– Докладывай!

Зерат поднялся с колена и, не нарушая своей белоснежной формы, плавно подлетел к трону. Остановившись, он выпрямился во весь рост, его движения были плавными. Он выглядел как ледяная статуя – ни глаз, ни черт лица не было видно, только безжизненная маска, застывшая в вечной пустоте. Его экзо был утончённым и полупрозрачным, словно вырезанным из самого тонкого льда, а вокруг тела мерцала белая дымка, живущая собственной жизнью, окутывая каждое его движение.

– Общая ситуация вызывает серьёзную тревогу для нашей семьи, – проговорил Зерат.

Ренегат нахмурился, и морщины на его металлическом лице стали ещё глубже, превращаясь в зловещие борозды.

– Оставь эти пафосные речи для своих рабов, – снова прервал его Ренегат. – Я хочу знать, что вы предпринимаете. О том, что дела идут плохо, я уже знаю. Или ты думаешь, меня так легко оторвать от Великого Созерцания?

Его голос становился всё жестче, проникая в саму сущность Зерата, заставляя его сжиматься, словно от силы слов Ренегата воздух вокруг него стал давящим и тяжёлым. Но Зерат не отступил. Напротив, он поднял голову и с вызовом произнёс:

– Каждый в семье занят своим делом. Я не вправе отвлекать их от этого.

Ренегат внимательно посмотрел на выскочку. В его глазах нарастал гнев, но он сдерживал его, ожидая более конкретной информации.

– Могу сказать лишь за себя. Все мои участки под полным контролем, поставки идут по графику, рабы трудятся без сбоев…

– Ложь! – внезапно выкрикнул Ренегат, и его гнев выплеснулся наружу. Вокруг Зерата из пола начали вырастать ледяные сталагмиты, образуя смертельную ловушку, их острые вершины вплотную подошли к его подбородку. Белоснежная дымка, охватывающая Зерата, закрутилась сильнее, будто пытаясь защитить своего хозяина от неизбежной угрозы.

– Я знаю всё! Все ваши провалы, и твои, в частности. Ты был оставлен старшим, но стал никчёмным. Ты не решил ни одной из возложенных на тебя задач. И сейчас ты говоришь мне, что не вправе решать за других? Кто, как не старший, должен это делать?

Голос Ренегата был подобен удару молота, и ледяные сталактиты начали трещать, покрываясь трещинами. Белоснежная дымка вокруг Зерата судорожно двигалась, пытаясь оберегать своего хозяина, но он оставался неподвижен, сохраняя спокойствие, несмотря на ледяную ловушку.

Ренегат встал и приблизился к Зерату, его металлические шаги звучали как удары судьбы. Он ударил Зерата в лоб своим посохом, и прозрачные нити обвились вокруг его головы. Ренегат притянул его к себе, их лица оказались на одном уровне, а острые ледяные пики стали царапать экзо Зерата, издавая жуткий скрежет.

– И ты осмелился явиться с этим ко мне? – прошипел Ренегат, в его голосе слышалась зловещая радость от мучений Зерата.

Зерат молча выдержал давление. Его тело, искорёженное и сковываемое холодом, не поддавалось сопротивлению. Прозрачная жидкость вытекала из ран и мгновенно замерзала, осыпаясь на пол ледяной крошкой.

Казалось, что Ренегат наслаждается его болью. Однако боль, которую он причинял Зерату, неожиданно коснулась и его. Она вернулась неожиданно, как давно забытая тень, которую он уже не чувствовал веками. Лишь редкие, давно ушедшие события могли напомнить ему об этом, но теперь боль начала пронизывать его, нарастая, превращаясь в мучительное чувство утраты и неукротимого гнева. Ледяные пики, которые Ренегат создал, начали трещать и рассыпаться на крошечные осколки. Зерат, медленно поднимался на ноги. Его раны заживали, скрывались под белоснежной дымкой, которая, словно живое существо, сновала вокруг, восстанавливая его экзо.

Он снова выпрямился, но на этот раз его правая рука была поднята вверх, и на её конце висело экзо Ренегата. Лицо лорда было искажено изумлением – его глаза, некогда полные власти и безраздельного контроля, теперь отражали лишь страх перед тем, кого он недооценил.

Зерат резко дёрнул, и тело лорда с силой отлетело в сторону трона, рухнув на него железными обломками. В руках Зерата сверкало и переливалось золотистым светом с фрагментами белоснежного сияния ядро лорда Ренегата.

Сжав ладонь, Зерат поглотил ядро, и по его полупрозрачному экзо прошла золотистая волна. Он вскрикнул, его тело выгнулось, и он опустился на пол, опираясь на руки. Белая дымка снова закрутилась вокруг него, пытаясь восстановить своего хозяина.

Зерат не двигался, его тело дрожало, а его лицо – теперь уже не бесстрастная маска, – стало морщинистым и измождённым. Два ярко-синих глаза вспыхнули на месте, где раньше была пустота, полные огня власти и честолюбия.

Часть первая

Комната Шера выглядела так же скромно и непримечательно, как и место гибернации, где Руни пробудился после активации артефакта Высшего. В центре стоял обычный металлический стол, на стене висели несколько мониторов, на которых сейчас менялись картинки армейского быта. У стены теснились два одинаковых стула, а перед столом – ещё один, ничем не отличающийся от остальных. Руни стоял посреди комнаты, не решаясь сесть, словно простота обстановки сковывала его. Он ждал Шера, мыслями возвращаясь к их былым подвигам. Война и битвы, которые некогда были его реальностью, теперь остались лишь далёкими, едва уловимыми воспоминаниями.

На мониторах отображались тренировочные комнаты и другие армейские помещения, сменяясь калейдоскопом кадров из армейской жизни. Руни наслаждался этим, вернувшись туда, где началась его жизнь. Он был солдатом с самого начала и не знал другой жизни, кроме армейской.

Все добытые ресурсы и ядра в семье Гниилс шли на нужды армии. Семья владела внушительным арсеналом оружия и средств его доставки: корабли, крейсеры, колоссы подавления и более мелкие единицы – титаны, танки, лёгкие флаеры. Всё это в огромных количествах принадлежало семье Гниилс. Их армии сдавались в аренду, использовались как наёмники. Единственным их слабым местом было почти полное отсутствие применения ЭРА. Это было одновременно и их сила, и слабость, сдерживавшая их от завоевания других семей.

В одном из таких "инкубаторов" родился Руни, путём преобразования ядра сущности и покорённого экзо. Эта технология отличалась от других способов создания экзо. Грубая и беспощадная, она вмешивалась в сущность ядра, резонируя с его внутренними частотами, полностью перезапуская личность и создавая новую с заданными параметрами. При этом ядра, использованные для процедуры, оставались полностью функциональными, но те, кто был заключён в них, погибали в адских муках. Это отражало девиз семьи Гниилс: "Лишь пройдя через адские муки, ты обретёшь величие!" Все, кто служил семье, знали этот девиз наизусть и при встрече с высшими выкрикивали его как приветствие.

Дверь за спиной Руни открылся с шипением. Шер, громко ступая, вошёл в комнату. Обогнув Руни, он сразу занял своё место за столом. Его массивное экзо, сделанное из высококачественного металла, громоздко уселось на простой стул, который казался крошечным под его тяжестью. Сложив руки перед собой, Шер окинул взглядом старого друга.

– Садись, – громко скомандовал он.

Руни отвлёкся от своих размышлений о военной жизни и присел на один из стульев у стены. Металл под ним натужно заскрипел.

– Смотрю, сколько бы времени ни прошло, а корпус у тебя всё тот же, – усмехнулся Шер.

Руни невольно опустил взгляд на свою потёртую грудную пластину, где едва различимо виднелась надпись "Р-Уни".

– Да, старые привычки сильнее всего, – ответил он, поднимая взгляд на Шера.

– Я вернулся не просто так, – без лишних слов начал Руни. – Мне нужна твоя помощь.

– И чем же я могу помочь? – с преувеличенным удивлением спросил Шер, делая вид, что не понимает.

– Ты настолько испортил здесь всё, что просто за разговор с тобой меня могут отправить на переплавку. Мне даже "Зеро" не светит, – продолжил он.