Фендран взял их оба, кивнув.

— Нагрей клинки и обмакни их в смесь, — объяснила она. — Кузницы у нас нет, но огонь подойдет. Именно так я обрабатывала свой браслет последние несколько месяцев. Покрой как можно больше оружия.

Кузнец не задавал вопросов. Он отправился выполнять поручение дочери, и Талемиру пришлось восхититься его верой.

— Что еще? — спросил Талемир, его желудок трепетал в предвкушении.

— Мы с Уайлдером позаботимся о том, чтобы ловушки тоже были покрыты этим составом.

Неподалеку от него Уайлдер начал действовать, оставив Талемира чувствовать себя бесполезным.

— Твоя роль скоро придет, — сказала ему Дрю, похлопав его по руке, прежде чем спрыгнуть с кобылы.

Талемир кивнул и отправился на поиски Гуса и Баледора.

Вернувшись и проинструктировав их о зажигании сигнальных костров, Талемир обнаружил, что в море орхидей проложена тропа, а в центре поля образовалась поляна, призванная заманить чудовищ прямо в сердце того, что их ослабляет. Нужно было только следить за тем, чтобы не задеть и цветы.

Несколько ловушек, похожих на те, что он видел для медведей, были замаскированы орляком среди цветов, создавая ложные очаги безопасности, куда могли бы приземлиться рейфы, пытаясь спастись от жгучих солнечных орхидей вокруг.

Умно, жестоко и стратегически верно, как и Дрю.

Наарвийские войска работали быстро и эффективно по ее приказу, ожидая от нее уверенности. Она давала им ее, никогда не дрогнув и не показав слабости, и за это Талемир любил ее еще больше. Она была маяком надежды не только для него, но и для своего народа.

Словно почувствовав его взгляд, она подняла глаза с места, где беседовала с отцом и Уайлдером. Ее взгляд встретился с его взглядом, и она кивнула.

Они были готовы.

Талемир сглотнул комок в горле. Пришло время и ему внести свою лепту.

Он поднял руку в сторону Гуса, ожидавшего у незажженного костра. Юноша отсалютовал ему, а затем прикоснулся факелом к хворосту, и огонь запылал с новой силой. Мгновение спустя запылал еще один костер, и еще, и еще, породив цепочку сигнальных огней по всему побережью, вплоть до скалы у логова.

Затем Талемир позволил тьме воцариться.

Его когти разжались, крылья вспыхнули, Талемир наклонил голову к кроваво-красному небу и открыл себя силе оникса. Из его когтей, из груди полились нити магии. Он вызвал ее из глубин своего проклятого сердца и послал вширь, на запад, туда, где ждали рейфы.

Через мгновение он почувствовал, как потустороннее внимание притягивается к нему, и понял, что это сработало.

Они приближались.

— Приготовьтесь, наарвийцы, — позвал он, и его голос эхом разнесся по равнине.

Дрю и Уайлдер встали на свои места рядом с Талемиром.

Вокруг него по-прежнему клубилась тьма, но он повернулся лицом к войскам — людям Наарвы, которых Тезмарр подвел раньше, и к тем, кого он был полон решимости не подвести снова.

— Я знаю, что я не тот, кого бы вы выбрали для сражения на своей стороне, — воззвал он к ним, проецируя свои слова на дальние пределы их строя. — Я знаю, что вы слишком долго жили в тенях рейфов, что вы доблестно и неустанно сражались с тьмой. Я не могу обещать вам побед, но могу поклясться, что мы встретим тьму с тьмой, что мои тени — ваш щит, и я обрушу их на врага с тем же гневом, который вы чувствуете в своих жилах, ибо я тоже его чувствую.

Наступило молчание, колебания, а затем сталь зазвенела, выходя из ножен.

Сердце Талемира сжалось, когда Дрю обнажила свой меч и подняла его над головой.

— Сегодня, — воззвала она, — мы как один восстанем против тьмы. Сегодня мы загоним этих чудовищ обратно в гнойную дыру, из которой они появились. Кто со мной?

По полю цветов разнеслось громовое ликование.

Народ Наарвы объединился раз и навсегда, когда тьма заволокла небо.

31. ДРЮ

Рейфы пришли первыми.

— Уайлдер! Лучники! — крикнула Дрю, не отрывая взгляда от надвигающегося роя, ее сердце бешено колотилось.

— Натягивайте тетиву! — скомандовал Уайлдер. — Тяните. Стреляй!

В воздух взметнулся залп стрел, обработанных эссенцией орхидей, и толпа монстров ринулась на них.

По полю разнеслись пронзительные крики, и с неба посыпались кожистые твари, которые с воплями падали на землю, соприкасаясь с цветами. Стрелы кромсали их крылья, пронзали их жилистую плоть, обрушивая их вниз.

— Стоп! — снова закричал Уайлдер.

Дрю вскочила на ноги, ее пылающий клинок уже замахнулся. Она переходила от одного павшего рейфа к другому, следуя примеру Талемира, который быстро вырезал их черные сердца. Уайлдер передал командование лучниками другим, а сам занялся тем же, пока рой множился на горизонте, и холод, вместе с отвратительным запахом паленых волос, проникал к ним.

Ленты теней пронзали их строй, разбрасывая войска, и крики агонии пронзали воздух.

— Перестроить ряды! — прорычала Дрю в безумие. — Перестроить чертовы ряды!

Те, кто был в состоянии, перегруппировались, обращаясь к ней за дальнейшими указаниями.

Отбросив мимолетную мысль о том, что это работа Адриенны, Дрю расправила плечи и взмахнула мечом.

— Держать строй! — рявкнула она. — Держать!

Сверху стрелы и рейфы все еще перекрывали свет, и новая волна нападения теней обрушилась на них.

— В атаку! — крикнула Дрю.

Вокруг нее наарвийцы сражались изо всех сил, делая все возможное, чтобы вывести монстров из строя: стрелы, копья, мечи — все они вонзались в отвлеченных и ослабевших тварей.

Дрю бешено анализировала хаос, в котором, словно гнездо злобных гадюк, свирепствовала сила.

— Тал, справа от тебя! — крикнула она, испытывая страх перед разразившейся битвой.

Могучий Боевой Меч без колебаний отразил удар, и рейф закричал, отсекая руку от тела, а другим клинком пригвоздил его к земле. Дрю рванулась вперед и без раздумий распотрошила монстра, пробив ему грудь и вырвав сердце из полости. Она задыхалась, не ожидая, что тяжелая текучая масса вызовет у нее рвотный рефлекс.

Захлебываясь желчью, она продолжала сражаться, кровь ревела в ушах, пока она пробиралась сквозь толпу. Эта битва не походила ни на одну из тех, в которых она участвовала прежде; она была более напряженной и хаотичной, чем те, что происходили раньше. Дрю размахивала клинком почти в маневрах, рассекая врага с неистовой яростью. Каждое вонзание в плоть было посвящено ее матери, каждый выпад меча — братьям. Она потеряла себя в песне войны, в ритме мести.

Штурм превратился в сплошное движение, вокруг них кружились тени, над полем разносились крики людей, некоторые кричали от боли. Раздался лязг стали и металлический треск ловушек, зажавших монстров в своих шипастых челюстях. Железный запах крови смешивался с запахом жженых волос, обжигая ноздри Дрю, когда она снова и снова крутила клинком.

Рейфы и наарвийцы сеяли хаос, и от перенапряженного разбора битвы она задыхалась, поминутно ища выход из столпотворения. Насилие и кровавая бойня были сокрушительны и давили со всех сторон.

Но она не поддалась панике. Адриенна учила ее не этому. Остановись, подумай, оцени.

Несмотря на зловоние, Дрю глубоко вздохнула и продолжила движение. Она сражалась, опираясь лишь на мышечную память, выискивая в небе жнецов. И она, и Талемир предполагали, что короли рейфов будут ждать, пока их силы не ослабнут, чтобы напасть, но они не ожидали, что это продлится так долго…

Она парировала и блокировала, рубила и резала, уклонялась и атаковала, но этого было недостаточно.

Рейфы продолжали наступать.

А жнецов все не было видно.

Кровь стекала по руке Дрю. Она не знала, когда ее порезали. Она ничего не чувствовала.

Только шок.

Вокруг нее сражались и умирали наарвийцы.

Талемир и Уайлдер сражались сразу с несколькими рейфами.

Ее сердце сжалось от сожаления, когда она встретила взгляд Талемира на кровавую бойню — не из-за конца, а из-за времени, которое она потратила впустую, отрицая то, что знала в глубине души.