Она говорит с ним не как коллега. В её тоне прослеживается что-то, чего я пока не могу распознать. У них точно не профессиональные отношения. Но мне-то какое дело? Чёрт! Я слишком остро реагирую на всё, что касается этого мужика.

– Она отлично справилась, только поэтому, – фыркает Каримов.

– Пойдем, обсудим переговоры? – ухмыляется Руслан, а мне хочется стереть с его самодовольной рожи эту ухмылку.

– Да, проходи! – смеется начальница. – Юль, сходи покушай! Время уже!

Они скрываются в кабинете Софии, а я не могу успокоиться. Принимаю пару звонков.

А они всё не выходят. Нервничаю. И вот, как только я собираюсь сбежать в кафешку с Ксюшей, мой босс выходит из кабинета Софии Васильевны.

– Пойдём? – спрашивает.

– Да, – киваю, совершенно не зная, как себя вести.

Мне страшно! Не хочу быть отвергнутой спустя пять лет. Как-то унизительно. И для сердечка опасно. Может, сбежать? Больной прикинуться?

– Поедем на моей машине, – Рус крутит на пальце связку ключей, невольно им любуюсь.

– Хорошо, Руслан Викторович, – чеканю, понимая, что для меня сейчас лучшее нападение – это защита.

– Проходи, – говорит босс, когда двери лифта открываются.

Мы молчим. Атмосфера вокруг жутко неловкая. Может, сказать что-нибудь? А что? У нас даже тем общих нет для разговора. И тут…

Дзынь!

Лифт дёргается и замирает.

– Ну, ёлки-палки, – фыркаю, – очень вовремя сломался! Рус… Руслан Викторович?

Смотрю на босса и не понимаю. Он весь белеет. А когда свет в лифте гаснет, словно в статую превращается. Тяжело дышит. Руки стискивает в кулаки.

– Блядь, – рычит, обхватывает голову, садится на корточки, – нет… только не сейчас… не смотри…

– Руслан… что с тобой? – бросаюсь к нему. – У тебя клаустрофобия?

– Нет, – выдыхает он, сжимает зубы, – нажми красную кнопку. Пожалуйста…

– Ладно, – бегу к панели, тыкаю в красную кнопку.

– Что у вас случилось? – спрашивает бодрый женский голос.

– Лифт застрял, – говорю, – тут у человека клаустрофобия. Поскорее, пожалуйста.

– Юль… – шепчет Рус.

– Я здесь, – беру его ладонь.

Ледяная!

Боже, что с ним? Сейчас я вижу его слабую сторону. И чувствую острое желание защитить.

Сажусь на пол. Тяну босса к себе, кладу его голову на колени. Зарываюсь в его волосы пальцами. Он перестаёт дрожать.

– Все хорошо, – тихо шепчу, – хорошо…

Днём ранее…

– Значит, в последние пару дней кошмары отступили? – слышу размеренный, словно тиканье часов, голос моего психотерапевта.

Три года… три грёбаных года каждую неделю я хожу в этот кабинет. Душу выворачиваю, но толку как не было, так и нет. Нахуя я вообще это делаю?

Ах да… чтобы не спиться из-за ПТСР. И не убить никого.

Пью какие-то таблетки, от которых потом башка раскалывается.

И вот сейчас жуткие кошмары, мучившие меня после плена и ранения, вдруг исчезли. Впервые за три грёбаных года я нормально поспал. И заслуга эта точно не бесконечной болтовни в этом кабинете.

– Да, – стараюсь сфокусироваться на звуке, с которым мой врач размешивает сахар в кружке.

– Хорошо, – она улыбается, – а что изменилось? Что-то в твоей жизни стало другим? Может, появился кто…

Юля…

Девочка, которая сбежала от меня пять лет назад. Мы переспали, потом я поступил как мудак, и она просто пропала.

Искал ли я? Да. Но, видимо, недостаточно хорошо.

– Я закурю? – спрашиваю.

– Ты всё еще не планируешь бросать? – вздыхает психолог.

Мы с Ритой уже три года. Чисто как психотерапевт и пациент. Её мне посоветовала Софа, дочь моего полковника Рубцова. Она же и помогла оклематься после плена и ранения.

Как выяснилось, подлатать тело куда проще, чем мозги. По возвращении я перестал спать. И однажды чуть не застрелил человека. У меня отобрали оружие и не посадили лишь из-за покровительства полковника.

Но Рубцов серьезно за меня взялся. Его дочь София поддерживала меня, сидела со мной и помогла не свихнуться. Я очень благодарен. Мы друзья, она скоро выходит замуж. Меня даже пригласили быть свидетелем.

– Планирую, – отрезаю, затем закуриваю.

Дерьмо, конечно, но другого нет. Хотя вру…

Юлька. Эта заноза ураганом ворвалась в мою размеренную жизнь, всё там перевернула вверх дном. То, что я выстраивал долгие годы в своём мозговом чердаке.

Порядок – путь к исцелению.

Но я даже рад. Юля меня будоражит. Изменилась, повзрослела.

Но всё такая же сладкая. И вызывает во мне ту же реакцию, что и пять лет назад. Я хочу её до безумия. Крышу мне сносит, весь самоконтроль трещит по швам.

– О чём задумался? – с улыбкой спрашивает Рита. – О том, кто появился в твоей жизни?

– Да.

– Это женщина?

– Да.

– Расскажи о ней.

Не хочу. Где-то в глубине души образ Юли остаётся нетронутым. И рассказать – значит раскрыть яркую розовую обёртку, а там, внутри… что?

Ненавижу розовый. Поправка: ненавижу на всех, кроме Юли.

Уверен, она завтра явится в розовом. Чисто назло мне, ведь очень упрямая девочка. И её упрямство меня злит и возбуждает одновременно.

– Нечего рассказывать. Просто в мой внутренний порядок вторгся хаос, – смеюсь.

– Ого! Ты впервые за три года в этом кабинете рассмеялся. Прогресс.

– Да. Просто вспомнил, как моя заноза мне хамила…

– Она положительно на тебя влияет. Тебе даже сорока нет, может, пора уже прекратить списывать себя в утиль, м? – Рита выгибает бровь.

– Юля заслуживает лучшего. Она сияет, а я раненый, больной вояка с ПТСР, – докуриваю.

– Позволь ей решить самой.

Мы расходимся, и всю ночь я думаю лишь о своей молоденькой помощнице. Свежая, красивая девочка. И как она пахнет! Я до сих пор помню медовый аромат, который источали её волосы.

Кстати, я угадал. Юля приехала в розовой рубашке. Совершенно невозмутимо покорила наших бизнес-партнеров.

И меня.

Но потом этот блядский лифт застрял. И я снова упал во тьму. В ледяной смрадный подвал. С пулей, едва не попавшей в сердце. Где чуть не отдал свою душу высшим силам.

– Всё хорошо, хорошо, – нежный голос отгоняет темноту, заполняя её мягким светом.

– Блядь… – рычу, пытаюсь встать, но тело не слушается.

Снова падаю. Но…

– Рус! – взволнованный голос вырывает из тьмы, возвращает в реальность.

Распахиваю глаза.

– Юля? – гляжу на бледное лицо девушки.

Красивое, как у ангела. Цепляюсь за её тёплую руку.

– Ты в порядке? – спрашивает она, гладит меня по лицу.

– Теперь да. Спасибо, -хриплю, прокашливаюсь, – прости за это зрелище.

Лежу головой на её бёдрах, вдыхая такой знакомый медовый аромат волос. Или это Юлька так пахнет? Сладостью.

Я хочу эту девочку, но не могу обречь её на жизнь с травмированным старым дядькой. У которого ещё кукуха не в порядке.

Чувствую пульсацию в висках, поднимаюсь на ноги. Пошатываюсь.

– Кнопку нажала? – подаю своей помощнице руку.

– Да, – кивает, – скоро нас освободят. Может, тебе вызвать скорую?

– Не надо, – стираю пот со лба, – нам с тобой нужно поговорить.

Дзынь! Дзынь!

Босс звонит. Блядь, ему что надо?

– Да? – спрашиваю. – Данила Юрич, что случилось? Контракт с японцами подписали.

– Отлично! – басит генеральный. – Рус, у меня для тебя персональное задание.

– Какое? – смотрю, как Юля обиженно дует губки и хочу впиться в них голодным поцелуем.

– Пётр провалил переговоры по госконтракту. Его у нас вот-вот уведут, а там еще Шабанов с его сворой всячески обрабатывает клиентов.

Блядь! Зарываюсь пальцами в волосы. Сердце всё еще колотится, как бешеное. Юля внимательно наблюдает за мной. Притихла.

– И что нужно от меня? – вздыхаю.

– Как и всегда, спасти мой контракт. Тебе премия, мне тоже нехилые бабки. Всем профит.

– Он же в Геленджике. Далековато. Плюс, мне на обработку клиентов нужно время.