Конечно, не все они были моделями, но очень многие из моих учениц получали предложения по рекламным съемкам для российских брендов. Сейчас в мире рекламы высоко ценится ухоженная естественность, потому мои клиентки пользуются популярностью.

В то же время, у меня в студии есть направление, в рамках которого мы делаем акцент именно на построение карьеры в модельном бизнесе. Благодаря связям я смогла отправить двух девочек в США, где они активно покоряют подиумы и коммерческую рекламу.

И теперь некто Лукьянов заявляет, что у меня тут шарашкина контора, а я лично отправляю девушек в рабство.

– Сюр какой-то, – я покачала головой, – это глупости, Леся. Просто вычеркни Анжелику из расписания и проследи, чтобы она внесла оплату за занятия прошлой недели.

Я уже собралась пройти в основной зал, как вспомнила:

– Слушай, попроси Нику Кузнецову записать какое-нибудь хорошее видео о нашей студии. У нее ведь свой канал на YouTube.

Вероника Кузнецова – одна из тех девушек, которая получила контракт в Америке. Очень талантливая и прорывная девушка.

– Вот тут загвоздка…, – Леся стала быстро печатать что-то в телефоне. Открыв нужную страницу, она протянула мне телефон через стойку.

Когда видео загрузилось и на экране появилось лицо Ники, я сначала улыбнулась, вспомнив наши с ней занятия, но потом девушка заговорила:

– Привет, дорогие подписчики канала «Модель Ника Кузнецова». Я давно обещала вам рассказать, с чего началась моя карьера, и сегодня вы узнаете, как русская модельная школа чуть не сделала из меня эскортницу.

Ника говорила что-то дальше, но я уже не слушала. Я оттолкнула телефон в сторону Леси и коротко кинула:

– Выключи это!

В голове крутилась чертова туча вопросов, но прежде всего нужно было отбросить панику и включить холодный рассудок.

– С Никой разберемся позже, – едва сдерживая эмоции, произнесла я, – сейчас нужно собраться. Отец Лукьяновой работает в налоговой. Не удивлюсь, если он решит посетить нас с проверкой.

Леся кивнула, а я пошла в зал, на ходу набирая номер бухгалтера.

– Вера, доброе утро, – поприветствовала я, – скажи, что у нас все хорошо.

– Доброе, Сашенька, – ответила женщина, – это все, что я могу сказать.

Я вздохнула, оседая на диванчик прямо в пальто.

– Что такое?

– Банк начисляет проценты за каждый просроченный день платежа, – пояснила бухгалтер.

– Но мы же договаривались об отсрочке, – взмолилась я.

После того, как четыре месяца назад в моей студии произошел пожар, мне пришлось приостановить занятия и взять кредит на ремонт. Как назло, все случилось тогда, когда я просрочила продление страховки. Я пыталась настоять на возбуждении дела о поджоге, но меня и слушать не стали.

Только я была уверена, что к пожару был причастен Давид. Кто угодно из его прихвостней мог исполнить эту мерзкую пакость ради хозяина. Не понимаю, чего он ждет. Что я приползу на коленях и буду умолять взять меня обратно? Несмотря на то, что он сделал со мной?

Жестокий ублюдок.

Впрочем, разве пожар – не фирменный почерк Пожарских?

Эти мужчины выжигают все на своем пути. Выстоит лишь та, что не боится гореть и переродиться. Я стану фениксом, если потребуется, и воскресну из любого пламени, лишь бы отравить жизнь Давиду.

– Отсрочку отозвали, Сашенька, – виновато произнесла Вера, – Я отправила тебе письмо около часа назад.

– Почему? – мой голос прозвучал жалко.

– С репутацией студии творится что-то не то. Мне очень жаль.

Вера отключилась, оставив меня наедине со гадкими мыслями.

Я поймала свое отражение в зеркальной стене, и мне стало тошно. Из уверенной в себе пантеры я превратилась в растерянную дворовую кошку. Будто нырнула в то время, когда приходилось бегать по кастингам, доказывая свою пригодность и буквально вымаливая попробовать меня в кадре.

Успех не дался мне с везением. Я заработала каждую ступеньку своей карьеры. Единственный раз, когда мне повезло, случился, когда Давид поймал меня, летящую с подиума из-за идиотской акции активистов.

И вот чем это везение для меня обернулось.

Осознание своей никчемности заставило меня подняться. Я скинула пальто, оставшись в облегающих кожаных брюках и тонкой черной водолазке. Вернула на лицо надменное выражение и хитро улыбнулась. Теперь из отражения на меня смотрела та, что сможет противостоять Давиду.

Как сильно внутреннее состояние зависит от того, что мы видим снаружи. Мне жаль, что за полтора года с Давидом Пожарским я успела показать ему свою уязвимость. Теперь он знал, что может сломать меня.

Но я сильнее, чем он думал.

И Кириллу стоит поторопиться, если он хочет присоединиться к моей мести.

– Так мы идем отрываться или ты опять закиснешь дома? – голос подруги был до раздражения веселым.

Я оторвала телефон от уха и проверила время на дисплее – половина одиннадцатого вечера. За окном давно стемнело, и в студии я была одна. Леся ушла с закрытием в восемь часов, а я поняла, что не могу уйти.

Куда? В квартиру, где меня не ждет ничего, кроме писем о просроченных платежах? Где тихо так, будто на десять этажей вверх и вниз – ни души. Там мне кажется, что у меня у самой не осталось души. Она выжжена Пожарским. И это даже к лучшему. Теперь я могу поступать, как настоящая сука, и не переживать, что со мной что-то не так.

Я закончила все занятия по расписанию и осталась в студии, чтобы поработать за ноутбуком. На самом деле первый час я то и дело проверяла почту в надежде увидеть письмо от Кирилла, а дальше…Дальше я послала его к черту и стала танцевать.

Музыка из стерео-системы разрывала меня на части, и я кружилась по огромному зеркальному залу в темноте – лишь фонари ночного города освещали мой дикий танец.

Я освобождалась, чувствуя, как бурлит адреналин по гибкому телу. Но мне нужно было больше. И как же вовремя позвонила Нелли.

– Сегодня же пятница, – ныла она на том конце провода, – пошли в бар? Или в клуб? Хочу дайкири. – Пока из подруги лился поток слов, я застыла, рассматривая в темноте свое отражение. Высокая, раскрасневшаяся, волосы растрепаны, кожаные брюки в заломах от активных движений, но в глазах – огонь. – Аллоу! Сашка, ты меня слушаешь вообще?

– Кинь мне локацию, буду через час, – с легкой улыбкой на губах ответила я.

***

– Боги, Саш, что с лицом? Что с волосами? – Нелли в ужасе рассматривала меня, пока я бегала глазами по меню барной карты.

В баре гремела музыка, и яркие вспышки света вызывали легкое головокружение. Но в целом я чувствовала себя хорошо. Так шумно, ярко – и люди вокруг. Никакого удушающего одиночества.

– Я думала, мы пришли пить и танцевать, – пробурчала я.

– Что Пожарский с тобой сделал, – продолжала возмущаться подруга. – Высосал из тебя все соки, сволочь!

Я отвлеклась от меню и подняла предупреждающий взгляд на подругу. С Нелли мы были знакомы еще со времен журфака, только я бросила и подалась в модели, а она сейчас работала редактором в известном женском журнале. И Нелли никак не могла принять, что некогда популярная модель Алекса Поверьина катится по наклонной.

Я не скачусь, милая, не бойся. Просто дай мне отдохнуть. Я так хочу расслабиться.

– Ни слова о нем, – строго произнесла я, а Нелли только закатила глаза.

– Мы все еще можем запустить разгромную статью о нем, – она повторила предложение, которое делала практически при каждой встрече после расставания с Давидом.

– Он сотрет твой журнал с лица земли, – я усмехнулась и отвлеклась, чтобы выкрикнуть бармену свой заказ, а потом склонилась над кудрявой подругой: Он слишком влиятельный. Не забывай об этом.

Давид держал в руках ювелирный концерн, опутавший страну сетью салонов, и, я уверена, у него было еще несколько теневых направлений, информацию о которых он не доверил бы никому. Даже любимой женщине.

Злить этого бриллиантового короля не стоит. По крайней мере, если ты не готова все потерять.