В полубессознательном состоянии от происходящего и услышанного, Яна вывернулась из его рук и выбежала за дверь.
Грег со всей силы стукнул кулаком о стену, разбив костяшки.
Глава 2
Сколько часов Яна бесцельно бродила по улицам – она не знала. Время остановилось. И жизнь остановилась. И мысли остановились. Она действительно ни о чём не думала – ни о прошлом, ни о том, что случилось сейчас, ни о том, что делать дальше. Ничего не было. Пустота.
Вдруг зазвонил телефон. Яна вздрогнула и стала искать его в сумочке. В руки постоянно попадались другие вещи, а порой она забывала, что там ищет. Но кто-то настойчивый не терял надежды услышать янин голос, и телефон не успокаивался. Наконец она извлекла аппарат и снова вздрогнула – на экране было имя, которое она меньше всего ожидала увидеть. Яна поднесла трубку к уху.
– Слышь, Янусь, – быстро проговорила Юла,– ты это… Грег сказал, ты вроде ушла от него?
Яна молчала.
– Ты это, – продолжала тараторить, перебивая саму себя, соблазнительница, – ты что – реально обиделась? И на меня? Слушай, Януся, я тут ни при чем. Я всё тебе расскажу, как на духу. Он сам меня позвал, сказал, мол, посоветоваться о чём-то, а тебя не будет. Ну, я и пришла. Мало ли, человеку может там… А он… Коньяк свой подтянул… Я говорю ему: я не буду, а он… Потом потащил в спальню… я растерялась… Янусь, не говори Алексу моему, окей? Ну кому от этого будет легче? Тебе? Мне? Алексу? Янусенька, заечка, не говори. Ну прости меня, хотя я тут ни сном, ни духом. Это Грег. Я что, виновата, что он такой? Думаешь, я одна? Да он со всеми нашими девками перетрахался, и не по одному разу. А, может, и не только с нашими. Они же на нём гроздьями… кроме меня, конечно… А у меня случайно вышло… растерялась… и в мыслях не было… я Алекса люблю…
Телефон выпал из рук Яны, звонок сорвался. Присев, она руками пыталась нащупать его на тротуаре, так как перед глазами плыли какие-то круги, кружилась голова. Подняв телефон, Яна с трудом встала, чувствуя, как к горлу поднимается тошнота. Она побежала к скамейке, упала на угол, и её вырвало на газон.
Вытерла лицо салфеткой, бросила её в урну. Перед глазами расплывались лица девчонок из «их тусовки», сменяясь лицом Грегора. Какие-то сплетённые тела…
– Девушка, вам плохо? – Вдруг услышала она мужской голос.
Обернувшись, Яна увидела сидящего рядом парня, который обеспокоено смотрел на неё.
– Спасибо, всё нормально, – торопливо ответила она.
– На вас лица нет, вы бледная, как смерть и вся дрожите. Может, «скорую» вызвать?
– Нет-нет, спасибо вам большое, это из-за жары, – сказала Яна, быстро встала и пошла прочь от скамейки. Куда же ей девать себя? Она достала телефон – экран покрыт сетью мелких трещин. Нажала на кнопку – работает.
– Верунь, привет! – тихо обратилась Яна к подруге – своей сменщице в парфюмерном бутике, – удобно сейчас говорить?
– А, приветик, Янка! Похоронили? Как прошло? – раздался жизнерадостный голос.
– Всё нормально. Я не поэтому звоню. Ты знаешь… хотела попросить тебя. Неудобно, но мне некуда деваться. Можно у тебя переночую сегодня?
– А что случалось? – оживленно спросила собеседница, – неужели с Гришкой что-то не поделили?
– Да… то есть, нет. Я ушла от него, – дрогнувшим голосом призналась Яна.
– Что? Ты? Ушла? От Гришки? Да не бзди! – Рассмеялась Вера, – разыграть меня решила? Ох, актриииса! И голосок правдоподобно так дрожит! Молодец!
– Вер, я серьёзно, мне не до смеха. Пустишь или нет?
– Божечки ты мой! Да ну на фиг! Не верю. А чего ты к своим тусовщицам не попросишься? У них-то места поболе, чем у твоей скромненькой, нищенькой Верочки!
– Не могу я к ним… я объясню.
– Ну, коли не побрезгуете моими двенадцатью квадратами, милости просим, госпожа Львова! У меня-то всех хором – одна комнатушка.
– Ой, Верунь, спасибо тебе! Я на одну только ночь. К родителям… то есть к маме не хочу. Они папу поминают, а тут я со своими проблемами. И вообще, ты знаешь их отношение… сейчас начнётся – «а мы говорили, а мы предупреждали». А я сейчас не могу… не могу ничего слышать.
– Да брось ты оправдываться, мне что, жалко? Мне ж веселей будет, не одной просиживать вечер. И признаться, очень уж интересно, что там такого Гришка сумел вытворить, чтоб ты ушла от него? Он же постоянно тебя, как кошку, чуть не ногами пинает, а ты всё, как кошка, ластишься к нему. И вдруг! Так что давай, сейчас скачи к нам в магаз, все быстренько расскажешь. А потом ко мне – винишко пить. Не кисни – всё в жизни можно изменить, кроме смерти. Сейчас решим, что делать с твоим пришампуренным Григорием.
Вечером подруги сидели за маленьким столиком, где стояли два полных бокала вина и закуска. Яна ещё в магазине до его закрытия посвятила подругу в обстоятельства и теперь ждала совета.
– Как мне теперь жить? Я не могу без него, – плакала она, – но и вернуться туда не могу. Боже мой, такая грязь! А я не замечала, как слепая! Ещё и наговорил, когда я уходила. «На улице меня подобрал»… Как будто я проститутка какая-то. Из-за него же из дома ушла! Едой попрекал. Разве такое можно сказать, если любишь? У меня чувство, как будто меня помоями облили. И ты знаешь – он даже не извинился. Плёл глупые оправдания. Откупиться хотел ювелиркой, как при обычной ссоре. Если бы попытался извиниться, по-человечески поговорить! С ювелиркой своей полез – не понимает, что ещё гаже сделал! Как будто покупает мою любовь. Юла извинилась. А он нет. И все, наверное, знают, смеются надо мной. Уж эти девочки точно!
– Хорош реветь, все слёзы не выплачешь! Слушай – ты знаешь, я твоего Гришку не люблю, дурака безбашенного, выгораживать не собираюсь алкаша этого, да ещё и блядуна, как выяснилось. Тоже мне, нашла от кого извинений ждать, самовлюбленный хрен! Сама стелишься всё под него, а потом уважения ждёшь! Сделай так, чтобы он тебя слушался! Тогда и уважать будет.
– Как я это сделаю?
– Да очень просто – скажи: ещё раз нажрёшься, ко мне в этот день не подходи!
– Ты что! Я так не смогу сказать! Да и оттолкнуть его не смогу. И вообще – в большинстве случаях я сама и начинаю. И как раз в этих самых, – покраснела она, – ну не могу я без него!
– Хм… Ну вот и результаты твоего «не могу». Ладно, не защищаю его, но все же – может быть, шалава преувеличивает, а? Чтоб её вина меньше? Ты глянь-ка – позвали её, напоили, чуть не силком трахнули! Ну, Красная Шапочка и Серый Волк, как есть! Скажи Алексу этому. Пусть знает, кого на груди пригрел.
– Да ну что ты, Вер, зачем я буду говорить! Он же друг Грегора. Поссорятся. И Юла права – кому от этого станет легче?
– Как кому? Тебе – отомстишь падлюке, и за себя, и за Гришку – за каким хреном она его сдала с головой? То есть не с головой, а… ну не в этом дело. Зачем она девок приплела? Её же вопрос: кому от этого легче стало? Отвечала бы за себя, а не впутывала других. Алексу станет легче, когда ты скажешь – может, нормальную бабу себе найдет. И Гришке урок – выпишет Алекс ему люлей, будет в следующий раз думать головой, а не… ну ты поняла. Надо сказать, вот как хочешь – надо.
Они выпили, и Вера долила вина.
– Нет, Верунь, не буду я ему говорить. Ну их. Я не знаю, как мне дальше быть. Ну хорошо, жить буду с мамой, работа есть, но… Верунь, я не хочу жить, – слёзы снова закапали из её глаз, – вообще не хочу, и не могу. Как же так: день пройдет, неделя, месяц – а я его не буду видеть, слышать, обнимать, целовать…
– Хватит, остановись, суть проблемы я поняла, не углубляйся слишком, а то я покраснею, – перебила ее подруга, – что я на это могу сказать? Может, там больше наговоров от этой суки. Ну случается пацану свернуть налево когда-никогда, тем более, что постоянно бухой. А мне ещё дед говорил: где пьянство – там и блядство. Но живет-то с тобой? И уже сколько. В конце концов, не сотрется же. Хватало ведь и на твою долю до сих пор? Закрой глаза, если уж так любишь.
– Да как я их закрою? Думать каждую минуту – может быть, именно сейчас он… А Юла вряд ли врала. Он сам сказал: «у меня очередь из королев стоит… только свистну». Сначала я не обратила внимание, думала – это он так, образно… а теперь. Он же такой красивый! Сексуальный. Я всё это время думала: почему он выбрал меня? Он – бог, а я кто? Ты глянь на его глаза – когда он смотрит в мои, у меня аж в животе все сводит, я дышать не могу! А губы – когда целует, ноги подкашиваются, и голова кругом идет! Я раньше думала, это для красоты в романах пишут, но убедилась, что всё так и происходит! Я готова ему всю себя… А тело… плечи… живот… его кожа… запах… – задыхалась Яна.
