"По законам военного времени – немедленным уничтожением", – с ядовитой ухмылкой пояснил гоблин с серьгой и важно почесал внушительным когтем редкую седую бородку. – "А именно – разрыванием на куски".

Я похолодел. Толпа гоблинов внезапно представилась мне черным злобным океаном, в котором нас хотели утопить, как слепых кутят.

"Но Г-гринготтс же не частная территория", – слабо возразила Гермиона. – "Это государственный банк. Неужели вкладчики не могут…"

"Не могут", – зловеще прошелестел другой гоблин, пониже и потолще первого. В ухе у него тоже висела серьга – в виде золотого полумесяца, а рожа была, на мой взгляд, совершенно злодейская. – "Мы больше не работаем с людьми. Содержимое всех банковских ячеек Гринготтса теперь принадлежит нашей диаспоре. Вы сначала испортили у себя все, что могли, а потом решили забрать все средства нашего банка на свою проклятую войну. Мы не можем допустить этого. Богатства гоблинов должны не бестолково растрачиваться, а прирастать – так было написано в Договоре".

Среди гоблинов раздалось одобрительное шипение и отдельные возмущенные выкрики.

"Мы теперь не доверяем ни магам, ни магглам, поэтому запретили вам вход сюда. Ни один сторонник вашего лорда Вольдеморта не выйдет из Гринготтса живым – после того, как вы убивали наших братьев и развешивали их тела вдоль улиц – просто для развлечения!"

"Ой-ёй-ёй, кашетша, мы угодили мешду двух огней", – пробормотал Джек.

"А ты что, только сейчас врубился?" – Шаффл была мрачна как никогда.

"Но мы совсем не сторонники Вольдеморта!" – зависшая над нами опасность заставляла Гермиону нервничать все сильнее. – "Наоборот! Мы…"

"Члены Сопротивления, не так ли?" – с мерзкой ухмылочкой поинтересовался первый гоблин. – "Не ваш ли таинственный Орден Феникса пытался заставить нас сотрудничать с вами под угрозой нападения гигантов?"

"Откуда вы знаете об этом?" – поразился я. – "Наш представитель должен был говорить об этом только с вашим представителем, которого зовут Хвостодер!"

"Деньги – это информация", – небрежно пожал острыми плечами гоблин. – "А информация – это деньги. Мы умеем работать и с тем, и с другим, иначе бы с нами не заключили Договор. Но подобная сделка – это уже слишком. Кстати", – он сощурился. – "Хвостодер – это я".

Шаффл поежилась.

"Пешками быть мы не намерены", – подвел итог гоблин. Плотные ряды его сородичей начали придвигаться еще ближе к нам.

"Но мой брат работает в Гринготтсе!" – воскликнул Рон, в ужасе отшатываясь. – "Билл Уизли, вы должны хорошо знать его! Разве он такой неприятный человек, какими вы нас считаете? Спросите его, он может поручиться за нас!"

"Все служители-люди уволены из Гринготтса", – равнодушно махнул когтистой лапой Хвостодер. – "Довольно… По правилу номер пятьсот двенадцать, пункт С, семьдесят седьмая поправка, преступники должны быть… "

"Погодите!" – снова завопил Рон. – "Вы не можете… С нами здесь – Гарри Поттер! Вот!" – и он ткнул в меня подрагивающим пальцем.

Неминуемо катившееся на нас море гоблинов дрогнуло и замерло на секунду.

"Гарри Поттер?" – немного удивился Хвостодер. – "В самом деле? А ну-ка, мальчик, наклонись поближе".

Я сжал зубы и опустился на одно колено. Острые когти отбросили у меня со лба выбившиеся из-под каски волосы, узловатый палец (я с трудом удержался, чтобы не содрогнуться от отвращения) стер с лица грязь и бесцеремонно поковырял шрам. Я отшатнулся.

"Действительно, как интересно", – пробормотал Хвостодер. Я поспешно вскочил и снова нахлобучил каску. – "В самом деле – настоящий Гарри Поттер. Эй, там! Быстро проверить документацию на ячейку", - он бросил короткий взгляд на номер. – "Шестьсот восемьдесят семь!"

Не прошло и трех минут, как документация в виде стопки пухлых пыльных гроссбухов уже неслась к нему по рукам окруживших нас служителей Гринготтса. Толстый гоблин поймал на лету один из них, просмотрел и услужливо протянул Хвостодеру.

"Так-так", – забормотал он. – "Первый зарегистрированный владелец сейфа – Джеймс Дуглас Поттер. После его смерти все содержимое сейфа перешло по наследству его сыну Гарри Джеймсу Поттеру, каковой впервые воспользовался правом пользования сейфом в возрасте 11 лет и с тех пор… хм, ну-ну. Особые приметы… мда. Брюхряк, забери это", – он толкнул регистрационный журнал обратно в лапы толстому гоблину. – "Что ж, вполне удовлетворительно. Но, право, в данном случае я не вижу разницы в том, кто открыл сейф. Вы взломали северные двери, нарушили границы Гринготтса…"

"Нанесли тяжкие телесные повреждения нашему сторожу", – услужливо подсказал Брюхряк. Гермиона глянула на него с ненавистью.

"В самом деле? Ай-яй-яй…"

"Норберта, возможно, придется долго лечить", – Брюхряк поцыкал зубом.

"Норберта?!"

"Очень жаль, молодой человек, очень жаль. Что ж, раз так, то", – он злобно оскалился.

"Нет!"

Сейчас я даже не хочу вспоминать, какой ужас захлестнул меня вместе с ошеломляюще стыдной мыслью о том, что именно я затащил сюда всех остальных. Если бы не мой проклятый эгоистичный План, нет, план, с ними бы ничего не случилось!

Ближайший к нам гоблин что-то жадно зашипел и протянул ко мне скрюченную лапу, но внезапно отдернул ее, точно обжегшись, с визгом отшатнулся и, подпрыгивая, отчаянно замахал ею.

Между нами внезапно возникло уже знакомое голубоватое искристое свечение. Воздух, сгущаясь, поплыл зигзагами черно-белых полос, нагреваясь, словно пламя. Полосы свернулись в шар, запульсировали, исходя волнами жара, а потом шар начал темнеть. В рядах гоблинов началась паника. Пискляво вереща, они порскнули в разные стороны, начав карабкаться на стены и нырять в какие-то узкие щелки и тайные ходы. Не меньше двадцати гоблинов яростно дрались за тележки, стоявшие в проходе, сталкивая друг друга во тьму обрыва. Наконец, обе машины с ревом рванули в разные стороны, рассыпая по дороге своих ушастых пассажиров, а остальные гоблины, дрожа, притаились за стенами и выростами сталактитов. Напротив нас, дрожа от ужаса, остались лишь Хвостодер и Брюхряк.