Остаточным органом, который наиболее часто использовался, чтобы доказать эволюцию, является аппендикс. У менее развитых животных аппендикс крупнее, чем у человека и у некоторых он имеет вполне определенные функции.

Утверждают, что человек, эволюционируя от своих предполагаемых предков с более крупным, действующим аппендиксом, сохранил свой аппендикс, но потерял его функции. Имеются, однако, животные, которых считают менее развитыми, чем те, что имели действующий аппендикс, у которых аппендикс не функционирует и менее развит, чем человеческий, а также такие животные, у которых его нет совсем. Если мы честны в использовании аппендикса, как доказательства, что человек выше по развитию, чем животные, которые имели более развитый и функционирующий аппендикс, мы вынуждены признать, что это доказывает, одно: человек менее развит, чем те животные, у которых менее развитой аппендикс или те, у которых он отсутствует. Далее, с такой же легкостью можно сказать, что эти животные произошли — от человека. Согласно Британской Энциклопедии: «Животные, у которых те же самые органы полностью развиты и продолжают функционировать, вероятно стоят ближе к предку тех животных, которые имеют остаточные органы». Это положение ставит человека по происхождению ближе к сумчатым и кроликам, у которых аппендикс хорошо развит, и дальше от обезьян, у которых вообще нет аппендикса. Другие ученые считают, что аппендикс — совсем не остаточный орган, но что он выполняет функцию, еще не ясную для нас.

Следующими остаточными человеческими органами, на которые наиболее часто ссылаются, являются ушные и черепные мускулы. Они более развиты у лошади, например, и нужны ей, чтобы отгонять мух, садящихся ей на голову. Вывод таков: у человека есть руки, чтобы прогонять мух и поэтому ему не нужны ушные и черепные мускулы. Следовательно, они остаточные. Я принимаю это как личное оскорбление, потому, что я могу легко двигать своими ушами и скальпом и часто шевелю ими, чтобы отогнать мух. Если у людей, использующих этот аргумент, подобные мускулы выродились, они должны серьезно обеспокоиться, т.к. им приходится останавливаться из-за каждой подлетающей мухи, что, возможно, приведет их к конечному уничтожению в их борьбе за выживание среди наиболее приспособленных. Вместо того, чтобы доказывать эволюцию, малочисленность органов, функции которых неизвестны, является убедительным свидетельством того, что они появились не через случайные изменения, а тот факт, что на это все еще ссылаются, просто доказывает нехватку аргументов у эволюционистов.

Дарвин в «Происхождении видов» писал: «Пропорционально тому громадному масштабу, в котором совершался этот процесс уничтожения, должно быть число промежуточных вариаций, которые некогда существовали, и это число должно быть поистине огромным. Почему же тогда не всякая геологическая формация и не всякий пласт наполнены такими промежуточными звеньями? Геологи, несомненно, не обнаруживают такой прекрасно упорядоченной органической цепи: и это, возможно, наиболее очевидное и серьезное возражение, которое может убеждать против этой теории. Объяснение надо искать, по моему убеждению, в крайнем несовершенстве «геологических сведений».

Проблема классификации ископаемых все еще стоит перед нами. Пропавшие звенья все еще остаются пропавшими.

Следующая цитата из статьи Дуана Т. Гиша проясняет для эволюционистов сущность проблемы с классификацией ископаемых в настоящее время. Он выделил основные контуры положений теории эволюции и теории создания и затем разбирает предсказания, которые могут быть сделаны относительно ископаемых на базе этих двух моделей.

Внезапное появление всех созданных видов с полным комплексом характеристик. Четкие границы, разделяющие главные основополагающие группы. Отсутствие переходных форм между более высокими категориями.

Переходные формы связывающие все категории. Отсутствие пропусков в систематизации

Наиболее древние слои, в которых найдены не вызывающие сомнений ископаемые остатки, относятся к Кембрийскому периоду. В этих осадочных отложениях найдены миллиарды ископаемых остатков высокоразвитых сложных форм жизни. Сюда входят губки, кораллы, медузы, черви, моллюски, личинки, практически, любая из основных беспозвоночных форм жизни была найдена в отложениях Кембрийского периода. Все эти животные обладали такой высокой сложностью формы, что как было точно подсчитано, им потребовалось 1,5 млрд. лет для эволюции.

Что мы находим в отложениях до-кембрийского периода? Ни единого многоклеточного ископаемого не было найдено в прекембрийских слоях. Безусловно, мы можем заявить, не опасаясь впасть в противоречие, что эволюционные предки кембрийской фауны, если таковые когда-либо существовали, нигде не были обнаружены (Симсон, 960, стр. 143; Клауд, 1968; Алексрод, 1958).

Относительно этой проблемы Алексрод (1958) заявил:

«Одна из основных нерешенных проблем геологии и эволюции — это содержание разнообразных многоклеточных морских беспозвоночных в разных кембрийских слоях на всех континентах и их отсутствие в слоях предшествующего периода». После разбора различных видов ископаемых, найденных в кембрийских слоях, Алексрод продолжает: «Однако, когда мы обращаемся к исследованию прекембрийских слоев в поисках предшественников ранних кембрийских ископаемых, этих предшественников мы не находим нигде. Сейчас известно много толстых (свыше 5000 футов) осадочных пластов, лежащих в нетронутой последовательности под слоями, содержащими ископаемые остатки раннего кембрийского периода. Эти отложения, бесспорно, были бы способны сохранить ископаемые остатки, поскольку они часто идентичны верхним пластам, содержащим ископаемые, однако, в них ископаемых не обнаружено».

Судя по всему, таким образом, на базе известных исторически отмеченных фактов, здесь имел место внезапный расцвет жизни на высоком уровне сложности. Данные об ископаемых не представляют нам доказательств, что эти животные кембрийского периода произошли от предшествующих родоначальных форм. Более того, не было найдено ни одного ископаемого, которого можно было бы рассматривать, как промежуточную форму между основными группами, или PHYLA. Во времена своего раннего появления эти основные типы беспозвоночных были так ясно и четко разграничены, как они разграничены сегодня.

Что же получается, если сравним эти факты с предсказаниями эволюционной модели? Они прямо противоположны таким предсказаниям. Это было отмечено, например, Джорджем, (1960, стр. 5), который заявляет: «Если допустить эволюционное объяснение происхождения основных групп животных, а не акт создания, то отсутствие каких бы то ни было следов пусть единственного представления «филы» в пре-кембрийских слоях остается столь же необъяснимым фактом с точки зрения ортодоксального учения, как это было и для Дарвина». Симпсон боролся мужественно, но безуспешно с этой проблемой, и был вынужден признать (1949 г., стр. 18), что отсутствие прекембрийских ископаемых остатков (за исключением ископаемых микроорганизмов) является «главной тайной истории жизни».

Эти факты, однако, полностью согласуются с выводами, вытекающими из модели создания. Данные об ископаемых демонстрируют: внезапное появление, в громадном разнообразии, высокоразвитых, сложных форм, не имеющих эволюционных предков, и отсутствие переходных (промежуточных) форм между основными родоначальными группами, как это и следует ожидать, исходя из теории создания. Совершенно ясно, что все известные данные об ископаемых остатках с начала и до конца подтверждают предсказания модели создания и, бесспорно, противоречат предсказаниям, вытекающим из положений модели эволюции.