Официант равнодушно наблюдал за происходящим. Вообще-то курить в кафе «Маленький принц» не разрешалось, только кальян в кабинках, но персоналу уже объявили, что заведение дорабатывает последние деньки и затем закрывается. Их место займет фастфуд «Ешь-ка!». Поэтому официанту было наплевать на то, что делают посетители – он был занят. Искал в интернете и среди знакомых варианты дальнейшего трудоустройства.

– Молодой человек… – вытершись с излишней тщательностью салфеткой, она, видимо, уже забыла про сигарету, и хлопала место рядом с собой, – чего мы в самом деле будем одиночками сидеть?

Пьянеющая женщина у трезвеющего мужчины в виду разнонаправленности устремлений вызывает раздражение. Мужчине хочется выпить, но пьет женщина. Это бесит. С другой стороны Кириллу дико был нужен секс.

– Что мне от понимания вашей ссоры? – слегка осоловевший от ухи, спросил Кирилл, пересев к пьяной.

– А, ты про это… она просто, ну да не важно, у тебя, ик, девушка есть?

– Зачем тебе? Ты ведь поклонница не меча, а орала.

– Зачем орала? Дура, ик, потомычто, не хочу о ней… Забыла, кста, как тебя зовут?

– Мы не знакомились еще. Познакомимся после секса, ок?

– Ой, погоди, смска пришла… Вот сука какая! Пить закончилось, что ли?

– Можно по дороге купить.

– Ага… Помоги одеться. Все, ик, забываю, как тебя зовут.

– Трупариан.

– Труп… гриван. Тьфу, не выговоришь! И сока апельсинового купим, да? Я без сока, ик, не могу.

После второго раза в ее квартире блондинка впала в спячку, пролив на ковер бокал с коктейлем. Желтое пятно, увядающая голая женщина с натертой до красноты вагиной и полуоткрытым ртом, из которого доносился мужицкий, задорный храп – все это, как ни странно, не вызывало у Кирилла отвращения. Он был расслаблен. Ему думалось про японцев. И про то, что вот он уйдет, и женщины помирятся. И снова станут жить вместе. Как будто его и не было.

Пока же образовалась проблема. Оказалось, что дверь в квартиру не захлопывалась, ее можно было закрыть только ключом. Более того, от сквозняка она открывалась настежь, так что, даже вложив между дверью и косяком газетку, закрыть ее не получалось. Оставлять квартиру с распахнутой дверью Кирилл посчитал слишком рискованным – мог кто-нибудь залезть и обокрасть, а подумали бы на него. Проблем с ментами ему и так хватало. Блондинку разбудить не получалось. К счастью, вскоре завибрировал ее телефон с обнадеживающей смской: «Ты живая? Я приеду?» Кирилл ответил: «Приезжай. С пивом» – снова разделся и ушел в душ избавляться от нового приступа алкогольной испарины.

После контрастных обливаний он вышел более-менее посвежевший и столкнулся нос к носу с каштановой подругой: «Пиво привезла?» Она сунула пакет и прошипела: «Одевайся и вали со своим пивом!» Кирилл на агрессию не обратил никакого внимания и радостно потер руками: «Ну, наконец-то. Я уж думал не смогу из квартиры выбраться. А тут и пиво, и свобода».

– А она где? Дрыхнет? – тут же успокоилась почему-то подруга блондинки, – Пойдем на кухню, там холодное пиво есть. Я поняла, что это не она ответила. Она пиво не пьет. Только водку с соком.

Кирилл прошел на кухню, краем глаза увидев, как подруга одной рукой укрывает голую блондинку одеялом, другой прихватывает водочную бутылку и коробку апельсинового сока, третьей – затирает пятно на ковре. О, многорукие, расторопные и хозяйственные женщины!

– У нее такое бывает. Как начнет пить, так мужика подавай. Не остановить. А трезвой так не надо. – Каштановая села напротив, сняла очки и медленно стала протирать стекла. Кириллу подумалось, что она сейчас может линзой от очков хладнокровно убить, а ее спокойствие напускное, чтобы усыпить бдительность жертвы, но женщина, вздохнув, добавила – я уж привыкла. Слава богу, ты порядочный оказался. В прошлый раз, она так же отрубилась, а мужик деньги и золото вынес.

– А тебя на мужиков не тянет?

– А тебе ее мало?

– После запоя секса много не бывает.

– Так мы, поди, староваты для тебя? Хотя ты тоже неважно выглядишь.

– Ну, я так понимаю – ты уже согласна, просто на комплимент нарываешься.

– Я не знаю (задумчиво). У меня мужика уже два года не было.

Она оказалась более отзывчивой и приятной на ощупь. Обхватывала ягодицы, спину и плечи Кирилла сначала двумя, затем четырьмя ладонями и взахлеб частила: «вот так-так-так-да-так».

Чуть позже он устало откинулся на спинку кухонного стула и машинально достал сигареты. Она моментально подставила блюдце под пепельницу и открыла окно, в которое ворвался грохот трамвая и теплый воздух бабьего лета, обдавший его по голым и влажным ляжкам. По стеклу карабкалась сонная пчела. Налила себе и Кириллу пиво.

– Я ведь даже не знаю, как тебя зовут.

– Я тоже не знаю, как вас обеих зовут. Это важно? Я чувствую себя мертвецом. У них имен нет. Свои имена они передают могилам.

– Не хочешь говорить? А и правильно – все равно продолжения не будет. Чего ты вдруг о мертвецах?

Кириллу не хотелось вдаваться в долгие объяснения, он пожал плечами и стал потихоньку одеваться. Каштановая усмехнулась:

– Вспомнила одно поверье, уже не помню какого народа, что после смерти человека к его родным и близким приходит мальчик с пустыми бутылками и собирает их слезы.

– Да, я тоже что-то подобное слышал. Только никогда не мог понять – зачем их собирать?

– Думаю, что чем больше соберет слез – тем легче на том свете покойному будет. Или что-то в этом роде.

Кирилл уже стоял у порога, но видел, что женщина запнулась, соображая, как лучше закончить мысль, а потому из вежливости ждал.

– Так вот… Мне почему-то хочется уже сейчас тебя оплакать. Хотя, наверное, это плохая примета. В любом случае знай – без моей порции слез ты на тот свет не уйдешь.

Кирилл уткнулся губами напоследок в роскошную гриву хозяйки: «Не задерживай мертвеца – возможно, он спешит к новой жизни». Каштановая закрыла дверь и поймала себя на мысли, что это малолетнее позерство ее ни капельки не взбесило. Если бы у людей, – думалось ей, пока она закрывала окно и выгоняла пчелу, – было устроено как у насекомых, было бы справедливо. Пчела вступает в физический контакт с соцветием и как бы занимается сексом, хотя оплодотворение происходит от пыльцы, которую она подцепила на другом растении. Вот бы этот мальчик выполнил такую же функцию – позанимался сексом с двумя, но оплодотворил бы каждую не спермой, а нашими женскими выделениями, от которых родились бы дети. Обеим подругам этого хотелось.

Размеры кабинета Антон Палыча, так и его содержимое, впечатлили Максима. Комната площадью, наверное, больше ста квадратных метров, потолки – под три метра высотой. Все пространство очень плотно заполнила сияющая новизной и, похоже, весьма дорогостоящая медицинская техника. В одном из аппаратов Максим узнал аппарат для магниторезонансной томографии (МРТ). Другие, незнакомые ему медицинские и лабораторные агрегаты, также были в идеальном состоянии, все явно импортного производства, и стоили, наверное, не меньше чем томограф. Даже в клиниках областного центра Максим не видел такого разнообразия дорогостоящей техники. Несколько выбивалось из картины медицинско-технического великолепия старенькое гинекологическое кресло, в которое почему-то водрузили надувную резиновую женщину с нелепым открытым ртом. Антон Палыч, увидев, что Максим задержал взгляд на экспонате, поспешил объяснить:

– Это очередная дурацкая шутка Исмогилова. Подарил на день рождения. Сам больше всех ржал. Выкинуть все никак не соберусь. Работы много. Вы, Максим, присаживайтесь. Ну, вот к моему рабочему столу, скажем. Да, там, где компьютеры. Я вам буду кое-что показывать. Вы точно ничего не хотите?

Максим помотал головой, присел, и Антон Палыч ему тут же дал ему увесистую рукопись.

– Это моя монография. Исследование о мертвяках. Ознакомьтесь. И в журнале распишитесь. Вот здесь, что получили, а здесь, что сведения из монографии составляют государственную тайну. Таков порядок. После того, как прочитаете – задавайте уточняющие вопросы. Постараюсь ответить. А пока про шутки Исмогилова. Вы заметили, что он – некрофоб?