— Ммм…, - скромно подняла руку Асахина. — Я могла бы позвать кое-кого из знакомых…

— Ага, подходит, — незамедлительно ответила Харухи.

По-видимому, сойдет кто угодно. Ну, ты и не понимаешь ничего, потому тебе, наверное, и все равно, а вот меня это слегка волнует. Знакомый Асахины? А из когда и из откуда этот знакомый?

Наверное, заметив немой вопрос на моем лице:

— Все в порядке. Это… в классе познакомились, — добавила Асахина, попытавшись вернуть мне душевное спокойствие.

Теперь настал черед Коидзуми:

— Тогда и я мог бы пригласить друга. Я как раз знаю одного человека, который нами интересуется…

Я заткнул его прежде, чем он успел что-либо подобное сказать. Обойдемся как-нибудь без твоих приятелей, эти-то точно будут чудиками.

— Я что-нибудь придумаю.

Если сойдет кто угодно, у меня тоже знакомые найдутся. Харухи великодушно кивнула.

— Ну, а теперь — тренировка! Тре-ни-ров-ка!

Мда, исходя из всего разговора, этого следовало ожидать.

— Начинаем сейчас!

Сейчас? И где?

— На спортивной площадке.

Со стороны открытого настежь окна доносились крики спортсменов из бейсбольной секции.

Кстати говоря, — надеюсь, ничего, что я так вдруг, — но кроме меня, каждого из четырех человек в этой комнате по разным причинам нельзя назвать обычным. Единственная, кто никак не осознает собственную сущность — это Харухи, остальные же трое, хотя их об этом никто не просил, рассказали мне о своей истинной природе и заставили это осознать. Если положение моего здравого смысла считать районом планеты Земля, то эти трое должны вращаться где-то за пределами орбиты Плутона, настолько невозможны были их россказни. Однако появившийся в конце прошлого месяца практический опыт заставил меня признать их объяснения весьма похожими на правду. Знать ее я хоть и не желал, но с тех пор как я был зачислен в подчинение Харухи, все мои надежды и желания, прямо скажем, мало кого интересовали. Если сказать в двух словах, то Асахина, Нагато и Коидзуми появились в нашей школе потому, что здесь есть Харухи, и все они испытывают к ней жгучий интерес. А вот мне она кажется обычной высокомерной от природы девицей. Только думаю так один только я, да и то моя уверенность в последнее время слегка колеблется. В одном могу поклясться — с головой моей ничего не случилось. Скорее уж, с миром.

И вот, вместе с этими, каждым на свой лад ненормальными, я стою посреди пыльной спортивной площадки.

Изгнанные с поля спортсмены бейсбольной секции смотрели на нас тягостным взглядом. Разумеется — ни с того ни с сего заявляется какая-то чудная ватага, которой заправляет размахивающая битой во все стороны и вопящая что-то непонятное девчонка в матроске и, пока все в шоке, оккупирует отведенное бейсболистам место на спортивной площадке; да еще эта девчонка, пока никто ничего не сообразил, принимается командовать, чтобы они за мячами бегали. Пожалуй, есть от чего так глядеть. Кроме всего этого, одеты мы были в обычную школьную форму за исключением затесавшейся в наши ряды медсестры.

— Для начала, тысяча тренировочных ударов!

Точно в соответствии с уведомлением Харухи, на нас, выстроившихся в рад рядом с позицией питчера, обрушился град мячей.[1]

— Кяя!..

Асахина, закрыв голову перчаткой, припала к земле, а я бесстрашно противостоял белым мячам, грозившим попасть в нее. Удары Харухи представляли собой убийственной мощи беглый огонь. Да уж, чем бы эта девчонка ни занималась, пощады от нее не жди!

Коидзуми, как всегда сияя улыбкой, справлялся с ударами с немалым наслаждением:

— Даа, давненько! Какое ностальгическое чувство!

Непринужденно отступив, он поймал очередной мяч, пущенный безумным ударом Харухи, и продемонстрировал мне белозубую улыбку. Если у тебя все так великолепно складывается, может, прикроешь Асахину?

Нагато стояла навытяжку, глядя прямо перед собой. Такая мелочь, как летящие в нее мячи ее просто не волновали — она просто стояла. Если мяч пролетал в паре миллиметров, ее перчатка даже не двигалась. Время от времени она, будто радиоуправляемая модель, медленно поднимала левую руку с перчаткой, ловила несущейся непосредственно в нее прямым курсом мяч, который тут же со стуком падал на землю. Давай поживей! Или следует похвалить ее за отличный глазомер?

Наверное, зря я волновался за остальных. Твердый и тяжелый как камень мяч, запущенный крученым ударом, задев мою перчатку, полетел низом и попал в коленку Асахины. Провал.

— Кяяя!.. — вскрикнула медсестричка-Асахина. — Бооольненькооо….

Она начала всхлипывать. Смотреть на это я больше не мог.

— Прикройте меня! — бросил я Нагато и Коидзуми и, поддерживая Асахину, эвакуировал ее с линии фронта.

— Эй! Куда это вы пошли? Кён! Микуру-тян! А ну вернитесь!

— Игрок травмирован!

Отмахнувшись от приказа Харухи, я, держа Асахину за руку, повел ее в школьный медкабинет. Там для ее костюма куда более подходящее место, чем запыленная комната кружка или спортплощадка.

Асахина, беспрестанно вытирающая рукой слезы на глазах, похоже, только в коридоре заметила, что идет рука об руку не с кем-нибудь, а со мной.

— Кяя!

С настолько милым криком, что его хотелось записать, она шарахнулась в сторону, а затем, подняв на меня слегка покрасневшее лицо, сказала:

— Кён-кун, нельзя, если ты будешь слишком близко ко мне… то опять…

Ну и что опять? Я пожал плечами.

— Асахина-сан, можно уже идти домой. Харухи я скажу, что ты повредила ногу и на полное восстановление уйдет два дня.

— Но…

— Все будет хорошо. Это Харухи виновата, и тебе переживать совсем нет нужды, — сказал я, помахав ей рукой.

Асахина потупилась, а затем, взглянула на меня снизу вверх. Заплаканные глаза увеличили ее соблазнительность в два раза.

— Спасибо.

Послав мне милую улыбку, от которой могло бы перехватить дыхание, Асахина, оглядываясь, будто с сожалением, ушла. Не могла бы и Харухи следовать таким отличным примерам? Думаю, было бы весьма неплохо.

Когда я вернулся на поле, тренировка все еще продолжалась. К моему изумлению, оборонялись теперь игроки из бейсбольной секции, а Коидзуми и Нагато без дела стояли у ограждающей сетки.

Коидзуми весело мне улыбнулся:

— О, с возвращением!

— Чего она теперь делает?

— Что видишь. Похоже, мы для нее слишком слабы, так что теперь вот так.

Сейчас была тренировка ударов по углам поля. Мячи летали в точности в тех направлениях, куда объявляла Харухи.

От нечего делать, мы стояли и отдавали должное ее бесконечным успешным ударам, пока, наконец, эта сумасшедшая не опустила биту и удовлетворенно утерла пот со лба. Коидзуми весело сказал:

— Удивительно! Действительно ровно тысяча ударов!

— Удивительнее то, что ты это все считал!

— …

Нагато молча развернулась, я тоже последовал ее примеру.

— Эй, — окликнул я миниатюрную фигурку в матроске. — Ты можешь сделать дождь в день матча? Такой ливень, чтобы игру отменили.

— Это не невозможно, — равнодушно продолжая идти, ответила Нагато, — но не рекомендуется.

— Почему?

— Фальсификация локальной информационной составляющей окружающей среды может повлечь побочные эффекты для экосистемы планеты.

— Побочные эффекты? И на какой срок?

— От нескольких сотен до десяти тысяч лет.

Уж больно много.

— Ну, тогда лучше не делать.

— Хорошо.

Кивнув на пять миллиметров, Нагато продолжила движение.

Обернувшись, я увидел, как Харухи, стояла в школьной униформе на позиции питчера и готовилась бросать мяч.

Два дня спустя. Воскресенье. Восемь часов утра.

Мы собрались на городском стадионе. Бейсбольных площадок там насчитывалось две, а рядом с ними находились дорожки и снаряды для занятий легкой атлетикой. Игра первого круга продлится пять иннингов.[2] Лучшая четверка определится к вечеру, а полуфиналы и финал состоятся в следующее воскресенье; турнир, таким образом, займет две недели. Команд была целая куча, но полностью в школьных спортивных костюмах были только мы, остальные же участники были в основном в подходящей бейсбольной униформе. Это к теме отношения не имеет, но сейчас я впервые увидел Нагато в чем-то другом, помимо школьной формы.