Арестованный в 1536 г. Тиндейл провел в темнице 450 дней. В первые недели его заточение «прерывали долгие визиты прокурора и нотариуса» – оба поспособствовали составлению обвинения, – а на протяжении всех следующих недель он подвергался допросу, бывшему одновременно и судом, в котором участвовало множество теологов, инквизиторов, университетских ректоров и профессоров, юристов и тайных советников – «охотников на еретиков», как называет их его биограф. После признания Тиндейла виновным над ним учинили процедуру, призванную послужить формальным разжалованием: в облачении священника его вывели на высокий помост на всеобщее обозрение, где символически соскребли миро с его ладоней, потом поставили рядом с ним хлеб и вино для причастия и тут же убрали, после чего «церемониально» сняли с него одеяние, чтобы все увидели и сам он понял, что он больше не священник[23]. Затем последовала казнь. На самом деле неизвестно, прокричал он свое обращение до или после удушения (и действительно ли его не смогли задушить как следует), но те слова – предостерегающие, пророческие и, что самое важное, самоотверженные – стали для него последними.

Когда речь идет о жажде получить доступ к знанию, нашему знанию, не обязательно искать пример в таком отдаленном прошлом, как времена Уильяма Тиндейла. Можно поговорить о жизни настоящего мученика нашей эпохи. Почти все вопросы, поднимаемые в этой книге, касаются истории человека, который был чем-то вроде современного перевоплощения Тиндейла, ближайшим его собратом: как и Тиндейла, его преследовали, арестовали, лишили свободы. Затравили буквально до смерти.

Аарон Шварц, программист, хакер и активист, – гений, великий начинатель, исполненный надежд молодой человек, незаконно скачал научные публикации Массачусетского технологического института. Полиция задержала Шварца в подсобке института, где он подключился к его системе со своего ноутбука, и в 2013 г., в возрасте 26 лет, находясь под следствием, Шварц лишил себя жизни – повесился[24]. Его самоубийство, совершенное под давлением государства и научных кругов, всколыхнуло мировую общественность. Его смерть и официальное преследование со стороны правительства, приведшее к ней, побудили ученых и активистов еще настойчивее поднять вопрос о реформе системы публикаций и книгоиздания – реформе самой исследовательской деятельности как таковой. И спустя пять лет прозорливый Крис Бург, директор библиотеки Массачусетского технологического института, спросил всех нас: «Как могли мы создать мир, в котором все неповиновение Аарона Шварца сводилось к тому, что он был… исследователем?»[25]

Шварц скачал огромное количество академических статей – то ли 4 миллиона, то ли 4,8, но, так или иначе, счет шел на миллионы, – чтобы выложить их в свободном доступе и чтобы любой человек мог бы прочитать их где и когда угодно. Его жертвой и источником стала JSTOR – «цифровая библиотека для ученых, исследователей и студентов»; на момент написания этих строк там собрано около 12 миллионов статей и книг по 75 дисциплинам.

Травля, которой подвергся Шварц, была неслыханной. В интернете выложены 14 500 страниц дела, заведенного на него Секретной службой США[26]. Изначально предъявленное ему обвинение звучало так:

Среди законодательных статей, в нарушении которых его обвинили, были: статья 1343 раздела 18 Кодекса США (мошенничество с использованием электронных средств связи), статья 1030 (a)(4), (b) раздела 18 Кодекса США (мошенничество с использованием компьютера), статья 1030 (a)(2), (b), (c)(2)(B)(iii) раздела 18 Кодекса США (незаконное получение информации с защищенного компьютера), статья 1030 (a)(5)(B), (c)(4)(A)(i)(I), (VI) раздела 18 Кодекса США (неумышленное нанесение вреда защищенному компьютеру), статья 2 раздела 18 Кодекса США (пособничество и подстрекательство), а также статья 981 (a)(2)(B), статья 2461 (c), статья 982 (a)(2)(B) и статья 1030 (i) раздела 18 Кодекса США (конфискация в уголовном порядке)[28].

Шварц верил, что знание нужно выпускать на свободу, когда и где бы ни представился шанс, и пытался обратить в свою веру других. «Информация – власть», – любил говорить он. В июле 2008 г. он написал трактат «Партизанский манифест об открытом доступе», в котором напомнил читателям:

После самоубийства Шварца представители Массачусетского технологического института заявили, что «вопрос о том, что он собирался делать с информацией, которую скачал с сайта JSTOR, остается открытым». Они также сказали, что «правоохранительные органы увидели в первом предложении [одного из абзацев „Партизанского манифеста об открытом доступе“] – „Мы должны брать информацию, где бы она ни хранилась, делать копии и делиться ими с миром“ – мотив, побудивший его совершить массовое скачивание – 4,8 миллиона статей, или 80 % от базы JSTOR»[30].

По-видимому, так.

Во многих отношениях Уильям Тиндейл и Аарон Шварц просто пытались ускорить ход событий, приблизить торжество вечных истин, открывшихся им, но открывшихся слишком рано. Они просто пытались ускорить наступление свободы, которая однажды будет казаться нам столь же естественной, как сегодня кажутся 13-я, 14-я и 15-я поправки[31] к Конституции США.

Что же до Шварца – Вселенная монстров забрала и его жизнь.

Когда идеи, наиболее значимые для большинства из нас, либералов, демократов, прогрессистов, республиканцев – в изначальном смысле всех этих слов, впервые были предложены обществу, чтобы изменить его, продвигались они главным образом через печатное слово. За любыми новыми правилами, новыми определениями, новыми поправками, служащими фундаментом для прав и свобод, которые мы так ценим сегодня и располагать которыми так привыкли, которые мы завоевали и которые, в свою очередь, защищают нас в дальнейшей борьбе, – за всем этим стоят текст и средство его распространения, печатный станок, орудие в битве за Просвещение. Благодаря вездесущности текста в наше время – печатное слово окружает нас повсюду – мы осознаем первостепенное значение печати, механического копирования слов и изображений, для развития идей, способных стать движущей силой «незаметной трансформации», «непризнанной революции», альтернативной насильственной[32].