Талемир колебался.

— Тал, — сказал Уайлдер. На этот раз его голос был мягким. — Есть надежда…

— Ты был в той же пещере, что и я?

— Да. Но я был там и после того, как ты ушел. Я нашел мальчика — Гуса — того самого, которого искали Адриенна и Дрю.

— Что?

— Он сбежал и бродил по окраинам леса. У него были крылья, но он был самим собой — заноза в заднице, правда, но человек… Контролировал себя… Он сказал, что есть и другие, подобные ему.

Талемир не дышал.

— Я отправил его обратно в лагерь, когда пришел за тобой. Дрю и Адриенна уже знают. И если ты что-то и знаешь об этих двоих, так это то, что они не оставят свой народ на произвол судьбы. Они будут бороться.

— Мы нужны им.… — пробормотал Талемир, опустив глаза на орхидеи, в которые он угодил.

— Да, брат. Нужны.

И Талемир с замиранием сердца понял, что это была не случайная россыпь этих цветов, а целое поле. Натянув перчатки для верховой езды, он нарвал горсть, вырывая их с корнем. Внезапно для него больше ничего не существовало. Он свистнул, и его жеребец пустился галопом навстречу ему; он едва успел остановиться, как оказался в седле.

Уайлдер почти по-человечески ухмылялся, его зубы все еще были в крови.

— Пойдем убивать монстров.

Но когда они начали возвращаться в лагерь, Талемир покрылся ледяным потом. Он издал стон боли и перевернулся на спину, пятна затуманили его зрение.

— Тал? — Голос Уайлдера был далеким. — Тал?

Талемир хотел ответить, хотел сказать, что будет сражаться с рейфами до последнего вздоха, чтобы спасти Дрю, чтобы спасти их всех. Но острая боль, засевшая глубоко в нутре, лишила его дара речи, лишила всех чувств.

Он соскользнул с седла.

Внезапно он снова оказался в Ислатоне, окруженный кругом из белых камней и роем чудовищ.

Регульд жнец снова и снова проникал в его грудь, пронзая сердце…

27. ДРЮ

— Дрю! — Голос прорезал ночь, заставив ее приподняться на постели. — Дрю!

В ее имени звучало отчаяние и настоятельная необходимость.

Она выскочила из палатки и увидела, как в лагерь въезжает Уайлдер Хоторн; угасающие костры освещали тело, нависшее над его лошадью, и жеребца без седока.

Талемир.

Дрю сорвалась на бег.

Сердце заколотилось, и она остановилась, когда Уайлдер спрыгнул с седла и помог ему снять с лошади бессознательное тело Талемира.

— Что случилось? — пролепетала она, глядя на его потный лоб и пепельный цвет лица. На его красивом лице виднелись многочисленные синяки и порезы.

Вместе они уложили его на влажную траву. Он дрожал от их прикосновений.

— Я не знаю… — сказал Уайлдер, дыша коротко и быстро. — В один момент он заговорил со мной. Мы возвращались к вам, чтобы помочь, но потом он упал. — Уайлдер в панике провел рукой по волосам. — Мы боролись. Сильно. Это может быть внутреннее повреждение. Я мог это сделать.

Дрю обшаривала тело Талемира в поисках хоть какого-нибудь признака, хоть какой-нибудь зацепки, чтобы понять, что происходит. Кровь нигде не текла, кости вроде бы не были сломаны.

Она сняла с него перчатки для верховой езды. Ничего, кроме разбитых костяшек пальцев.

Но она замерла, заметив кожу под воротником его рубашки. Его красивый оливковый цвет лица был испещрен сетью тонких белых линий.

Почувствовав тошноту, она провела рукой по нагрудному карману и достала из его камзола знакомую фляжку. Она оказалась гораздо легче, чем она ожидала. Она встряхнула ее. Ничего.

Открутив пробку, она понюхала содержимое.

— Чудовищный тоник, — пробормотала она, опрокинув флягу вверх дном, и увидела, что из сосуда вытекла всего одна капля.

— Что? — озадаченно спросил Уайлдер.

— Он принимал это — тоник, приготовленный одним из ваших алхимиков в Тезмарре, — пояснила она, не отрывая взгляда от упавшего Боевого Меча. — Не знаю, сколько он должен был принять, но перед стычкой с расхитителями я заметила, что он пьет гораздо больше. Гораздо больше, чем казалось правильным. — Она указала на странные отметины на шее Талемира. — Это привело к этому.

Уайлдер закрыл лицо руками.

— Как я мог не знать? Как…

— Это не твоя вина, — сказала Дрю, усаживая Талемира в кресло и прижимая к себе. — Он так ненавидел то, кем был, что отравил себя этим проклятым тоником.

Уайлдер вскочил на ноги.

— Я найду целителя.

Дрю покачала головой и указала на палатку Адриенны.

— Позови Гуса.

— Гуса? Мальчика?

— Да.

К счастью, Уайлдер больше не задавал вопросов и скрылся.

Дрю прижалась лбом ко лбу Талемира.

— Ты проклятый дурак. — Она положила ладонь ему на грудь, отметив, что сердце бьется ужасающе медленно. — Однажды ты уже бросил меня. Боги, я сама убью тебя, если ты сделаешь это снова…

Но Талемир не подавал виду, что слышит ее.

Его глаза быстро двигались под веками, а рот разошелся в крике боли.

Все, с чем он сейчас столкнулся, были его собственными чудовищами.

Гус неуклюже подбежал к ней, почти комично хлопая крыльями. Уайлдер и Адриенна следовали за ним.

— Это он? Это Боевой Меч-рейф? — спросил Гус, полный благоговения.

— Да. — Дрю прижала Талемира к груди. — И мы призвали тебя на помощь.

— Как?

— Ты должен сказать мне, Гус… Как получилось, что ты — это ты? А остальные пали во тьму? Как…

Гус запаниковал.

— Я не знаю!

— Думай, — приказала она. — Что в них было другим? Но не в тебе?

— Я не…

— Попробуй, — умоляла она.

— Я был моложе большинства из них…?

— Что еще?

Кончики ушей Гуса стали розовыми.

— Я… я не дрался, — сказал он, смутившись.

— Почему?

— Я… они мне нравились.

— Кто понравился?

— Не кто. А что! Мои крылья. Они мне понравились. Я знаю, что они как у монстра, но… но они сильные! Возможно, я смогу летать. Разве это так плохо? — спросил он, взглядом умоляя ее понять.

— Нет… — вздохнула она, и маленький кусочек головоломки встал на место.

— Я позову целителя, — вмешалась Адриенна, ее голос охрип.

— Мы уже прошли через это. — Дрю наклонилась к Талемиру так, что ее нос коснулся его щеки. — Ты должен сменить форму, Боевой Меч, — прошептала она. — Я думаю, что единственный способ победить это… Единственный способ выжить, бороться с ядом… Это быть в своей самой сильной форме…

С губ Боевого Меча сорвался тихий стон боли.

Она крепче прижалась к нему.

— Талемир, — прошептала она ему на ухо. — Ты должен принять себя таким, какой ты есть, если хочешь жить. Возможно, это самая сильная часть тебя, но не единственная…

Дыхание перехватило, и Дрю опустила взгляд, обнаружив, что по коже Талемира расходятся нити теней.

Сначала легкие, как шепот, а потом усиливающиеся, распускающиеся, как цветы, вокруг нее, пульсирующие силой.

— Дрю… — предупредила Адриенна.

— Все в порядке, — сказала она, обнимая Боевого Меча. — С тобой все в порядке.

Тьма лилась из Талемира, из его когтистых пальцев, из груди, где жнец пронзил его сердце.

Но Дрю не боялась. Ни Боевого Меча, ни призрака, ни тьмы, которая клубилась вокруг нее черным туманом.

Тени трепетали на ее коже, мягкие, как вздох перед поцелуем.

Они танцевали по ее костям, нежно гудели в груди и играли с ее волосами, игривые и нежные, изящные и теплые.

А когда ленты тьмы рассеялись, перед ней опустился на колени крылатый Боевой Меч.

28. ТАЛЕМИР

Талемир Старлинг уничтожил больше врагов, чем мог сосчитать. Он сталкивался с воплощением кошмаров и становился самой тьмой, и все же, когда дело доходило до встречи с Дрю после того, что он сделал… Его сердце замирало.

Сердце Талемира Старлинга заколотилось.

Прекрасное лицо Дрю застыло.

И Талемир, несмотря на все, что произошло между ними только что, приготовился к другой битве.