Это было трудновато переварить.
— То есть вам не пришлось его учить или что-то в этом роде? — удивился я. — Вы просто узнали его, ни с того ни с сего?
— Точно, — сказал Картер. — Я вижу, что вы смотрите на меня с недоверием. Я могу доказать это, использовав на вас ту же самую ленту.
Он схватил большой металлический колпак, присоединённый к машине множеством кабелей, и нахлобучил его мне на голову.
Я попытался протестовать. Мне не понравилась сама идея, что кто-то решил подурачиться с моим разумом. Но Картер включил аппарат прежде, чем я успел его остановить.
Раздалось жужжание, и внутри аппарата начала разматываться лента. Я не почувствовал ничего, кроме странного покалывания в голове. Через несколько минут жужжание прекратилось, покалывание прекратилось тоже.
Картер снял с меня металлический колпак и посмотрел на меня.
— Я не чувствую никакой разницы, — заявил я ему.
— Vous savez le francais maintenant?[1] — спросил он меня.
— Oui, parfaitement,[2] — выпалил я в ответ. — Mais…[3]
Я замолчал и вытаращился на него.
— Ну и ну, это сработало! Я действительно знаю французский, вот так просто!
Я действительно знал и мог говорить на нём так же легко, как на английском. А ведь до этого я не знал ни слова. Это поразило меня.
— Теперь вы мне верите? — спросил Картер.
— Ещё бы! — только и смог вымолвить я. — Но я всё ещё не понимаю, как на этом можно заработать миллионы.
— Подумайте! — сказал он. — Студенту требуется четыре года и несколько тысяч долларов, чтобы получить университетское образование. Захочет ли он получить его на кассетах за несколько сотен долларов?
Открывающиеся перспективы поразили меня.
— Скажем, каждый год найдутся миллионы студентов, желающих получить образование!
— А ведь студенты колледжей — это лишь малая часть рынка, — отметил Картер. — Каждый захотел бы узнать больше, чем он знает на самом деле. Каждый захотел бы знать высшую математику, латынь, архитектуру или сотни других предметов. Люди не изучают их, потому что на их освоение уйдёт слишком много времени и труда. Но если они смогут просто купить их?
— Да ведь рынок безграничен! — воскликнул я. — Сколько разных предметов можно вложить в мозг человека с помощью этой штуки?
Картер объяснил, что существует предел.
— Количество потенциальных нейронных путей в каждом мозге ограничено. Мы обнаружили, что у среднего человека есть нейронный индекс, позволяющий ему усвоить из кассет эквивалент докторской степени, но не более того.
Он быстро добавил:
— Но даже в этом случае есть возможность перезаписи. Сканер может стереть новые знания из мозга с помощью нейтрализующего электронного импульса, после чего студент сможет изучить совершенно новые предметы.
И тут я увидел свой шанс и ухватился за него.
— Вы можете рассчитывать на меня! — сказал я ему. — Но имейте в виду, что, если я вложу деньги в производство устройства, то хочу получить одну треть от прибыли.
— Одну треть? — спросил несколько озадаченный Картер.
— Конечно, треть мне, треть вам и треть доку Киндлеру, — объяснил я ему.
— А, конечно, — поспешно согласился Картер. — Я передам долю доктора Киндлера в доверительное управление. Но, как вы понимаете, нам лучше вообще не упоминать его имя при разработке этого проекта. Люди будут относиться к аппарату с предубеждением, если узнают, что один из соавторов, разработавший метода, лежащий в основе машины, в настоящее время пребывает в состоянии психического расстройства.
На следующий день, ничего не сказав Хелен, я снял со счёта наши тридцать тысяч, и мы с Картером подписали документы о партнёрстве.
По его словам, имя дока Киндлера упомянуто не было. Он решил назвать нашу фирму «Электрообразовательная компания».
Картер арендовал небольшое здание в Бронксе, и там мы разместили аппаратуру, собранную им из купленных на мои деньги материалов.
— Что насчёт обучающих кассет, Картер? — спросил я его в конце недели. — Мы должны быть в состоянии продать людям не только французский.
Он улыбнулся мне.
— У меня уже есть много готовых кассет по всем предметам. Видите ли, на факультетах Готэмского университета преподают одни из лучших учёных и исследователей в мире. Под предлогом рентгеновского исследования их мозгов я использовал сканер, чтобы записать на плёнку всё, что они знают.
Это меня шокировало.
— Это похоже на кражу знаний без их ведома. Я не хочу участвовать ни в чём подобном.
— Кражу? — повторил Картер. — Конечно, нет! Разумеется, мы будем платить им солидные гонорары каждый раз, как станем использовать их кассеты.
Мы опробовали кассеты друг на друге.
Они отлично сработали. В тот вечер я вернулся домой переполненный знаниями дюжины профессоров.
В этот же вечер Хелен ужинала со своим братом Гарри и его женой. Гарри всегда презирал меня за то, что я простой электрик, в то время как он обучался в колледже и работал в офисе.
Сегодня вечером у меня было боевое настроение и я ждал, когда он, чтобы в очередной раз покрасоваться, начнёт отпускать свои высоколобые шуточки в мой адрес. На этот раз всё началось с колкости об астрономии.
— Гарри, ты на миллион миль отклонился от истины, — сказал я ему. — Риманова концепция пространства, о которой ты рассуждаешь — это полный провал. Что доказано математически, — и тут я перешёл к уравнениям.
Хелен, Гарри и его жена вытаращили на меня глаза. Мне это в некотором роде понравилось, и я продолжил в том же духе.
Я углубился в древнюю историю, сделал несколько красноречивых замечаний о современной биофизической теории, а затем сравнил санскритскую драму с древнегреческой трагедией, процитировав отрывки из той и другой в оригинале.
— Где, во имя всего святого, ты этого набрался, Пит? — в изумлении ахнул Гарри.
Я лишь легко рассмеялся.
— О, я не из тех, кто хвастается своей учёностью. Я предпочитаю скрывать свои способности.
— Я заметила, что лучше всего тебе удаётся скрывать свои способности в грамматике, — вставила Хелен, как подобает жене.
Это меня немного расстроило. Я и забыл, что с грамматикой у меня по-прежнему не всё в порядке. У нас не было кассет с элементарной английской грамматикой.
В тот вечер, после того как гости ушли, я рассказал Хелен всю историю и объяснил, что наши деньги теперь вложены в «Электрообразовательную компанию».
Она взбеленилась и объяснила мне, что я попался на удочку мошеннику. Что я идиот, и что мы умрём в богадельне. На следующее утро она отправилась со мной, чтобы высказать Картеру всё, что о нём думает, и потребовать назад наши деньги.
Картер мастерски с ней разобрался. Он уговорил её надеть обучающую шапочку, а затем зарядил французский. Музыку. Искусство и многое другое. С тех пор Хелен была полна энтузиазма.
Итак, на следующей неделе мы разместили на фасаде вывеску и дали объявления в газеты. Объявление сочинял Картер, и оно вышло очень хорошим.
«Хотите знать больше? — спрашивало оно. — Стремитесь учиться? Но вас отталкивает унылая перспектива долгих месяцев и лет учёбы? Электрообразование решит ваши проблемы! Учёба, классы, школы — всё это теперь устарело. Мы гарантируем, что за несколько часов вы получите первоклассное образование, достаточное для сдачи выпускных экзаменов в любом университете.»
На следующее утро мы обнаружили с полдюжины потенциальных клиентов, желающих попасть в наш салон электрообразования. Но оказалось, что все они были журналистами, пришедшими написать потешные статьи о нашем проекте.
Картер был умён, он не разозлился, он просто пошутил с ними и уговорил одного из них пройти пробный курс. Затем он вколотил в этого парня полный курс высшего бухгалтерского образования.
