Глава 1.

1

"Memento mori!" – говорили древние Римляне в минуты славы. Чтобы не зазнаваться. Или во время печали, чтобы не впадать в уныние. И вообще, чтобы не терять даром драгоценное время. Мол, помни о смерти, цени то, что у тебя есть.

Кто-то повесил табличку с этой надписью над входом в контору Никольского кладбища. Посетители кладбища, прочитав мудрость древних латинян, входили внутрь и вовсе склонив головы. И ласковое весеннее Солнце, оставленное за дверью, не могло уже отвлечь их от печальных раздумий. И запах отогретой весенней земли, особенно ясный на кладбище, который, казалось, говорил: "Всё будет прах, и всё возродится вновь!" – тоже не мог. Неожиданно действенно возвращал в мир живых громкий разговор, обильно сдобренный народными непечатными выражениями, который доносился из подсобного помещения. Посетители удивлённо переглядывались, но суровые прислужницы Харона не давали им вникнуть в суть, заставляли отвлекаться на необходимые для дальнейшей переправы их родственников формальности, и только сами время от времени недовольно оглядывались на запертую в подсобку дверь.

Между тем оживление за дверью нарастало.

– Нет, ну вы представьте, – звучал высокий голос, – целая процессия! А впереди батюшка…

– Да, – вторил ему другой голос, пониже, – видно покойница верующая, религиозная была, даже батюшку выписали.

– Слышь, а батюшка такой важный, пузатый, идёт, кадилом машет, – продолжал первый.

– Ага, расчищает покойнице путь в царство божие. И поёт при этом, – второй даже напел, подражая православному батюшке, – "Боже крепкий, Боже правый, Боже бессмертный, помилуй нас!"

Слушатели загоготали, одобряя пародийный талант рассказчика.

– И тут старшой подошёл к могиле, и как заорёт! – опять зазвучал высокий голос. – Мать, мол, вашу всех, мать, мать, мать и мать! Все вы с… и б…, и на… вас всех!

Слушатели опять одобрительно загоготали.

– Конечно, как не заорать, – вступил кто-то сиплый. – Мы эту могилу только накануне выкопали. Я подхожу, а она, мать вашу, опять засыпана. Ну какие засранцы это сделали?!

– Слышь, а эти-то, с гробом и батюшкой, – продолжал первый, – столпились вокруг, не знают, что дальше делать. Батюшка даже замолчал.

Слушатели загыгыкали.

– Конечно, – опять раздался сиплый голос старшого, – не домой же им теперь покойницу нести!

– Под "Боже правый", – вставил второй рассказчик.

– Чё вы ржёте? – засипел старшой. – Это для всех, между прочим, проблема. А эти стоят, уши развесили! Чё стоять, быстро лопаты взяли, всю землю обратно выкидали! Хорошо, рыхлая уже, вчера ведь только копали.

– А мы и выкидали! – стал оправдываться первый. – А в конце лопата – бах во что-то твёрдое!

– Ага, и стук такой гулкий, – подхватил второй.

– Ух ты, гроб?! – удивился кто-то из слушателей.

– Слышь, да и мы чего только не передумали, пока эту хрень откапывали!

– Этот вон даже подумал, что клад нашли, дурачок! – радостно просипел старшой.

Все опять заржали.

– Ну, а что оказалось-то? – спросил кто-то.

– Откопали, – опять взял слово рассказчик с высоким голосом, – а там здоровенный ящик. Мы его достали…

– Чуть не надорвались!..

– У всех мысли разбегаются: что бы это могло быть? Крышка прибита. Кое-как отковыряли лопатами, откинули в сторону.

– И что?

– Что-что, – передразнил старшой. – Что на кладбище в могиле можно откопать? Тело. И вонь от него такая, б-р-р-р!

– Что, разложившееся уже?!

– Да нет, прикинь, свеженькое! – опять вступил первый. – Вонь не от того.

– А от чего же?

– Уделался он, – сказал второй. – Амбре, скажу я вам! Вон, старшой сразу догадался, в чём дело.

– В чём?

– Заживо похоронили, вот в чём! – просипело в ответ. – Руки все в кровь изодраны, ногти поломаны. Лицо такое синюшное, в кровоподтёках. Били его что ли, перед тем как закопать? Картина маслом! Мне самому дурно стало. Хорошо, хоть ветерок свежий весь этот смрад разгонял. А эти ещё ящик криво поставили. Он возьми и опрокинься. Тело из него и вывалилось!

– Видели бы вы батюшку в этот момент! – оживился первый. – Бледный, ртом воздух хватает и трясущейся рукой крестится.

– Да бабы какие-то в обморок попадали, – подхватил второй. – В общем, веселье началось!

Слушатели оживлённо зашумели.

– Слышьте, да погодите вы, это только начало! – остановил их высокий голос. – Дальше ещё веселее было. Смотрю я на покойника, а он как будто шевелится. У меня аж мир в глазах закачался.

– Да, мы там все чуть в обморок не попадали, – вставил второй. – Особенно когда тело вдруг перевернулось, и какая-то нечистая сила начала его над землёй поднимать.

– Из процессии кому плохо стало, кто дёру дал, – подхватил первый. – Визг на всё кладбище стоял!

– Ага, только покойница в гробу бровью не повела и никуда не убежала, – добавил второй.

– Что за сила? Как это – поднимать? Взлетел он, что ли? – торопили с объяснениями слушатели.

– Да нет, чё вы гоните? – вступил старшой. – Это он сам приподняться пытался. Но выглядело жутко! Захрипел, захрюкал, на трясущихся руках на четвереньки встал, и глазками мутными на нас смотрит.

– Мне даже неудобно перед ним стало, – сказал второй. – Будто это мы его закопали.

– А он, наверное, так и подумал, – внёс ясность старшой. – Сначала закопали, потом откопали. Он и видеть то в тот момент ничего толком не мог. Из кромешной тьмы да на яркий свет. И глаза такие нехорошие…

– Точно, как будто с того света на тебя посмотрели, – вставил первый.

– И что дальше? Обратно вы его там не закопали? – спросил кто-то из слушателей.

– Дурак ты! – оборвал смешки старшой. – Настрадался человек, чудом жив остался. Считай, на том свете уже побывал. И я думаю: твою же мать, вот времена пошли, вот мы дожили! Людей заживо хоронят, как нечего делать! А только мы здесь при чём? А теперь ведь у всех начнутся проблемы! Да всё кладбище закрыть могут, пока разбираться будут!..

– Да нет, всё не могут, – возразил кто-то. – А жмуриков куда девать?..

– Но покойник-то наш оживший, какой красавчик, а?! – первый хотел закончить рассказ. – На четвереньках постоял, покачался, да как засеменит между крестов! Упал раз, но поднялся, дальше засеменил. Только его и видели!

– Да, – подытожил старшой, – а нет человека, нет и проблемы. Подождали мы, когда родственники назад соберутся, и покойницу ихнюю похоронили, как положено.

– А кто-то ещё возражать пытался, – вставил второй. – Мол, куда в эту могилу, из которой только что вот это достали?!

– Слышь, а нам-то пофиг! – сказали высоким голосом. – Чё-то не нравится – везите покойницу к себе домой, к своим детям! Хоть в огороде у себя её закапывайте!

– А что же этот покойник оживший, с ним-то что?

– А кто ж его знает? – ответил старшой. – Говорю же, нет человека, нет проблемы! Усеменил он куда-то, больше его никто не видел. Вон, малой даже ходил смотреть: может, ему врача надо вызвать, после такого-то? Но нет, не нашёл нигде. Видно, свинтил он с кладбища куда-то по своим жмуриковским делам. Где-нибудь сидит теперь, в себя приходит. А ящик вон, мы на заднем дворе оставили. Вещдок всё ж таки, если спросят.

– Да, вот это история! Страшно и на работу теперь идти! А вдруг это вампир был? Сидит теперь под каким-нибудь крестом, нас дожидается…

За дверью снова заржали.

2

Солнце пригревало всё настойчивее. Было слышно, как в небе беззаботно чирикают птички. С детской площадки доносился гомон. Вовка поморщился и отодвинулся подальше от раскрытого окна. Дрожащими пальцами поставил чашку с чаем на стол, собрался с мыслями и сказал:

– Понимаешь, Димыч, дело в том, что ты – это я, а я – это ты!