Но, прежде чем проявлять великодушие и щедрость, вам нужно обрести то, что вы будете давать. Идеи приходят не из движений ног и не из голоса. Они приходят из разума. Театр построен на его развитии, он дает вам образование. Вы можете танцевать без задействования разума и даже петь, но у вас не получится играть без него.

Танцы исключают мышление. Вы должны понимать, что я не учитель танцев. Вам придется напрягать тело, чтобы использовать разум. Мисс Адлер здесь не для того, чтобы помочь вам хорошо выглядеть или звучать. Я не Дейл Карнеги [16].

Я хочу, чтобы у вас появилась привычка смотреть на вещи вокруг вас и записывать, что вам нравится, а что – нет. Я хочу, чтобы вы делали так каждый день. Мы можем начать прямо сейчас. Мне нравится цвет платья, которое на себя надела сегодня мисс Адлер. Мне не нравятся ее серьги – они кажутся немного вульгарными. Мне нравится красивый кожаный портфель у молодого человека в первом ряду.

Через несколько недель я хочу, чтобы вы начали добавлять к списку причины, – почему вам понравилось то, что понравилось. Вы обнаружите, что вам нравятся разбитые тротуары, – возможно, потому, что вы считаете их очаровательными. Или вы обнаружите, что они вам как раз не нравятся, потому как вы любите, чтобы у вещей была определенная форма. Таким образом вы начнете узнавать что‐то о своем восприятии и вкусах.

Я хочу, чтобы вы записали 10 белых, 10 синих и 10 красных предметов, которые видели на этой неделе, – например, красный на свитере девушки, или синий, как книга, которую парень положил под стул.

Есть кое-что, превосходящее все остальное: глаза актера. Если видит, то видит нечто конкретное. Он не обобщает. Он должен быть внимательным. Он должен научиться видеть разницу между разными оттенками красного – насыщенно-красным цветом гоночного автомобиля, алым цветом гибискуса и цветом крови. Это три совершенно разных тона, принадлежащих трем совершенно разным вещам.

Способность видеть по-особенному связана со способностью по-разному реагировать. Вы реагируете на один оттенок красного совсем не так, как на другой. Красный пожарный гидрант, краска которого выцвела и стала белой, может не вызвать у вас яркой реакции, однако вы не станете пассивно реагировать на красную сверкающую сирену проносящейся мимо пожарной машины.

Критическое видение, самоанализ, дисциплина и самоконтроль – вот над чем мы в обязательном порядке будем работать. Но стоит учесть, что ни одно из перечисленных качеств, приобретенных вами, не будет иметь никакого значения без энергии. Вы должны развить энергию, необходимую для сцены. Бог не может дать ее вам просто так.

Мир находится перед вами. Вам необходимо принять его. Увидеть то, чего раньше не замечали, а затем – отдать миру.

Все, что вы делаете как актер, имеет большое значение. Вы должны чувствовать – то, что вы можете дать с помощью таланта. Вам следует развивать ваше чувство ответственности. На практическом уровне это означает, что вы должны пообещать не пропускать работу и не прогуливать занятия.

Мы взяли на себя обязательства друг перед другом. Помните, что они связаны с моралью. Вам следует понимать, что было время, когда рукопожатие отражало обязательства, и что люди были скорее готовы умереть, чем нарушить данное кому‐либо обещание или предать то, что закладывалось в рукопожатие.

Актер способен передать моральную силу, помочь людям понять, что даже рукопожатие имеет смысл. Нет предела тому, что он может заставить зрителя почувствовать и понять.

Сценаристы очень важны. Как и художники-сценографы и режиссеры. Но вы позволили им взять верх. Мы, актеры, должны вернуть себе первенство. Именно об этом пойдет речь на моем курсе.

Первое, что вы должны усвоить, чтобы стать актером, – то, каким значением может обладать театр. Я имею в виду не существующее сегодня искаженное представление о нем, а отношение к театру, как к институту, которому уже более двух тысяч лет.

Цивилизация не определяется тем, сколько денег кто‐то заработал или сколько BMW стоит у людей в гараже. Если вы посетите Метрополитен-музей в Нью-Йорке, то не увидите там экспонаты с банковскими счетами. Искусство – вот истинная валюта цивилизации. Это то, что хранится в наших музеях и библиотеках.

У вас есть возможность носить богатства двух тысячелетий, но у вас нет возможности передать другим то, чего вы сами не получили. Поэтому вам следует изучать театр так, как священник изучает Священное Писание. У вас есть привилегия устанавливать связь между историей и будущим.

Если сегодняшний театр развращен, то лишь потому, что развращены мы сами. Если мы смотрим на Америку, то видим место, где люди готовы украсть даже 5 центов, где одни убивают других, не испытывая глубочайшего чувства вины, где люди не уважают религию, небрежно одеваются, не ценят собственное тело.

Театру неизбежно придется отражать все это. Слово «театр» происходит от греческого слова, означающего «место для зрелищ; место, где смотрят». В него приходят для того, чтобы увидеть правду о жизни и ситуации в обществе. Театр – это духовный и социальный рентген. Сцена может лгать о нас не больше, чем снимок. Театр был создан, чтобы говорить людям правду.

2000 лет назад древнегреческий драматург Софокл написал пьесу о человеке по имени Эдип, который убивает мужчину и начинает спать с его вдовой. Он не знал, что убитый был его отцом, а женщина – матерью. Пророчество гласило, что он станет отцеубийцей, но герой полагал, что сможет перехитрить судьбу.

Эдип сделал нечто опасное, угрожающее социальной жизни общества. Вы все еще чувствуете, что определенное поведение может угрожать нашему благополучию. Вот о чем писал Софокл. Он хотел научить людей нравственности и справедливости.

Нам не нужно возвращаться на 2000 лет, чтобы понять это. В 1947 году американский драматург Артур Миллер написал пьесу «Все мои сыновья [17]», в ней герой недоплачивает правительству за детали для самолетов, которые производит его завод. Он рискует оказаться виновником смерти собственного сына. Его решение поставить прибыль выше ответственности за жизни означает, что все мы и каждая наша часть под угрозой.

Артур Миллер тоже хотел научить морали и справедливости. Так было, есть и будет всегда. Таковы темы театра. Если они вам не по душе, еще не поздно вернуть деньги за обучение.

Вы здесь для того, чтобы подготовиться задавать важнейшие вопросы и помогать великим авторам делать то же самое. Так поступали все драматурги, начиная с Софокла. Частью вашей подготовки должно быть понимание языка прошлого и умение адаптировать его для современной аудитории.

Вы должны понимать, что даже важнейшая тема может быть упрощена и опошлена, если у вас нет энергии и интереса, чтобы ей соответствовать. Мы все знаем людей, которые могут задавать серьезные вопросы, но с тем же успехом готовы попросить у вас закурить. Если вы сейчас относитесь к их числу, то это ненадолго.

Прислушайтесь к себе. Прислушайтесь к соседям. Слышите ли вы суть? Или вам удобнее почивать на лаврах унылой болтовни и повседневных сплетен? Тут вы научитесь поднимать любую тему.

Одна из причин, по которой я попросила вас подготовить что‐нибудь из Джебрана, в том, что его работы обладают качеством, роднящим их с Библией. В них есть масштаб. Большинство из вас, когда говорят, просто сотрясают воздух. В том, о чем вы говорите, редко больше интереса или энергии, чем во фразе: «Мне нужна сигарета». Вы должны понять, что театр – это нечто грандиозное. Он велик, как Закон, как семейная жизнь, как растущие деревья – вы не можете пренебрегать подобным.

Много лет назад я поступила в Колумбийский университет. Меня интересовала архитектура. В частности, как каролингская архитектура [18] трансформировалась в готическую. Я была по-настоящему сумасшедшей студенткой. Уже тогда я выступала на подмостках Бродвея, но потащилась в Колумбийский – все ради того, чтобы изучать каролингскую архитектуру.