Унаты тоже спешили сюда. Несколько Вавтрианов — двое несли элементаля, а один тихонько спрашивал, не нужна ли ему вода.

Она переступила через остывший металл и прошла несколько шагов вперед, оглядываясь по сторонам.

— Рея!

Она повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть Саланку. Задыхаясь, Рея прикрыла рот рукой. На глаза навернулись слезы. Как? Как Саланка выглядела такой здоровой? Да и имело ли это значение? Ее сестра стояла, дышала, смеялась!

Почти рыдая, Рея широко раскинула руки, когда Саланка бросилась к ней. Она была намного худее, ее щеки приобрели землистый оттенок. Под глазами наметились тяжелые мешки. Возможно, она была не так здорова, как ей показалось на первый взгляд, но жизнь и радость на ее лице невозможно было перепутать.

Обняв Рею за шею, она воскликнула.

— Ты в порядке!

Рея задохнулась от боли и отпрянула назад, когда руки сестры крепко сжались вокруг нее.

— Что случилось? — Из-за угла появился Тиеро с ощетинившимися крыльями. Он оттолкнул Саланку и сам схватил Рею за руку, с ужасом глядя на нее. — Ты… что это?

— Ничего особенного. Просто… много чего было. Но я в порядке. Я обещаю. Посмотри на себя! Ты не спишь! И ты здесь! Вы оба. — Она обняла их, стараясь не слишком сильно надавливать на руки.

Саланка кивнула, потом нерешительно улыбнулась, словно не веря Рее.

— Да. Я почти потерялась, а потом… — Она покачала головой, ее голос стал хриплым. — Там была только ужасающая темнота, изоляция и боль. Я не думала, что смогу это вынести. Но наконец кто-то прорвался. Мне показалось, что я осталась там навсегда.

Тиеро мягко улыбнулся. В его волосах заметно прибавилось серебристо-белых полос, а в чертах лица, несмотря на спокойную манеру, сохранялась изможденность.

— И она до сих пор не знает, кто это. Он настаивает на том, чтобы это оставалось тайной.

— Нет. Хотах мне не скажет. Большой забияка, какой он есть. — Саланка пригладила волосы и ухмыльнулась. — Когда я уходила, они уже всех разбудили. Лекарство работает, и работает быстро. Они уже создают программы, чтобы помочь им с восстановлением.

— Уже? — Рея сделала паузу, вспомнив, что Тенгрий говорил, что туман приходит каждую третью ночь, тогда как для них это была каждая ночь. — Как долго меня не было?

— Думаю, около двух недель. — Тиеро потер лоб. — Дни сливались воедино. Я так рад, что с тобой все хорошо.

— Да! — Саланка сжала руки Реи между своими. — Нам столько всего нужно успеть. Давайте пройдемся. — Она повернулась к Тиеро, сияя. — Ты ведь хочешь увидеть это место, не так ли?

— Я буду рад увидеть это место или остаться здесь и поговорить. Лишь бы мы были вместе. Сколько бы это ни длилось. — Он обнял их обеих. Он так легко положил руку на плечи Реи, что она едва касалась ее. — Я с трудом могу поверить, что все закончилось, но не думаю, что поверю, пока мы не проживем целую неделю без кошмаров.

— Ты вообще впадал в кому? — спросила Рея.

Они отодвинулись с дороги, когда по коридору спешили еще четверо Унато. Один из них нес чашу, наполненную огнем и травами, а двое других несли на плечах большие сумки с водой.

— Нет, что было милосердно. — Тиеро сцепил руки за спиной и вздохнул. Его рога немного отросли, что говорило о том, что он не сбривал их уже несколько дней. — Хотя раз или два я думал, что так и будет.

Они шли по коридору, отступая в сторону, когда это было необходимо, чтобы избежать встречи с лекарями и обслуживающим персоналом. Рея в основном задавала вопросы и слушала, почти не веря, что находится здесь с братом и сестрой. Саланка отказывалась говорить о том, что ей снилось в кошмарах, кроме того, что она узнала о том, кто к ней пришел. Тиеро, в свою очередь, говорил обо всем, кроме кошмаров и Киллота, хотя его улыбка всегда становилась чуть мягче и задумчивее, когда Саланка говорила о «странном голосе».

Мысли Реи тоже часто обращались к Тенгрию. Что говорили ему Пара и все остальные? Что они узнают? Что подумают о нем Саланка и Тиеро, когда встретят его? Она с самого начала полюбила Киллота как брата. От волнения у нее перехватило дыхание. Как прекрасно будет, когда они соберутся все вместе! Почувствуют ли они ту же привязанность к Тенгрию? Киллоту понравился бы Тенгрий, но он всегда любил Вавтрианов.

Воздух здесь менялся. Не то чтобы раньше он был плохим, но в последнее время в этих залах ощущалась какая-то тяжесть. Пустота. Теперь же здесь царила суета и гул, насыщенная запахами свежего воздуха, зеленых лекарств, резкого алкоголя, ярких трав и легких цветов.

Они миновали одну из комнат для собраний. Скамейки были переставлены. Дулс села на одну из них возле двери. Рядом с Дулс стояла высокая беловолосая женщина, ее крепкая живая рука сжимала хрупкую полупрозрачную руку Дулс.

— Да, и вы, и ваш муж — добро пожаловать, — сказала элементаль Шивеннана. Она обняла ее. — Вы поправитесь быстрее, чем заболели. Я обещаю. Это похоже на то, что пережил мой дядя. А теперь глубоко дышите. Очень глубокие вдохи.

Возможно, Рее показалось, что Дулс уже восстановила силы и окраску.

Дальше в комнате находились еще служители и врачи Унато и Шивеннана. Они осматривали детей, которых должны были принести в жертву, а также элементалей, перевертышей и людей, которые их спасли. В библиотечном лазарете, вероятно, было еще больше народу. Но еще лучше, чем жизнь, была надежда, которая процветала сейчас.

— Трудно поверить, что все началось здесь, — сказала Саланка. — В этом Отделенном Мире. Я не могу поверить, что мы были достаточно сильны, чтобы установить здесь связь. — Она наклонила голову, в ее глазах появился застенчивый блеск. — И Цикори все это время была настоящим? Ты просто сражена наповал. Полагаю, я понимаю тебя лучше, чем раньше.

— Он замечательный, — ответила Рея. От жара, поднявшегося к щекам, она едва не рассмеялась. Она все еще могла краснеть при виде его. Она и не подозревала, как сильно ей этого хочется. Рассказать брату и сестре о мужчине, которого она любит, и поделиться маленькими деталями, которые делают его таковым. — Ты полюбишь его.

— Уверена, что полюблю, — сказала Саланка. — Хотя я надеюсь, что ты с ним не заперлась.

— Почему? — Рея нахмурилась, удивленная таким заявлением.

— Тебе будет трудно уйти, если он заперся с тобой. Вавтрианы обижаются на такие вещи.

— Я не собираюсь уходить, — сказала она. — Я останусь здесь. С Тенгрием. — Она наклонила голову вперед. — С тем, кого я назвала Цикори.

Саланка нахмурилась.

— Что? — В ее голосе слышалось страдание.

— Ты уверена в этом, Банни? — мягко спросил Тиеро. — Это то, чего ты хочешь?

— Да. Я люблю его. — Она обняла себя, ослабив хватку, когда синяки запульсировали в знак протеста. Ей снова показалось, что она что-то упустила. Как будто они оба знали что-то, чего не знала она.

Саланка нахмурилась еще сильнее.

— Ты понимаешь, что этот Разлом означает, что им придется зашить и запечатать этот мир. Именно так они поступали, когда подобное случалось в других местах. Он планирует покинуть его?

— Я не знала, что так бывает, и не говорила об этом с Тенгрием. Но если он решит остаться здесь, я останусь с ним.

Странно было произносить эти слова. Но никогда еще они не казались такими верными. Ей и в голову не приходило, что после завершения формирования Туэ-Ра этот мир придется снова изолировать. Неужели Разлом был похож на рану, на которую требовалось время?

— Как ты можешь нас так оставить? — спросила Саланка, покачав головой, как будто это было нелепо. — Это место опасно. Ты должна быть с нами.

— Не больше, чем в других мирах, — ответила Рея. — И я была бы с ним.

— С Цикори, — мягко сказал Тиеро. — Он такой, каким ты надеялась его увидеть, Банни?

Она кивнула, затем взяла их обоих за руки.

— Вы полюбите его. Он просто замечательный. Он милейший и добрейший человек, даже если на него наложено проклятие. Возможно, теперь они смогут его вылечить.

— Но кто знает, сколько времени пройдет, прежде чем он снова откроется? Раны от Разломов так долго заживают! Могут пройти годы.