Но все равно очередь движется медленно у тебя нервяк из-за того, что переживаешь опоздать на занятия на плац.

На плацу, в основном, строевая подготовка и огневая подготовка, которая заключалась в бесконечном повторении сборки-разборки оружия.

Зубрежки названия частей и механизмов автомата, принципов работы и обращении с оружием.

Ребята были с разным уровнем образования и общей подготовки, поэтому к моему великому удивлению, к концу третьей недели были такие, что не могли запомнить названий частей или устройство Калашникова.

Видомо, обучение было рассчитано в том числе и на этих «перцев», поэтому все это многократно повторялось

Единственным разнообразием в этой одинаковой череде матросских будней стали занятия ползком на полигоне.

Лазить по-пластунски у многих в нашей роте получалось лучше чем ходить строем. И старшина роты, по-армейски уничижительно называл нас ужами.

— Рожденный ползать — летать не может, ужи. Опустили жопы! Жопа матраса — отличная мишень для врага. Запомните, ужи! В бою никто не будет целовать вас в жопу. Отстрелят розовую ягодицу на хрен, и все, прощай-прощай, и ничего не обещай! — пародировал песню Лещенко старшина.

В воскресенье спортивные состязания, уборка, и чисто теоретически свободное время с восемнадцати ноль до ужина, когда можно было поспать, если разрешит командир.

Но за все полные четыре недели проведенные здесь поспать ни разу не удалось. Командир отделения не давал. Ни разу. Вместо сна он заставлял нас заниматься подшиванием подворотничка.

Правда, единожды нам повезло. Но не со сном.

В самый первый раз он объяснил нам, как надо правильно подшиваться. Его система имела несущественные различия с тем, как нас обучал адъютант Нечаева.

Командир отделения поведал нам, что есть еще нормальный «морпеховский» способ, но этому нас обучат уже у себя в части, когда нас туда переведут.

— А сейчас, матрасы, будете, подшиваться так, как я вам только что показал. Вопррросы есть? — и тут же не делая паузы сам себе ответил: — вопросов нет!

Достав из рукава часы с хронометром, он подал команду к началу подшивки.

В это воскресенья я проснулся раньше обычного и очень хотел спать, поэтому я решил немного схитрить.

Подшившись раньше других, я закрыл глаза, и надеясь хоть чуть чуть «нагнать» сон, задремал сидя на табурете.

В этот момент я действительно мысленно поблагодарил адъютанта за тренировки и новый освоенный навык подшивания подворотничков.

Я стал засыпать. Надо сказать, что солдаты и матросы в первый год службы учатся спать в любом месте, положении и в любом состоянии.

Но не тут то было, командир отделения не сидел без дела, а прохаживался, сложив руки за спиной и рассматривал у кого, как идут дела. Он направился в мою сторону.

В этот момент я засыпал, и четко помню, как клюнул носом.

Мне даже начал сниться дом с Ба, которая готовила пироги. Будто мне дали отпуск и я приехал домой на побывку.

Как гром прогремел гортанный рык. Короткий, но очень приятный сон прервал гневный крик командира:

— Матрос, Бодров! Охренел? Встать! Смирно! Какого?!.

Глава 5

Как гром прогремел гортанный рык. Короткий, но очень приятный сон прервал гневный крик командира:

— Матрос, Бодров! Охренел? Встать! Смирно! Какого?!.

Я мгновенно проснулся, осмотрелся и обвел окружающих непонимающим взглядом.

— Предъявить китель к осмотру!

Я тут же вскочил и встав по стойке смирно выкрикнул:

— Есть предъявить китель к осмотру, товарищ командир отделения! — при этом я держал его в руке.

Сержант потянулся к кителю и я передал его ему. Он удивленно разглядывал идеально подшитый подворотничок.

Не зная, как прокомментировать увиденное он вертел и рассматривал воротник с каждой стороны.

Потом его будто осенила догадка, лицо его исказилось почти презрительным выражением, и он снова выехал на меня.

— Нет ты правда охренел! Ты что, за идиота меня держишь, матрас Бодров? Подшился заранее, думаешь самый умный?

— Никак нет, — я стоял и смотрел прямо перед собой, — подшил подворотничок вместе со всеми, как было приказано.

— Кому ты вешаешь лапшу на уши, Бодров. Подшился он.

— Могу повторить при вас, товарищ командир, если не верите.

— А ну, давай!

Он сделал резкий рывок и с треском оторвал только что пришитую мной белую полоску от кителя.

— Готов? — он посмотрел на свои часы.

Я кивнул и ответил:

— Так точно, готов!

Все ребята в кубрике прекратили подшивать своё и замерли в ожидании испытания.

— Начали! — наш командир отделения младший сержант Цеплаков дождался пока секундная стрелка встала на «12» и махнул рукой.

Я быстрыми движениями и четкими строчками подшил воротничек за две минуты и десять секунд

Лицо Цеплакова просияло.

— Смотри и вправду не врет! Уважаю! Молодец, Бодров, где научился?

Рассказывать, что подшивать подворотнички перед армией я учился на спецобъекте КГБ я не стал. Не поверили бы, да еще и потом подкалывали бы. Чего доброго приклеиться ко мне какое-нибудь прозвище типа «спецобъект».

Так вот Славе Целуйко, одному белорусу из под Могилева привязалось прозвище «Невопрос».

Все дело в том, что он стал «звездой» нашей роты, потому что был готов с энтузиазмом выполнять незамедлительно любую просьбу или приказ. Что бы его не попросили, он тут же принимался выполнять с фразой «не вопрос».

Он не был лизоблюдом и приживалкой, как могло бы показаться со стороны. Просто добрый и широкой души человек.

— На гражданке, товарищ командир отделения. Старшие товарищи научили, из тех что отслужили или служат, — уклончиво ответил я.

— Хорошие у тебя товарищи на гражданке, спасибо потом им скажешь.

— Уже.

— Что уже?

— Уже благодарю.

— Как ты их благодаришь? Ты здесь, а они там — он неопределенно махнул рукой куда-то себе за спину, в сторону, где по его мнению располагалась моя «гражданка».

— Как? очень просто. Письменно,

— Что значит письменно, матрас? — младший сержант нахмурился и даже немного агрессивно подался вперед. Цеплаков был неплохим малым, просто совсем без чувства юмора и поэтому во всем искал подвох.

— Да, я просто в письме им спасибо написал, вот и все,товарищ младший сержант. Вот и получается, что письменно.

Несмотря на простоту, Цеплаков заботился о своих подчиненных.

Это он настоял, чтобы мы нанесли инициалы на свою форму. «Шоб не скоммуниздили» — объяснил нам командир отделения в самый первый день нашего пребывания в учебке

Для этих целей он послал в каптерку двоих бойцов за раствором хлорки.

Каптерщик, хитрый армянин ефрейтор Тер-Петросян из Еревана долго делал вид, что не понимает, пока не получил пачку «Примы» взамен требуемого.

— Армия — школа жизни! В жизни нужно уметь налаживать контакт со всеми. С начальством, с сослуживцами, местным населенем и даже с каптерщиком Тер-Петросяном. Считайте, что очень дешево отделались. Вы заплатили за этот мудрый урок жизни, который вам никто кромке младшего сержанта Цыплакова не преподаст. Всего пачка «Примы» за золотую мудрость низкая цена' — отвечал он зеленым матрасам жалующимся на то, что они остались без сигарет.

Затем он приказал всем у кого были сигареты скинуться по одной в пользу «пострадавших» за общее дело. У тех вышло еще и с прибылью.

— Вот тебе вторая армейская мудрость! Не имей сто рублей — баба с возу, матросу легче, армейский друг — лучше двух сотен подруг!

Потом Цеплаков проследил, чтобы все нанесли свои инициалы на форму.

Макая спичку в хлорный раствор, на внутренней стороне пояса брюк, на внутреннем кармане куртки, внутри головного убора в строго определённом месте мы написали свои фамилии «чётко, разборчиво и счастливо»! в полном соответствии с требованиями командира отделения.

Наблюдая за процессом он утверждал, что мы начали проживать свои самые счастливые дни в жизни.