Когда над ним появился Сайлас, определить было невозможно — он выглядел так же, как и всегда в круге призыва, исхудавший и черноглазый от голода. Только на этот раз он держал корону над склоненной головой Натаниэля. Элизабет попыталась выкрикнуть предупреждение, но не смогла. Она знала, что, когда корона опустится, произойдет нечто ужасное.

Крик пронзил ужасную картину. Она рывком проснулась, ее мышцы покалывало от ужаса. На мгновение она не могла пошевелиться, как во сне, — ее парализовало, когда крик оборвался рваным всхлипом. Затем в голове прояснилось, и она начала действовать. Откинув одеяло, она схватила Демоноубийцу и достала из ящика тумбочки горсть соляных кругляшей.

В коридоре поместье выглядело несколько иначе: консольный столик отсутствовал, а на обычно пустой стене висела картина. Так, как объяснил ей Сайлас, выглядело поместье в детстве Натаниэля. Это была не реальность, а иллюзия, подобная той, что он создал для королевского бала, придуманная его мечтательным разумом. Если бы Элизабет подошла к тому месту, где, по ее мнению, находился стол, она бы непременно наткнулась на него носком ноги, хотя и не могла его видеть.

Ей захотелось попробовать, просто чтобы убедиться в этом. Неземные крики прекратились, и в воздухе появился слабый запах земли и гнили. Это был не тот кошмар, в котором кровь сочилась из стен, а призрак Алистера Торна шатался по коридору, сжимая перерезанное горло; это был даже не новый кошмар, в котором хриплый, измученный голос Сайласа шептал из стоков и шкафов, умоляя их о помощи.

Ей почти хотелось, чтобы так оно и было.

Завернув за угол, она едва не столкнулась с жесткой спиной Мёрси. Девушка стояла, как окаменевшая, вглядываясь в темноту за тусклыми лампами. Элизабет смогла разглядеть женскую фигуру, странно склонившуюся на одну сторону и одетую в длинный, покрытый грязью саван. У Элизабет свело живот. По опыту она знала, что не стоит слишком пристально вглядываться в лицо женщины. Прежде чем черты лица успели сфокусироваться, она бросила один из кружочков соли, и иллюзия исчезла, рассыпавшись белой искрой.

Мёрси подскочила, когда Элизабет коснулась ее плеча.

— Это просто очередной кошмар, — сказала она.

— Это плохой кошмар, — заметила Мёрси, побледнев.

— Если ты хочешь… — Она прервалась, вспомнив, как Мёрси храбрилась с метлой и шваброй. Если бы Элизабет сказала ей, что она может спрятаться на кухне, она бы не пошла; ей бы казалось, что она убегает. — Ты могла бы сделать нам чайник, — предложила она вместо этого, вдохновившись. — Натаниэль, возможно, захочет выпить, когда проснется.

Мёрси кивнула головой и с благодарностью направилась к лестнице, на ходу оглядываясь через плечо.

Кошмары обычно не затрагивали кухню, подумала Элизабет, возможно, потому, что с ней у Натаниэля не было связано никаких плохих воспоминаний. От этой мысли у нее сжалась грудь, хотя сердце оглушительно стучало в ушах. Она снова пустилась бежать по коридору. Когда она приблизилась к спальне Натаниэля, женщина снова появилась, стоя в свете лампы. На этот раз Элизабет пробежала мимо нее, не останавливаясь, сопротивляясь страшному желанию повернуться и посмотреть. Это лицо ничем не напоминало портрет, висевший в фойе, Шарлотту с ее нежной улыбкой и сияющими глазами.

Дверь Натаниэля была открыта. Он лежал в постели, привалившись к изголовью, лицо его было в крови, ночная рубашка расстегнута спереди, а шрамы от дуэли с Эшкрофтом резко выделялись. Он так сильно дрожал, что она видела, как трепещут пряди его волос. На полу у его кровати стоял стакан, на ковре расплывалось пятно — это было его лекарство.

Должно быть, он выбил его из рук Сайласа. Демон сидел рядом с ним, но Натаниэль почти не ощущал его присутствия, даже когда Сайлас схватил его за лицо и насильно повернул голову. Его взгляд по-прежнему был устремлен в угол комнаты.

— Хозяин, там ничего нет.

— Ты ошибаешься, — хрипло ответил Натаниэль. — Я вижу это.

— Я бы не позволил такому находиться в доме.

— Как ты можешь так говорить? Ты помогал ему — ты нес… — Его голос оборвался. — Ты нес тела для него. Я видел тебя.

Сайлас ненадолго закрыл глаза. Затем он посмотрел на Элизабет, в его взгляде светилась невысказанная просьба.

Поколебавшись, она вошла в комнату и наконец увидела то, на чем остановился взгляд Натаниэля: в углу комнаты, покрытое могильной грязью, стояло то, что когда-то было ребенком. Ее охватил ужас. Она видела много ужасных вещей во время кошмаров Натаниэля, но никогда не видела его младшего брата, Максимилиана.

Это всего лишь иллюзия, напомнила она себе и потянулась за кружками соли. Через мгновение от ужасного призрака осталось лишь сверкающее белое облако.

Натаниэль изумленно смотрел на нее, словно это она творила волшебство, а не он. Она отложила Демоноубийцу и вскарабкалась на кровать. Мгновение спустя она уже заключила его в объятия и крепко прижимала к себе.

Сайлас встал, подошел к окну и выглянул наружу.

— Мне приснился сон, — грубо сказал Натаниэль, только сейчас придя к пониманию. Элизабет ничего не ответила, лишь погладила его по мокрым от пота волосам.

— Дай мне третье задание, — пробормотал он, приглушенно прижимаясь к ее груди.

— Прямо сейчас?

— Да.

Он хотел подумать о чем-то другом, поняла она. Ей пришлось сглотнуть, прежде чем она смогла заговорить.

— Покатай меня на коньках. Ты обещал.

Он болезненно рассмеялся. Ее горло сжалось от… чего? Конечно, было неуместно хотеть поцеловать его в такой момент. И все же желание одолевало ее. Ей хотелось поцеловать его обнаженное плечо, ключицу со шрамом, затылок, словно таким образом она могла прогнать его демонов.

Всех, кроме одного, который все еще стоял, глядя в окно.

— Хозяин, — мягко сказал он. — Госпожа. — Он раздвинул занавеску пошире, впуская холодное дыхание.

Элизабет приподнялась, чтобы посмотреть. Ее глаза расширились. Обычно из окна открывался очаровательный вид на беспорядочные косые крыши, вдали возвышались Большая библиотека и башни Магистериума. Если спуститься ниже, то можно было увидеть небольшой сад поместья с запутавшимися растениями и колючей живой изгородью, обнесенной кованым забором.

По крайней мере, раньше так и было.

Теперь же за стеклами открывался вид, более подходящий для территории поместья. Между шторами виднелся лишь манящий проблеск: геометрические узоры лабиринта живой изгороди, лунные тени, начертанные на снегу. Сначала ей показалось, что поместье сменило местоположение и перенеслось прямо из города. Затем она увидела далекие огни Брассбриджа, сверкающие за пределами лабиринта, — они все еще были там, мерцая, как алтарь с задутыми ветром свечами, когда обломки циклона пронеслись мимо.

Она рефлекторно взглянула на Натаниэля и увидела на его лице выражение напряженного узнавания.

— Я не видел этих садов с тех пор, как умерла моя мать, — сказал он, его голос все еще оставался хриплым от крика. — Они исчезли в ту же ночь и больше не возвращались.

Сайлас наклонил голову.

— Прошло много времени с тех пор, как здесь в последний раз была хозяйка дома.

Элизабет вздрогнула. Поддавшись импульсу, она положила руку на стену над кроватью Натаниэля. Там что-то было — не так уж сильно отличающееся от ощущения, когда она прикасалась к гримуару и чувствовала, как под его обложкой колышется сознание, как магия бьется в нем, словно живой пульс.

— Думаю, в поместье хотят, чтобы мы вышли наружу.

ВОСЕМЬ

САЙЛАС УЖЕ ВЫБРАЛ из комода пару халатов. Он помог Элизабет облачиться в первый и передал ему трость Натаниэля, когда тот накидывал второй на плечи хозяина. Они как раз зашнуровывали ботинки, когда в дверях появилась Мёрси с чаем.

Сердце Элизабет упало. Они не могли оставить ее одну после ужаса кошмара Натаниэля. Она открыла рот, чтобы сказать, что они встретят ее в гостиной, отложив поездку на улицу, но Сайлас плавно вмешался.