— Я сам найду тебя! И буду скорбеть и плакать! — рассмеялся Кирилл. — Моя бедная молодая жёнушка прямо в день свадьбы перепила шампанского, поскользнулась у бассейна, ударилась головой и утонула. А я, несчастный вдовец, спал в это время, утомлённый страстными объятиями.

— Нет! Ты не сделаешь этого! Пожалуйста, не надо!

Маша метнулась к входной двери. Кирилл ловко преградил ей путь, схватил за волосы и поволок к бассейну. Она громко закричала, застучала кулаками по его груди и спине, но Кирилл так рванул её свадебную причёску, что у Маши от боли брызнули слёзы из глаз.

— Не надо! — закричала она.

Туфли соскользнули с волочащихся по холодной плитке ног, в голове мелькнула запоздалая мысль: «Надо было ударить его каблуком, как в фильмах», чулки сползли и тянулись следом бежевой дымкой, путаясь в ногах.

Кирилл подтащил её почти к самому бортику, когда сквозь слёзы Маша заметила какое-то неясное сияние за спиной мужа, в том самом месте, где в арочном проёме стоял диван. «Это свет в тоннеле, так быстро, — в ужасе подумала она, извиваясь всем телом и пытаясь вырваться из цепких рук. — Значит, я и правда умираю». В голове стремительно пронеслись картины из детства — старый дом, мама, бабушка, мелькнуло удивлённое лицо Лены. Между тем сияние изменилось, теперь словно большое овальное зеркало выросло перед диваном, полностью скрыв его, но ничего не отражая на своей поверхности.

— Нет! Нет! — кричала Маша. — Пожалуйста! Помогите!

— Можешь орать сколько угодно. Никто не услышит. Ах ты ж, тварь! — вскрикнул Кирилл от боли — Маше удалось извернуться и впиться зубами ему в плечо. — Славянская сучка! — прошипел он, повалил Машу на плитку и с силой ударил её головой о бортик бассейна.

К счастью, удар пришёлся на прорезиненную узкую дорожку, и это спасло Машу. На мгновение перед глазами наступила темнота, осветившаяся вспышками ярких звёзд, а потом боль пронзила затылок. «Мне конец!» — мелькнула мысль и исчезла. Сквозь пелену тумана, застилающего глаза, Маша увидела, как из яркого зеркального пятна за спиной Кирилла вышел мужчина в широком белом плаще и чёрной шляпе. Одним прыжком он преодолел расстояние, отделяющее его от Кирилла, схватил того за плечи и рывком оторвал от Маши.

— Какого чёрта⁈ — взревел Кирилл от неожиданности, развернулся и ударил незнакомца кулаком в лицо.

Потом бросился к одной из подушек на полу, выхватил из-под неё пистолет и выстрелил, почти не целясь. Кирилл успел сделать только один выстрел. Белый плащ взметнулся и опал, сверкнула сталь, и Кирилл заорал, зажимая обрубок руки. Кисть, держащая пистолет, отлетела прямо к Машиным ногам, ткнула в кожу холодной сталью и замерла — бессильная и неопасная. Маша завизжала от ужаса, попыталась вскочить на ватные ноги, но голова предательски закружилась, и женщина поползла вдоль бортика, всхлипывая и тихонько завывая.

Между тем незнакомец воспользовался своим преимуществом, с силой ударил Кирилла в челюсть кулаком в перчатке, а потом толкнул его в сияющий зеркальный овал. Маша могла поклясться, что по гладкой поверхности прошли волны и сомкнулись, поглотив Кирилла. Как только он исчез, зеркальная поверхность истончилась и растворилась, как и не было её никогда. По-прежнему стоял диван в арочном проёме, ожидая новобрачных. Только вместо Кирилла к Маше приближался незнакомый высокий мужчина в белом плаще с нашитым поверх него чёрным крестом с левой стороны, чёрных сапогах выше колена и с окровавленным длинным мечом в руке.

— Я сплю, я сплю, это страшный сон, — тихо шептала Маша, наблюдая за действиями незнакомца.

Она вздрогнула, когда он резким движением скинул с себя плащ, наклонился к Маше и заботливо укутал её. Потом снял широкую шляпу с перьями, вытянулся в струнку по-военному, склонил голову и представился:

— Готтлиб фон Зальм, фрау Мари, к вашим услугам!

И так неуместно и неожиданно прозвучал его гортанный голос, что Маша вздрогнула. Она с удивлением оглядела холл, увидела свои разбросанные туфли, лужу крови у дивана, остановила взгляд на руке Кирилла, всё ещё сжимающей пистолет, а потом медленно повалилась на бок, в спасительное забытье.

* * *

Смертельный холод медленно разливался по телу, заставлял коченеть руки и ноги, пытался заморозить мысли в голове. Сердце громко отбивало один удар за другим, тягучий страх парализовал волю. Маша погружалась в толщу льда и сквозь его прозрачность видела, как муж тянет руки к её горлу.

— Не надо, Кирилл, пожалуйста, — прошептала женщина, с усилием прорвалась сквозь оцепенение и открыла глаза. Голове по-прежнему было холодно. Маша провела рукой по волосам и с удивлением обнаружила под ними твёрдую болючую шишку на затылке, обложенную подтаявшим льдом. — Где я? — спросила она, разглядывая в арочном проёме над собой нарисованных диковинных птиц с длинными разноцветными хвостами.

— Там же, где и были, фрау Мари, когда я спас вас от убийцы.

Совсем близко раздался громкий мужской голос, и Маша подскочила от неожиданности. Рядом с диваном сидел странно одетый незнакомец, тот самый, что куда-то вытолкнул Кирилла, и с внимательным сочувствием смотрел на неё.

— О Боже! — воскликнула женщина, вспомнив всё — и неожиданный поворот в поведении мужа, и его желание убить её, и появление словно из овального зеркала этого мужчины. — Кто вы такой⁈ — закричала она, вскакивая с дивана.

Мягкий плащ, которым она была заботливо укрыта, соскользнул, и Маша инстинктивно присела, обнаружив себя перед незнакомцем лишь в тонком кружевном белье.

— Возьмите, я нашёл это на кресле возле бассейна.

Мужчина встал, отвёл взгляд и с поклоном протянул ей белый махровый халат. Маша рывком выхватила его из рук незнакомца, быстро закуталась и почувствовала себя немного увереннее.

— Я хочу знать, что тут произошло! — снова воскликнула она. — Где мой муж? Кто вы такой и как здесь появились?

— Я уже имел честь представиться, фрау Мари, но готов сделать это снова. — Мужчина выпрямился, склонил голову и отчеканил: — Барон Готтлиб фон Зальм! Рыцарь ордена дома Святой Марии!

— Какой ещё рыцарь⁈ Что за бред вы несёте⁈

— Простите, я забыл, что у вас этот орден более известен под названием Тевтонский. Я — рыцарь недавно восстановленного в правах Тевтонского ордена. Прибыл сюда из 1845 года с миссией предотвратить наступление апокалипсиса.

— Что⁈ — Маша в отчаянии схватилась руками за голову. — Вы — сумасшедший или заигравшийся ролевик?

— Простите, я понимаю ваше смятение, — Готтлиб прижал руку к груди, — но прошу отнестись к моим словам со всей серьёзностью. Я не сумасшедший, а единственный из всех претендентов, кому выпала честь спасения будущего человечества.

— Какой бред, — пробормотала Маша, потом спохватилась: — Куда подевался мой муж?

— Не беспокойтесь, фрау Мари, этот злодей, втёршийся в ваше доверие, больше никому не причинит зла. — Готтлиб молитвенно сложил перед собой ладони, опустил взгляд и тихо произнёс несколько фраз, закончив их громким «аминь». — Братья позаботятся о его грешной душе.

— Кирилл мёртв⁈ — в ужасе воскликнула Маша. — Вы убили его?

— Я — нет! — твёрдо ответил Готтлиб. — Вы же видели, что он был жив, когда я отправил его к ожидающим с той стороны братьям-рыцарям. Не знаю, как они повели себя с ним, но сюда он больше точно никогда не вернётся.

— Даже не знаю, радоваться этому или горевать? — Маша растерянно взглянула на Готтлиба. — Ведь он собирался убить меня в день свадьбы. Представляете? И целых два месяца обманывал, притворяясь влюблённым! Боже мой, какой ужас! — она не удержалась и всхлипнула. — А всё из-за какой-то безделушки!

Дрожащей рукой Маша схватила со столика подвеску и размахнулась, чтобы швырнуть её подальше от себя, но Готтлиб уверенным движением перехватил её руку.

— Это не безделушка, фрау Мари. Это ограждающая печать трёх ключей, открывающих дверь к апокалипсису.

— Печать? Ограждающая? Но зачем она понадобилась Кириллу? И при чём здесь апокалипсис?