Закончив с допросами, Леон совершил традиционную проверку правдивости самого служебного мага.

— Вы говорили правду, только правду и всю правду касательно правдивости допрашиваемых во время нынешнего допроса? — спросил он.

— Да, — к ужасу Айринии, произнесли её губы раньше, чем она успела толком осмыслить суть вопроса и вообще задуматься о том, как на него ответить.

По коже её побежал холодок нового страха. Леон использовал не ту же магию, что она — такую, которая позволяла колдующему распознавать правду и ложь, — а магию принуждения сказать правду.

Колдовство такого рода — влияющее на поступки и слова людей — было запрещено на Понте законом, и теперешняя ситуация была одной из немногих, когда оно позволялось.

Тем не менее, конечно, на Понте могли найтись преступники, которые плевать хотели на закон и которые по ряду причин пренебрежительно относились к откатам. Вероятность встретить мага, который заколдует тебя таким образом, не была нулевой, и у Айринии сегодня стало одним страхом больше. Она не просто подчинилась чужой магии — она даже не почувствовала какого-то давления, у неё не было ни шанса на борьбу. Не было никакого противостояния воли или ума, никакой возможности солгать или увильнуть, сыграть словами и смыслами, проманипулировать или увести мысль в сторону: человек просто заколдовал её — и она сделала то, что было ему нужно.

И пусть в данной ситуации это «было ему нужно» включало в себя исключительно один правдивый ответ, и Айриния была защищена законом, — всё равно это оказалось безумно страшно.

С тем же успехом Леон мог приказать что угодно другое — а у неё не были ни шанса на сопротивление.

Радовало только то, что и откаты за такую магию были самыми серьёзными, поэтому маг, надумавший развлекаться таким образом за чужой счёт, быстро потерял бы такую возможность, а может, потерял бы и саму жизнь.

«И всё же это ужасно страшно», — обречённо подумала Айриния.

Кажется, если бы её попросили бы назвать главную ассоциацию к слову «магия» — она назвала бы «страх».

— Наш человек проводит вас домой, — меж тем, уведомил её Леон.

— В общежитие, — быстро поправила она и добавила: — При резиденции архимага.

Несколько секунд Леон молчал, затем уточнил:

— Там найдётся, кому о вас позаботиться?

Она хмыкнула:

— Естественно. Мы там вечно под откатами валяемся.

— Что ж, — откликнулся Леон, — вы можете отдохнуть подольше, управлении вас вызовет, когда возникнет необходимость.

Айриния уверенно встала — демонстрируя тем, что внезапная слепота её не смутила и не является для неё серьёзной помехой, — и спокойным голосом отметила:

— Мне бы хотелось, по возможности, быть полезной.

Леон молчал несколько секунд, потом повторил:

— Мы вас вызовем, — и вернулся к делу: — Сейчас я возьму вас под руку и помогу добраться до вашего провожатого.

— Благодарю, — улыбнулась она, подавая ему руку.

Интерлюдия

Комендант помог Айринии добраться до её комнаты в общежитии и оставил там одну.

У неё было две соседки — с одной они дружили, с другой скорее враждовали, — но обе они теперь были на занятиях, и Айриния оказалась предоставлена сама себе.

Обычно она не страшилась одиночества и даже скорее стремилась к нему — довольно проблематично было остаться одной в условиях общежития, и она даже нарочно искала уголки, где могла бы уединиться. Но в этот раз всё было иначе: из-за слепоты Айриния совершенно не знала, чем себя занять. Она не могли ни повторить учебный материал, ни почитать книжку, ни даже сходить на прогулку или проведать знакомых — даже по привычной комнате она передвигалась неуверенно и с опаской, боясь своротить предметы или что-то сломать. Максимум, который ей удался, — это добраться до окна и открыть его, и сесть рядом.

Не имея возможности смотреть, она вслушивалась — и замечала многое, на что не обращала внимания раньше. Шелест деревьев и звуки шагов — такие разные и индивидуальные — голоса птиц и стук предметов… Иногда до неё доносились отголоски разговоров из других комнат, но слишком тихие, чтобы можно было разобрать конкретные слова.

Слепота дезориентировала и заставляла Айринию чувствовать себя совершенно беспомощной, от чего она нервничала. Она привыкла, что может постоять за себя сама, и теперь ей делалось страшно от того, что она не может контролировать пространство вокруг себя и отслеживать положение и мимику людей.

«В любом случае, это лучше, чем в прошлый раз», — напоминала себе она постоянно, и это её ободряло.

Последствия прошлого раза в виде проблем с желудком давали о себе знать и по сей день.

Она просидела так у окна до вечера, в надежде, что соседки вернутся и проводят её до кухни — но, судя по всему, они сами сразу после учёбы пошли ужинать.

Держась за стенку, Айриния выбралась из комнаты самостоятельно и так же осторожно побрела в сторону кухни. К счастью, по дороге ей встретилась знакомая, и с помощью дело пошло живее.

Соседки, к её облегчению, обнаружились на кухне.

— Откат? — сочувственно спросила та, с которой Айриния была дружна.

— Двое суток слепоты, — поделилась та.

Подруга сочувственно вздохнула и постаралась ободрить:

— Ну, главное, что временно и не больно!

Вот уж правда, любой откат познаётся в сравнении!

Тут в разговор вмешалась неприятная соседка.

— Что, думала, в управлении будет чистенькая работа? — злорадно высказалась она.

Первоначально архимаг планировал отправить в помощь следствию одну Илию; но Айриния, которая с первых своих дней в резиденции активно налаживала связи, не чураясь никакими знакомствами, умудрилась пойти в нагрузку, чтобы помогать работе. Многие товарки, недовольные тем, что Айринии удаётся везде без мыла пролезть, не стеснялись перетирать ей косточки и только и ждали удачного момента, чтобы куснуть, а то и свалить её с её пьедестала негласного лидера в их общежитии.

— Ну, уж лучше такая работа, чем никакой! — парировала Айриния и добавила: — Не говоря уж о полезных знакомствах, которые можно завести в таком месте.

Неприятная соседка не пожелала сдаваться, хотя внутренне и признала справедливость аргумента.

— Тоже мне, полезные связи! Преступники да мошенники! — фыркнула она, попробовав сместить акценты.

Айриния насмешливо фыркнула и не пожелала отвечать на эту нелепость. К сожалению, ей было сложно продемонстрировать свой коронный взгляд — немного свысока и с отчётливыми искорками иронии — который обычно помогал ей подчеркнуть своё превосходство над собеседником. Она, впрочем, ориентируясь на голос соседки, изобразила этот взгляд вполне сносно; ту даже передёрнуло, потому что на миг ей показалось, что никакой слепоты и нет, и никакой откат не мешает Айринии видеть её насквозь.

— Айриния! — вдруг вмешался в эту сценку звонкий радостный голос.

Мгновенно просветлев улыбкой, та обернулась. Это была Лири — девушка лет на пять её младше, которой она покровительствовала и симпатизировала.

— Что, как твои дела в управлении? — с восторгом спросила Лири, порывисто приземляясь на соседний стул.

Айриния коротко и с лёгкой улыбкой рассказала о том, о чём могла и что не было секретным. С удивлением она заметила, что, не имея возможности опираться на зрение, учится потихоньку замечать на слух те нюансы, которые и разглядеть-то порой непросто. В частности, она заметила, что на кухне разговоры в разных компаниях стали тише или даже замолкли — люди прислушивались к тому, что она говорила.

— Как здорово! — восторженно отреагировала на рассказ Лири, и Айриния была готова поклясться, что она подпёрла подбородок рукой и устремила мечтательный взгляд в пространство, как это часто с ней бывало.

Неприятная соседка чуть слышно хмыкнула и, кажется, хотела что-то возразить, но Лири уже подорвалась:

— Я тебе помогу с ужином, да? — спросила она и явно уже помчалась что-то делать, не дождавшись ответа.