– Решил поиграть в героя? Спасти невинную деву, накормить, вымыть и уложить в свою постель? – успевшая накинуть балахон Тари не скрывала раздражения. Она имела на это право – я опустил глаза и принялся каяться:

– Девочка не может объяснить, что случилось. Если приведу в лечебницу – заставят таскаться с ней по кабинетам. Проще оставить у себя и утром со всем разобраться. Квартиру я закрыл, человек не сможет ни выйти, ни зайти – обворовать меня и сбежать не получится.

– Вдруг эта милашка – наёмная убийца? – предположение подруги меня изрядно развеселило:

– Солнышко, приглядись повнимательней: такая худышка и вилку-то с трудом в руках удержит. Ни оружия, ни артефактов у неё с собой нет, – и обуви, между прочим, тоже. Одежда ветхая и нелепая: толстая мягкая рубашка в сине-бежевую клетку, испачканные уличной пылью широкие брюки из тёмной грубой ткани. Поджав губы, Тари ещё раз оглядела незнакомку с ног до головы. Та смутилась, слегка порозовела. Снова сказала нечто непонятное, потом сделала вид, что пишет. Точно! Я сбегал за карандашом и блокнотом, отвёл девушку в кухню, усадил за стол. Она тут же зашуршала грифелем по бумаге. Через некоторое время протянула получившееся мне:

– Ты хоть что-нибудь понимаешь? – разглядывающая рисунок Тари помотала головой. Увы, нашу гостью нельзя было назвать талантливой художницей. Фигурка с длинными волосами выбегала из большого овала, потом хватала нечто со стола и оказывалась между хулиганами. Внизу листа она нацарапала длинное предложение из странных букв. Заканчивалось оно вопросительным знаком.

– Пытается рассказать, что с ней случилось, и демонстрирует, что умеет писать. Магией, по-видимому, не владеет – общаться телепатически не выйдет. Ты залезал к ней в голову? – не дождавшись ответа, моя подруга приблизилась к девчонке и «прочитала» её самостоятельно. – Ничего необычного: страх, усталость, непонимание. Физически вроде бы цела, проклятий и иных воздействий, кроме твоего, я не заметила. Ладно, не посылать же её обратно на улицу…

Облегчённо выдохнув, я пошёл за простынями и полотенцем. Подумав, прихватил в гардеробе рубашку и новые носки. Тари отвела девушку в ванную, вернулась ко мне, порылась в бездонных карманах форменной одежды:

– Как помоется, отнесу ей расчёску – такую гриву после мытья обязательно надо распутать. Жаль, ленточки нет – заплела бы косу на ночь. Нижнее бельё тоже пригодится – взяла себе на смену, но бедняжке нужнее. Брюки почищу заклинанием, когда она заснёт, – я обнял её сзади, коснулся шеи губами:

– Спасибо, что взяла себя в руки и помогаешь. Обещаю, после десяти этой особы здесь не будет.

– Не благодари – я вела себя как ревнивая малолетка. Сёстры-ведьмы меня бы хорошенько отлупили за такое поведение, – слегка прикусив нежную кожу, я прошептал:

– Если хочешь, могу сам тебя наказать, только не сильно, – подобные игры мне не слишком нравятся, а вот Тари любит иногда почувствовать себя игрушкой в руках партнёра, и этой ночью ей явно следует расслабиться.

– Я бы с радостью, но как же девочка? – нашла проблему! Я усмехнулся:

– Поставим защитный купол, и дело с концом. Решено: когда устроим нашу гостью, пойдём спать к себе, чтобы утром с новыми силами предаться разврату, – так и вышло. Девчонка уснула, едва накрывшись пледом, мы последовали её примеру, а часов в восемь пробудились и чудесно провели время. Выходя из ванной, я заглянул одним глазом в гостиную. Плед аккуратно сложен, брюк и моей рубашки нет. Повернулся в сторону кухни и встретился взглядом с девушкой, держащей в руках кружку:

– Что, угомонились наконец? – какая бестактность, хотел проворчать я, но внезапно осознал: гостья сказала это вслух.

– Ты можешь нормально разговаривать? Почему тогда ночью несла невнятную ерунду? – зайдя в комнату и поставив напиток на низкий столик, незнакомка спокойно вымолвила:

– Я начала понимать, говорить и писать по-вашему меньше часа назад. Родную речь, впрочем, не забыла. У тебя есть хлеб или что-нибудь вроде того? Сыр я уже съела, однако тело просит углеводов. Чай, кстати, какой-то странный. Зелёный как белый из пакетика, красный кислющий, но если добавить мёда, пить можно.

Первой реакцией было возмущение – она уничтожила не менее полуфунта дорогущего пятилетнего «Гранна Стради»! Сосчитав до десяти и успокоившись, я принялся объяснять:

– Хлеба нет, потому что я не ем мучное и сладкое. Мёд использую как приправу, – девчонка ухмыльнулась:

– Правильное питание, значит? Так вот почему у тебя такая прекрасная фигура. Ещё и спортом занимаешься, верно? – я поплотнее запахнул купальный халат:

– Ты удивительно бесцеремонна. Вероятно, это из-за сильного испуга. Я не понял, кто такой этот «Чай»? – она кивнула на кружку:

– Не «кто», а «что». Напиток из сушёных красных листьев – я их нашла в серой банке, заварила кипятком, подсластила и пью, чтобы обмануть желудок. А церемониться с чудаками, которые громко и долго занимаются непотребствами, не поинтересовавшись, хотят ли гости это слышать, не собираюсь.

– Не придумывай, я поставил ку… – боже мой! Тари проснулась раньше меня, дала волю рукам и губам, от ласковых прикосновений я быстро потерял голову, а она не стала проверять, думая, что её мужчина уже обо всём позаботился. – Прости, пожалуйста, мы должны были сотворить барьер, чтобы до тебя не донеслось ни звука, но не вышло. Если тебя это порадует, признаюсь: так стыдно мне не было уже лет сорок.

– В смысле сорок? Тебе и тридцати-то не дашь.

– Габриэлю семьдесят, мне – шестьдесят пять. Ты, видимо, не в курсе – маги живут раза в три дольше людей и начинают стареть после ста пятидесяти. Я тоже приношу свои извинения, в том числе за вчерашнюю грубость. И скажи, наконец, как тебя зовут? – вышедшая из душа Тари опустилась в большое кресло, девушка села на диван. Шумно отхлебнула из кружки, прочистила горло:

– Яна. Фамилию называть не буду, она вам всё равно ничего не скажет, – пожав плечами, моя драгоценная представилась в ответ:

– Тариамина, можно «Тари». Он, как ты уже слышала, Габриэль, сокращать ничего не нужно. Сколько тебе лет?

– Девятнадцать. По вашим законам я уже совершеннолетняя? – она из Восточной области? Только там совершеннолетие наступает в двадцать один. Хм-м-м, если девочка родом оттуда, неудивительно, что мы её не поняли – внутри региона ещё существует местный диалект, не слишком похожий на общий язык, который, тем не менее, изучают все жители Континента. Зачем она притворялась, что не понимает?

– Да, это так. Не могла бы ты рассказать, что случилось? Если били, мучали или воздействовали магией – нужно съездить в больницу, потом в участок. Кто-то из родственников может приехать, чтобы тебя сопровождать? – Яна нахмурилась:

– Нет у меня здесь родных. Кстати, я забыла вас обоих поблагодарить. Спасибо за помощь, одежду и ночлег. Меня никто не трогал, так что придётся, наверное, топать в местную полицию. Может, они в курсе, куда я должна пойти. Может, я избранная или что-то в этом духе.

Всё-таки её чем-то зацепило – наверняка легонько, но этого хватило, чтобы повредить мозг. Попытаюсь выяснить, насколько всё плохо:

– Почему ты думаешь, что тебя выбрали? И кто это, по-твоему, был? – мягкий доброжелательный тон её не обманул. Голубые глаза мрачно сверкнули:

– Габриэль, я не сумасшедшая. Я обычный человек без каких-либо способностей и хочу только одного – поскорее вернуться домой. Проблема в том, что мой дом в другом мире.

Я не особо удивился. Каждый на Континенте знает: иных миров бесчисленное множество, если очень постараться – можно открыть портал «наружу», но шагнуть в него никто не пожелает: неизвестно, куда попадёшь и сумеешь ли вернуться. За всю историю существования Континента Галь было четыре случая проникновения чужаков к нам, и ничем хорошим это не заканчивалось. Два пришельца почти сразу умерли – они были слишком сильно истощены и совершенно безумны. Третий, вроде как, прижился, успел рассказать кое-что о родине, однако через год был сожран одной из хищных полуразумных тварей, которых практически истребили во время последней войны. Последний, сумевший осесть в Коре, продержался лет пять и погиб при пожаре. Но то были маги, а Яна – человек, она бы вряд ли выдержала путешествие между мирами!