— Мария, а ты случаем не на пилота самолёта училась? — раз спросил он Машу, когда они отъехали от пограничного латвийского пункта, и машина набрала скорость.

— Сожалею, что нет, — ответила женщина, обгоняя очередной автомобиль.

— Послушницы так себя на дорогах не ведут, — попытался образумить её батюшка.

— У послушниц никто любимых мужей не приносит в жертву, — ответила Маша и добавила: — Можно подумать, вы всё знаете о послушницах.

Она мельком взглянула на серое бесформенное платье, достающее до пят, в которое пришлось облачиться, согласно принятой легенде, для быстрого пересечения латвийской границы. Со стороны российской, как полковник и обещал, всё прошло как по маслу. Он оказался прав — на пропускном пункте Евросоюза к ним отнеслись с большим уважением и не чинили препятствий, стоило лишь предъявить официально оформленное приглашение из… Ватикана, предоставленное им Титовым. Как ему удалось получить бумагу подобного рода, да ещё и в кратчайшие сроки — осталось тайной полковника и его ведомства. Согласно этому документу, составленному на нескольких языках, отца Леонида ожидали на приём к самому Папе утром следующего дня, поэтому любое промедление могло вызвать скандал и недовольство Святейшей особы. К приглашению прилагалась нижайшая просьба привезти старинную трубу из церкви Архангела Михаила для ознакомления с ней нунция, занимающегося написанием истории Тевтонского ордена. Сопровождала же отца Леонида в качестве помощницы и личного водителя послушница Мария, которую игуменья Руфина снабдила всеми необходимыми документами и подобающим одеянием. На вполне резонный вопрос офицера, почему священник не воспользовался авиаперелётом в Рим, отец Леонид закатил глаза и пожаловался на свою паническую боязнь самолётов. Больше вопросов не возникло, и Маша со священником без проволочек въехали на территорию Евросоюза.

Вскоре отец Леонид смирился с Машиной манерой вождения и, не имея возможности повлиять на неё, устроился поудобнее и задремал, иногда громко всхрапывая. Женщина даже была этому рада, так как никто не ворчал на неё и не докучал дорожными разговорами. Появилось время всё хорошенько обдумать. Маша пока ещё не представляла себе, как они будут действовать, добравшись до крепости. Вначале она думала, что стоит заявить в польскую полицию о готовящейся в Мальборке акции, но Титов не одобрил это предложение. «У вас нет ни малейших доказательств, а история, которую вы расскажете, вызовет неоднозначную реакцию. В лучшем случае — над вами просто посмеются и выставят вон, а в худшем — задержат как провокаторов или людей, отвлекающих силовиков от работы, — сказал он. — Пока вы в дороге, у меня будет несколько часов, чтобы выйти на кого-нибудь из наших агентов, работающих в районе Мальборка, и мобилизовать их для вашей подстраховки на месте. А вы постарайтесь не привлекать к себе лишнего внимания и действовать по обстоятельствам. Главное — не лезьте на рожон и берегите трубу Архангела. Это единственное средство, способное остановить апокалипсис».

Хорошо говорить полковнику — действовать по обстоятельствам и не привлекать к себе внимания. А как же поиски Готтлиба? Маша нахмурилась. Неужели она сможет сидеть сложа руки, пока где-то там, за высокими стенами замка, её любимого мужчину приносят в жертву? Только бы прибыть вовремя, а уж Маша сделает всё возможное, чтобы отыскать его! Она невольно покосилась на небо — вдруг они с отцом Леонидом опоздали и апокалипсис уже начинается? Но нет, в нежно-голубой высоте безмятежно плыли белые одинокие облачка, птицы носились по своим делам, и ничто в окружающем пейзаже не напоминало о приближающейся катастрофе.

К тевтонскому замку в Мальборке Маша со священником подкатили за полчаса до закрытия музея.

— Вот так громадина! — пророкотал отец Леонид, оценивающим взглядом окидывая крепость. — Тут не только человека спрятать можно — как бы самому не заблудиться.

Они с Машей вышли из машины у Нижнего замка и огляделись — вокруг всё было спокойно. Усталые, но довольные туристы неспешно покидали знаменитую крепость. Они весело переговаривались, делали прощальные фото на память и рассаживались по машинам и экскурсионным автобусам. Возле касс не было ни одного человека — никому не приходило в голову обежать Мариенбург за полчаса. Никому, кроме Маши.

— Вы пока посидите в машине, а я быстренько пройдусь по территории, — предложила она отцу Леониду, — вдруг замечу что-нибудь подозрительное. Заодно загляну в часовню Святой Анны — там заграждающая печать вела себя странно. Может, Мартин Вебер уже готовится к совершению обряда, а может…

— Надеешься отыскать Готтлиба? — Священник посмотрел на неё с пониманием. — Пройдись, осмотрись, чего уж там, а я здесь поброжу немного, разомну ноги.

Маша купила входной билет у весьма удивлённого кассира и чуть ли не бегом припустила в Средний замок по знакомому маршруту. Большие, просторные помещения её не интересовали, ведь в них всё было как на ладони. Маша заглядывала в маленькие комнатки и тёмные углы, спускалась в подвал, высматривая потайные ниши, даже пробежалась по знаменитой башне, служившей средневековым рыцарям туалетом, но ни Готтлиба, ни какого-либо подозрительного мужчину она не заметила. Наконец перейдя в Высокий замок, с замиранием сердца она спустилась в пустую усыпальницу, разочарованно вздохнула и направилась к ожидающему отцу Леониду. Возле самого выхода она столкнулась с мужчиной, одетым в рыцарские доспехи, и тот неожиданно окликнул её:

— Добрый вечер! Я вас помню.

Маша взглянула на него и узнала командора замка — брата Фридриха.

— Вы недавно были с мужем… кажется, — рыцарь окинул непонимающим взглядом длинное серое платье послушницы. — Он ещё затеял драку с братом Августом.

— Да, правильно, — кивнула Маша.

— Вы чем-то озабочены? — поинтересовался командор. — У вас такой вид, будто потеряли что-то важное.

— Правда?

Маша задумалась, потом оценивающе посмотрела на мужчину. А что? С виду — вполне серьёзный, с умным взглядом, держится уверенно. К тому же командорами абы кого не избирают, и уж кому как не ему знать все закоулки замка. Или почти все. Других вариантов всё равно не было, и Маша решилась слегка посвятить его в курс дела:

— Видите ли, у меня есть основания подозревать, что кое-кто задумал совершить в Мариенбурге мистический обряд с жертвоприношением. Возможно, сегодня или в ближайшие дни.

— Обряд? Здесь? — удивлённо вскинул брови командор. — Кому такое может прийти в голову?

— Почитателям Третьего рейха и Тевтонского ордена.

Командор взглянул на неё с подозрением:

— Вы не шутите?

— Какие могут быть шутки? — воскликнула Маша. — Всё более чем серьёзно! В ближайшее время в замке будет совершена попытка вызова Люцифера.

— Самого Люцифера? Это исключено! — с улыбкой заявил брат Фридрих.

— Вы так думаете?

— Уверен. Иначе для чего тогда здесь мы — рыцари? Надеюсь, вы не думаете, что только для потехи публики? Территория замка находится под постоянным видеонаблюдением. Служба безопасности даёт нам знать при любых подозрительных действиях.

— А ночью?

— Ночью музей закрыт, если нет специально заказанных экскурсий. Но видеонаблюдение ведётся круглосуточно. А в залах, где выставлена ценная экспозиция, подключена сигнализация.

— То есть, никто не сможет пройти в замок незамеченным? — уточнила Маша.

— Никто, — твёрдо ответил командор. — Но я не должен оставлять ваши слова без внимания, поэтому сейчас же переговорю со службой безопасности, чтобы она усилила наблюдение.

— Вот спасибо! — вздохнула Маша с облегчением.

В сопровождении командора она вышла на территорию Нижнего замка и махнула рукой отцу Леониду, дожидающемуся её у машины. Священник направился к ним, как вдруг послышался громкий возглас:

— Это снова вы — прекрасная Мария! Рад вас видеть! Но к чему этот строгий наряд? Или вы решили стать мне сестрой?

— Брат Тео, — проговорила Маша, закатывая глаза. — Только его не хватало.