Елизавета скривила губы: «Фу, что за слово «понты»? Любит же шеф неовульгаризмы. Говорит, что в них отражается вся суть современных людей».

Как это часто бывало, в этом месте она приостановилась. Её вновь увлекла красота старинного литья. «Лестница – произведение искусств. Она необыкновенная! Жаль, что наши клиенты предпочитают лифт. Люди много теряют оттого, когда пешим прогулкам предпочитают достижения цивилизации».

Мысль прервалась, так как её глаза привычно выделили из множества металлических стеблей переплетённый трилистник, заключённый в кольцо. Больше такого элемента не было нигде. И каждый раз, проходя мимо этого места, Лизавета задавалась вопросом: старые мастера сделали это намеренно или таким образом они замаскировали какой-то дефект?

Женщина тронула чугунные стебли и задумчиво произнесла:

– А может в этом есть тайное послание тем, кто когда-то будет здесь ходить? Глупости, конечно, – она приблизила глаза близко к балясинам, провела пальцем по пористой твёрдой поверхности и призналась, – но даже за возможность находиться рядом с этой красотой я согласна оплачивать такую запредельную аренду.

Сойдя с лестницы, Лиза прошла по узкому длинному коридору, вдоль череды дверей других арендаторов, что открывали свои проёмы к широким окнам с затейливыми шпингалетами. Когда-то здесь был огромный зал, ставший с помощью перегородок современной коммуналкой для офисов.

Подойдя к двери, на которой висела табличка логотипа компании в виде веера из лучей восходящего солнца в женской руке, Лиза нажала на звонок.

Послышался щелчок и голос из динамика домофона:

– Доброе утро, Елизавета Петровна.

Закрывая за собой дверь, Лиза поздоровалась в ответ, глядя на свою помощницу.

– Доброе утро, Кларочка. Приехал?

– Да, шеф вас ожидает, Елизавета Петровна,– прозвучало из динамика в пустой коридор.

4

Лиза вошла в ярко-освещённое софитами небольшое помещение с неоштукатуреными краснокирпичными стенами. Справа от двери угол закрывала полукруглая светлая стойка администратора, возле которой стоял массивный, из тёмно-коричневого дуба высокий секретер, с множеством полочек по бокам. Несколько зелёных кресел без подлокотников в стиле барокко прислонились к стене, будто ожидая приглашения на аудиенцию к высокопоставленной особе. Для пущей значимости, цветом своей мерцающей сатиновой обивки они перекликались с картинами на стене: английскими пейзажами в ажурных золочёных рамах той же эпохи.

Елизавета быстро скинула пальто, и пока она переобувалась в свои удобные туфли, из-за секретера выплыла её помощница и почему-то шёпотом запела:

– Хэпи бездуй ту ю! Хэпи бездуй ту ю-ю-ю-ю! Хэпи бездуй, хэпи бездуй…

Лиза улыбалась, глядя на эту колоритную женщину в чёрных обтягивающих брюках и чёрной трикотажной кофте с укороченными рукавами, которая невыгодно подчёркивала все недостатки её фигуры. Казалось, что вся одежда Клары была на несколько размеров меньше, чем того требовали объёмы её тела. На носу немного криво сидели очки в оправе из перламутрового пластика. Образ поющей завершали две довольно объёмные розовые розочки, торчавшие по бокам, в местах, где крепились дужки очков. Молодая, около тридцати лет, с хвостиком тёмных волос, Клара делала всё для того, чтобы производить впечатление более некрасивой, чем она была на самом деле. Лизавета не могла отогнать от себя ощущение, что странные цветочки у висков этой поющей шепотом женщины и есть её настоящие глаза. Поздравление закончилось. Елизавета обняла Кларочку, поблагодарила её и быстро прошла в «большую комнату», как все называли вторую часть их офиса.

Лиза любила своё рабочее место. Эту жемчужно-розовую дымку фресок на стенах, в которой причудливо переплетались цветы и фазаны. Этот вид из огромного окна, в которое залетали солнечные зайчики от маковок старой церквушки, стоявшей неподалеку. Этот колокольный звон в праздники и выходные. Эти современные столы-трансформеры, что легко убирались в ниши, оставляя пространство для вальяжного дивана с гнутыми ножками в стиле Людовика XV и нескольких кресел. Да что там говорить! Она просто обожала это место и свою работу, а в глубине души считала, что, попав к Лерою, вытащила самый счастливый билет своей жизни.

– Ну, проходи, моя дорогая! – послышался приятный мужской голос из глубины комнаты.

Лизавета вошла и увидела, как с широкой улыбкой на лице её приветствует господин со сложным именем Лерой Гладуи Китеж дю Шато.

Сребристо-седой, с небольшой остренькой бородкой и ярко-голубыми глазами, которые прятались за стёклами очков в золотой оправе, очень представительной и благородной внешности, он сражал наповал своей аристократичностью любого, кто встречался ему на пути. Сегодня её шеф был в классическом твидовом костюме шоколадного оттенка с редкими нитями цвета вишни и каппучино. Жилет под пиджаком мерцал старым золотом и бронзовой патиной. Атласный шарф-пластон, повязанный каким-то немыслимо-сложным узлом над матовой, приглушенного цвета черники рубашкой, скреплялся булавкой в виде короны с несколькими крупными бриллиантами. Это украшение однозначно давало понять, кто здесь хозяин. В господине дю Шато было прекрасно всё: от ухоженных рук с перстнем на мизинце до кончиков туфель из тёмно-коричневой кожи с лиловой пылью.

– С днём рождения, моя дорогая Элиза! Моя бесценная помощница! Как я рад тебя поздравить лично!

Лерой бережно обнял её и трижды церемонно расцеловал в щёки.

– Надеюсь, что ты будешь довольна также, как и я. Сегодня мы идём отмечать твой день рождения к Сокольскому. Знаешь его знаменитую «Снедь»? Ресторан, где хочет отобедать каждый уважающий себя гурман. Нет? О, это восхитительное заведение! Там давеча отметился наш клиент Косьян Гаплюев. Да, да тот самый Кося Лысый из Мурманска. Представляешь, он переехал сюда к нам, в Большое Гнездо. Удивительно, но он оказался славным парнем. Ты ещё назвала его криминальным авторитетом, – Лерой ухмыльнулся. – Косьян просил не называть его этим именем и господином Гаплюевым тоже, а обращаться исключительно, как Кося Лысый. Кстати, он звонил мне недавно, просил привезти образцы вееров для его новой пассии. Сегодня заедем к нему, здесь недалеко. Так вот, Кося Лысый про ресторан Сокольского мне и поведал. Стол для банкета Кларочка уже заказала. Кстати, милая девочка – настоящая русская Венера.

Каждый раз, когда Лиза встречалась со своим работодателем, ей не требовалось отвечать на большинство вопросов Лероя. Он любил разговаривать по-русски и поэтому часто самолично отвечал на свои же вопросы. Как ни странно, но в большинстве своём, эти ответы по смыслу совпадали с тем, как мог бы ответить его собеседник, хотя и оформлялись в более витиеватые фразы. Иногда что-то говорить всё же следовало. Как, например, сейчас.

Лиза нахмурила лоб и пояснила:

– Ты очень великодушен, называя нашу Клару Цыпку «милой девочкой». Строго говоря, она далеко не девочка и милая весьма условно. Внешность – самая заурядная. Манеры и интеллект тоже оставляют желать лучшего.

Шеф, улыбаясь, промурлыкал:

– Не гонись за красотой, а гонись за добротой.

– Про доброту – не знаю, мы ещё мало общались. Но в чём Клара превзошла всех остальных претендентов на эту вакансию – у неё необыкновенно мелодичный и глубокий голос, что мне удалось найти. Если она согласится, найдём ей диетолога и фитнесс-тренера. Надеюсь, что она быстро научится отвечать на телефонные звонки и выполнять работу администратора в полном объёме. Пока часть её обязанностей всё ещё на мне.

Такие незначительные темы, как личность помощника Елизаветы, господина дю Шато мало занимали, поэтому он деликатно сменил тему:

– Хорошо, тебе виднее. Я согласен, что голос у неё бесподобный. Обучай нашу «цыпочку». А мы сегодня после господина Лысого идём в «Снедь»! Клару берём? Пора её включать в активную выездную жизнь нашей компании, как полагаешь?

5

Лерой делился последними новостями: перечислял давних и, предположительно, будущих клиентов фирмы, которых он пригласил на «маленький скромный банкет», кто из них отказался, а кто согласился. Это оказалось неожиданностью для Лизаветы, потому что всё организовали в обход неё. Но Лерой так иногда поступал, поэтому она внимательно слушала своего начальника и одновременно с этим включила дополнительное освещение, удобно устроилась за своим столом, открыла и включила ноутбук, вынула из сумки всё необходимое для работы, а после того, как господин дю Шато закончил, поинтересовалась: