"Только не делай резких движений", – она достала из шкафа рубашку и положила возле него. – "Как только почувствуешь, что можешь без проблем шевелить рукой, скажи, и я помогу тебе одеться".

Он что-то недовольно проворчал и покосился на аккуратный сверток на кровати. Рубашка была отвратительных, с его точки зрения, гриффиндорских цветов.

"Не бухти, в этом кошмарном доме дует из всех щелей. Я приготовлю тебе чай".

"Лучше кофе".

"Боишься заснуть?"

"Ничего подобного!" – мысль о том, на чьей кровати он может заснуть, была написана у него на лбу. – "Просто…"

"И кто же из нас специалист? Кофе после употребления слез феникса вызывает ощущение нездоровой эйфории…" – она отвернулась и взяла поднос, уставленный чашками и плошками с зельями.

"Большую эйфорию, чем сейчас, мне вряд ли дано испытать", – негромко сказали ей в спину. – "Кофе".

Поднос покосился, и чашки съехали на самый край, но она геройски удержала его и даже ничего не сказала. Хотя очень хотелось.

Кофе издавал такой густой завораживающий запах, что он нетерпеливо завозился, путаясь в слишком широких для него рукавах, и вытянул чашку из ее рук еще до того, как она успела поставить ее на столик у окна.

"Хорошо", – он отхлебнул и зажмурился. – "Кофе ты всегда хорошо умела варить".

"Все равно с тобой мне в этом не сравниться. Первый признак отличного зельевара…"

"Умение варить кофе", – согласился он, наблюдая за тем, как она наклонилась и начала собирать рассыпанные на полу фотографии. На одной из них беззаботно ухмылялся лохматый раздолбай в мятой мантии со съехавшими на нос очками. С другой махала рукой девушка в розовом летнем платье. На третьей фотографии раздолбай, все такой же взъерошенный и с выражением обалделого неверия в собственное счастье на лице, обнимал эту же девушку. Она стесненно улыбалась из-под рыжей челки и мелких белых звездочек, усыпавших свадебную фату. Между ними норовил втиснуться синеглазый красавец хипповатой наружности, а невысокий пепельноволосый парень с усталым лицом умиротворяюще похлопывал его по плечу.

"Да, я помню, как после экзаменов в четвертом классе ты угощал меня кофе по-арабски с какими-то совершенно невозможными добавками и специями. Ничего лучше я не пила, до сих пор вспоминаю", – она уселась на край кровати и внимательно посмотрела на худое тело в складках яркой рубашки. – "Я так и думала, что ты не дождешься меня и сам ее наденешь. Зря не носишь красное, тебе идет".

"Только через мой труп", – булькнул он между двумя глотками и нахмурился.

"Если дело так пойдет и дальше, то этого ждать недолго".

Он спокойно поставил чашку на стол.

"Тебя бы это так расстроило? Ты в курсе, что окажешься в меньшинстве? Сейчас любой с восторгом плюнет на труп проклятого Упивающегося Смертью и спляшет на его могиле".

"Не говори глупостей. Жизнь есть жизнь, и терять ее вот так, из-за одной ошибки, в которой виноват, кстати, не ты, а твой…"

"Давай не будем об этом", – предложил он почти угрожающе.

"Давай не будем", – согласилась она, чертя пальцем на одеяле бесконечные круги и спирали. – "Думаю, тебе и так по этому поводу хорошо промыли мозги".

Он снова раздраженно зашевелился на постели.

"Перестань".

"Знаешь, ты – взрослый, но ведешь себя иногда, как…"

"Надеюсь", – похолодел его голос, – "ты не станешь сравнивать меня с вашей тупоумной компанией. Блэком и остальными".

"Что ты имеешь против Блэка? Когда вы выясняете отношения, то выглядите одинаково глупо, знаешь ли".

"Одинаково? Что ж, может, ты и права", – его глаза внезапно заблудились в складках старой занавески, за которой дождь продолжал хлестать в стекло.

От неожиданности она даже рассмеялась.

"Что? Первый раз вижу, как ты соглашаешься с чем-то без уступок со стороны собеседника".

"Теперь, кажется, ты сама дразнишь меня?"

"Нет, просто пытаюсь развлечь тебя светской беседой, чтобы ты не заснул, когда плечо начнет жечь, и будет пора менять повязку. Но если хочешь, мы можем поговорить о погоде".

"После такого хорошего кофе спать не хочется", – он заворочался, пытаясь залезть под одеяло, но неудачно поднял руку и заскрипел зубами от боли.

"Замерз? Подожди, я сейчас", – она вскочила и помогла ему укутаться.

"Как ты здесь спишь? Из окна дует просто немилосердно".

"Любовь, знаешь ли, греет", – легко ответила она и тут же прикусила язык. Но было поздно.

Он замер.

"Ах, вот как", – заметил он без тени издевки.

"Представь себе", – она отвернулась.

"Пожалуй, предложение поговорить о погоде мне начинает нравиться все больше", – она услышала, как он беспокойно зашевелился.

"Уже жжет?" – заволновалась она и зашарила по одеялу, пытаясь отыскать его руку.

"Нет пока. Думаю, начнет примерно через час".

Рука была ледяная. А лоб – просто обжигал.

"Господи, да ты же весь горишь!"

"Ты находишь?" – сама флегма.

Таблетки она отыскала среди остальных лекарств, вываленных на пол ванной. Подняв упаковку с пола, она внезапно увидела в зеркале свое лицо – и вздрогнула. Широкие скулы, покрытые россыпью веснушек, показались ей пугающе бледными, точно у бэнши, а всегда огненные волосы – выцветшими, как у мертвеца. Она растерянно моргнула, и отражение ее смерти тут же ускользнуло из поля зрения, оставив вместо себя всего лишь обыкновенную молодую женщину с взволнованным усталым лицом. Замотав головой, она попыталась прогнать знобящее послевкусие встречи с призраком, но получилось плохо.