Отдых на турбазе после турнира получился отменный. Это было настоящее, искреннее веселье, причем без капли алкоголя, не говоря уже о каких-либо других «вспомогательных средствах». Да их и не могло быть, даже если кто-нибудь рискнул бы пронести что-то с собой: неусыпный взор Григория Семеновича мы чувствовали на себе круглосуточно. Впрочем, это было скорее отеческой заботой, а не дисциплиной надсмотрщика, поэтому этот легкий контроль никого не напрягал. Время от времени кто-то из нас просто шел и ложился спать на пару часов — и это тоже можно было понять: турнир вытащил из нас много сил.

Конечно, самым приятным во всем этом лично для меня было то, что я оказался в центре внимания. Никто не ожидал, что я и Бабушкин возьмем этот турнир. Скажу честно — даже у меня не было в этом полной уверенности. Все-таки первое серьезное выступление — дебют, как-никак. А потому и динамовцы были в хорошем смысле слова в шоке от такого. Бабушкина, несмотря ни на что, знали давно. И хотя в последнее время его вспоминали в основном в связи с его загулами и пропусками тренировок, тем не менее в спортивном смысле он ассоциировался с крепким, практически чемпионским уровнем. Другими словами, фразу «Денис выиграл» динамовцы просто вспомнили. А вот слова «Миша победил» им теперь придется заучить.

— Эх, молодежь, завидую я вам, — довольно крякнул Григорий Семенович, когда все мы собрались на вечерние посиделки после ужина. Погода была уже прохладной, но в то же время это была та самая «пушкинская» осенняя пора, когда воздух необычайно чист, и одно удовольствие в погожий день прогуляться где-нибудь на природе. — У вас теперь столько возможностей! Нам в ваши годы такого и не снилось даже!

— Чего же вам такого не снилось, Григорий Семенович? — спросил Лева, который к этому моменту уже зафиксировал свою ногу, отметился у всех нужных врачей и теперь ему оставалось только ждать, пока его ступня восстановится. А на базу его пригласили вместе со всеми — как выразился тренер, если товарищ заболел, это еще не повод оставлять коллектив без него, а его — без коллектива.

— Да много чего, Лев, — откликнулся Григорий Семенович. — Годы-то какие были? Послевоенные, сложные! Нам ведь в то время приходилось, помимо зала, еще идти куда-нибудь впахивать — на завод там, или в колхозе, это уж кто где жил. А вечером еще в школу рабочей молодежи, чтобы знания не упускать и без образования не остаться. И вот так набегаешься за день, натрудишься — приползаешь в общагу, в голове только одно: до койки бы добраться! Только головой к подушке прикоснешься — уже дрыхнешь так, что танком не разбудишь! А ведь, между прочим, весь быт — готовка там, стирка, уборка — тоже на тебе, у нас никаких работников приставлено не было! Вот и попробуйте в таком ритме позаниматься да потренироваться. Да еще не так, чтобы на физкультуре через пень-колоду зачет сдать, а чтобы разряд получить, а то и мастера спорта! А ведь и тренировались, и получали, и чемпионство завоевывали! — Григорий Семенович мечтательно посмотрел вдаль. — Двужильные мы какие-то были, что ли, сам теперь не понимаю…

— Да… — задумчиво произнес Сеня. — Непросто вам приходилось, конечно….

— Не то слово! — подхватил Григорий Семенович. — А вам сейчас, считай, все удобства на блюдечке. Столовая вас кормит, комнаты вам убирают. Ну вот стирка разве что… да и то — в случае чего всегда можно в химчистку свои манатки отволочь. ПТУ ваши сами видите, как работают. Не жизнь, а просто песня! Можно сказать, все дни у вас свободные — только тренируйся, работай, добивайся! Все условия, чтобы сконцентрироваться на главном! И некоторые еще умудряются этого не ценить и отвлекаться на разную ерунду, — тренер выразительно посмотрел на Бабушкина. На этот раз Денис не стал делать вид, что он ничего не замечает, и смущенно уставился в пол.

— Да я это, Григорий Семенович… — виновато пробурчал он. — Я все, я больше… Осознал я все. Вот!

— Да ладно, ладно, — подобревшим голосом сказал тренер. — Вижу, что осознал. Ты молодец, что вовремя с этой дряни соскочил. Она, знаешь ли, не одному спортсмену жизнь поломала. Да и не только спортсмену, конечно, но в случае со спортсменами это, мне кажется, особенно обидно. А ты вчера выложился здорово! Если будешь продолжать в том же духе, то у тебя большое будущее, запомни! Но только если будешь продолжать тренироваться и нарабатывать! Тебя, кстати, Миша, это тоже касается, — Григорий Семенович развернулся ко мне. — Ты на этом турнире показал себя как пусть не очень опытный, но уже очень крепкий боец!

— Я старался, — скромно сказал я.

— Ну, ну, не скромничай, — улыбнулся тренер. — Мало того, что ты перед турниром хорошо поработал в зале, так еще и на ринге ты показал, что можешь отлично ориентироваться в ситуации и оперативно менять тактику, когда это потребуется. А это, знаешь ли, дорогого стоит. Это не всякий взрослый боксер умеет, тут чутье нужно. А ты чувствуешь соперника, Миша! Это крайне полезное качество для спортсмена, может быть, даже полезнее, чем руки с ногами натренировать! Так что ты меня вчера удивил, Мишаня, очень крепко удивил! И скажу тебе то же самое, что и Денису: если продолжишь заниматься так же упорно, то тебе светит большая спортивная карьера! — Григорий Семенович повернулся к остальным динамовцам, как бы приглашая их с ним согласиться: — Нет, ну вы представляете, а? Человек тренируется всего несколько месяцев, выходит на первый турнир в жизни — и сразу победа! Каково?

Все одобрительно закивали. Григория Семеновича в этот вечер потянуло на философские разговоры. Видимо, после долгих дней и недель напряженной подготовки ему тоже хотелось расслабиться и поболтать о чем-нибудь приятном.

— А вообще я вам вот что скажу, — продолжил он, взглянув куда-то в небо. — У нас в нашем деле есть, конечно, еще много трудностей. Не все у нас еще совершенно, не все проблемы решены… Но все идеально не бывает никогда и нигде. А вот будет в восьмидесятом году Олимпиада, так вот лично я верю, что именно наша, родная, советская школа бокса станет на ней самой лучшей! Тем более для нас Олимпиада будет домашней, а дома, как вы все знаете, и стены помогают! Правильно я говорю?

Раздались одобрительные возгласы, и динамовцы дружно зааплодировали вдохновенной речи своего тренера. Я тоже хлопал в ладоши вместе со всеми, осознавая, что немалую толику в этот триумф советской школы бокса доведется внести и мне. Ну, во всяком случае, я на это очень сильно надеялся, а получение разряда на турнире только укрепило мою веру в собственные силы.

«С другой стороны», — подумал я, «на этой же Олимпиаде будут выступать и наши приятели-кубинцы. А они ой какие бойцы — международного масштаба! Им противостоять будет намного сложнее, чем этому вчерашнему утырку- „армейцу“. И подыгрывать они нам точно не будут — это уже будет самый настоящий поединок, а не дружеская встреча за чаем. А с другой стороны, чего переживать-то? Спорт — это и есть постоянное испытание своих возможностей. А главное — что все эти возможности у тебя всегда в наличии. Просто иди в зал и тренируйся. Так что теперь нужно будет впахивать еще больше, чем до этого. Только так можно будет на что-то рассчитывать».

С такими мыслями я и завалился спать после душевных посиделок с нашим Григорием Семеновичем. На природе (хоть и в помещении) спится намного лучше, чем в городе, так что выспались все мы всласть. А наутро наш тренер выстроил нас перед домиками и сделал очередное объявление:

— Значит, так, друзья мои! Сейчас мы все дружно идем завтракать, а потом возвращаемся сюда, и нас уже будет ждать автобус. Я надеюсь, все уже собрали свои вещи? Чтобы не возиться после завтрака и не задерживать остальных… Кхе-кхе. Мда, — Григорий Семенович, кажется, задумался о чем-то своем. — В общем, так. Вас ожидает еще один приятный сюрприз. Автобус довезет нас до нашего общежития в Москве, после чего все вы получаете ровно десять дней заслуженного отдыха!