– Ну, здесь же ты без него и, вроде как, ни в чем себе не отказываешь – не переставала удивляться Тома.

– Тут – да… Там я вела эфир, военное лайф-шоу. Местные устроили засаду на конвой Альянса, а там ферамонник.

– Ферамонник? Хм… Не слыхала.

– Конечно ты не слыхала! Ты ж кроме своего Марса вообще ничего не слыхала! То же мне археолог! – огрызнулась Саннайя, будучи весьма недовольной собственной болтливостью. – 50-летняя одиночка!

Гримен, ковыряясь с переходником, напрягся, слушая их спор украдкой и заметив, что Тома резко умолкла. Он посмотрел через плечо и обратил внимание, что та заметно побледнела, когда Сан упомянула про Марс и одиночество.

– Твоими словами тебе отвечу… Что ты обо мне знаешь, а!?

Саннайя внезапно нервно захохотала.

– Что я о тебе знаю!? Да кто ж не знает о том, как тебя «марсианский принц на белом коне» бросил в прямом эфире прямо во время финала Стар-Дартс!?

Гримен резко оставил свою возню и тут же «включился» в ссору. Запахло жаренным. Он подскочил к Тамаре и обхватил за талию. Ее кожа буквально горела. Гримен ощутил жар даже от касания комбинезона на ней.

– Тома, Сан, немедленно прекратите! С ума обе сошли! А если Харро вас услышат, а!?

Он сразу понял, кто из них представляет наибольшую угрозу. Этот странный инопланетный медальон и сами поведения археолога не раз намекали ему об этом. Гримена нестерпимо жгло, но он не отступал, сковывая ее руки вокруг талии своей грудью и ладонями, пока не услышал замедление дыхания и сердцебиения Томы.

– Все хорошо. Можешь меня отпустить – произнесла она ему, немного успокоившись.

Гримен ослабил хватку, отпустил и отошел в сторону, повернувшись лицом к Сан. Та была красна от стыда, как помидор.

– Желаю тебе оказаться на моем месте. Тогда ты поймешь, что мне пришлось пережить… Все ж случилось из-за вас хронографов! Вы ж, суки, раздули сенсацию на пустом месте! Вы ж тогда поломали мне жизнь! Как свора гиен облепили меня, опозорили меня, будто это я какая потаскуха, а не он!

– Ха-ха-ха! – принялась за старое Сан. – А разве это не так!? Разве ты не потаскуха!? … А ребенка от кого нагуляла, а!? … Да на тебя заказ пришел от его администрации максимально унизить и с дерьмом смешать, ясно!?

– За что!? – максимально сдержанно прошипела Тома.

Гримен видел, как ей сложно было себя контролировать. Он попытался урезонить хронографа:

– Сан, прекрати! Вы обе хотите нас погубить!?

Но та лишь отмахнулась от него.

– А как ты думала, дорогуша! … Когда случилась та история я была малявкой, но и то хорошо помню, как на тебя смотрели мои родители… Ты ж замахнулась на уровень, на фамилию, а сама оказалось недостаточно разумной, чтоб ноги свои не раздвигать до свадьбы.

– Что!? Я его знала с детства! Мы выросли на Би-Проксиме! Гуляли в одном дворе! Мой отец был не менее именит, чем его, только что без приставки «би»! Моя мать – уважаемая женщина-учитель на Би-Проксиме, а потом и на Марсе! Отец – капитан звездного корабля, пусть и пропавший без вести!

– Прекратите немедленно, иначе я соберу свои вещи и уйду от вас в лес, куда подальше! – прошипел Гримен, с опаской посматривая на небо сквозь густую листву.

Он действительно переживал, что их могут услышать Харро. Ночь уже раскинула свое покрывало над долиной. И хоть свет от летающих змей еще не пробивался сквозь листву, это могло произойти в любую минуту. Однако второй раунд спора лишь набирал обороты.

– Ха-ха! Мы все про тебя знаем, Тома! Ты маму свою презираешь! Даже на похороны не прилетела! А она 5 лет нянчилась с твоим сыном!

– Заткнись, Сан! Это моя личная жизнь! Иначе я за себя не отвечаю!

– Э, нет, Тома! Жизнь личная, пока ты не лезешь в публичную плоскость! Почитай Конвенцию! … Как только ты решилась на публичность, мы, хронографы, имеем права вывернуть наружу все твое грязное белье!

– Это не я вас позвала сюда! Это вы сами! Я не лезла в публичность!

– Снова мимо! Ты залезла, когда выдала свой труд, свои «Следы Цивилизации»! … Такая у нас работа. Мы обязаны, даже где-то вынуждены ковыряться в тебе, чтобы иметь возможность заткнуть, если ты слишком возвысишься и начнешь отбирать наш хлеб. Ничего личного, Тома, это наша сфера, а ты в нее вторгаешься.

– Не понимаю… Я не понимаю, при чем тут мой труд к моей личной жизни.

– Все просто: если зрители и слушатели начнут тебя хотеть в эфир слишком часто и назойливо, мы включаем противовес и достаем твое грязное белье, чтобы понизить твой авторитет и принудить массы тебя презирать.

– Какие же вы сволочи! Ненавижу! Вы мне сломали всю жизнь!

Саннайя прекратила улыбаться, но нашла, чем парировать:

– Нет! Это не мы, Тома! … Ты прекрасно знаешь, кто сломал тебе жизнь. Можешь слетать на Марс и поплевать на ее могилу, если тебе полегчает от этого. Заодно и маму проведаешь. Небось рядом лежат…

Дальше Гримен уже не слушал. Он, собрав свои вещи, ушел в чащу вглубь, не в силах больше выносить их ругань. Заметили ли они его уход, можно было лишь гадать по затихающим звукам споров. «Могли бы хотя б на нейро-линк переключиться! И о чем я только думал, когда брал их с собой!».

Из чащи Гримен вышел внезапно и оказался на краю небольшой пологой низменности, ведущей то ли к оврагу, то ли к обрыву. Рассмотреть в темноте более детально он не смог даже со своей «оптикой» на носу, а выходить на открытую низменность в ночи не собирался. Под ногами тактильно ощущался мягкий покров травы. Над головой пышные кроны сине-зеленой листвы. Как ему сразу показалось, тут было вполне безопасно, чтобы расположиться на ночлег.

Сон не шел. Гримен волновался. Он переживал за своих напарниц, потом переживал на счет Кристал, сможет ли найти ее. Из всех братьев и сестер О-Хара именно ее Гримен любил больше всех. Зачем-то лез в голову последний неудачный разговор со старшим братом Боло. Гримен, будучи в полимерной гибкой капсуле для сна, только сейчас внезапно вспомнил, что забыл взять с собой «Каракурта» для охраны.

Лес жил своей жизнью. Из его чащи постоянно доносились то звуки, то трескотня, то шорохи травы и хруст ломающихся веток. «Чем думал, когда сбегал!? Ну, и как мне заснуть!?». Гримен был зол на самого себя. Он привстал и вылез из мешка. Над головой раскинулось большое ветвистое дерево. Небо через него едва пробивалось. Внезапный шум и вихрь заставили его пригнуться. Прямо над ним с воем и шумом пронеслось нечто, сверкая яркими красными и оранжевыми огнями. «Это Харро! Точно!». Он прижался плотно к дереву и затих. Где-то вдалеке сверкнуло, ярко вспыхнуло и тут же потухло зарево от молний. Прогремел гром, еще один, и снова сделалось тихо. Гримен забеспокоился за Сан и Тому, но Харро, судя по удаляющимся огням, полетел совсем в другую сторону. Грим выдохнул с облегчением. Человеческой речи было не слышно совсем. Возможно, он слишком далеко ушел, или же женщины прекратили спорить, заметив Харро. Второе ему казалось более логичным. Сам Гримен не любил спорить, и если случалось нечто подобное, то быстро соглашался или же отступал. Ему куда проще было общаться с разными электронными модулями и приборами. Он вспомнил про Брода, и его настроение сразу улучшилось. С ним он поладил сразу же. Они понимали друг друга, как родные. В голове со скоростью магнито-шаттла проносились кадры приятных воспоминаний совместных дел в мастерской, ремонт боевых машин, взлом сети БИС наемников. Кадры всплывали в его памяти, сменяясь друг другом, как некое анимированное слайд-шоу. Он успокаивался. Шум с леса больше не пугал и не раздражал. И, вообще, после пролета Харро, все звуки в лесу как-то сразу поубавили громкость.

Внезапный шум со стороны низины Гримен даже не услышал, а будто почувствовал. Он и его пропустил бы мимо, но внезапно различил в нем всхлипы и плачь. Голос был какой-то детский или девичий. «Кристал!». Гримен вскочил на ноги, как ужаленный насекомым. Сердце бешено заколотилось. Глаза в проекционных очках всматривались вдаль. Электроника очистила изображение, выделив из мрака четкие детали обрыва далее вниз по склону. Гримен посмотрел на небо. Он заметил еще несколько Харро, но те были высоко и как бы в стороне. Он, сильно волнуясь, все же решился на пробежку до края оврага, хотя умом понимал, что это может быть очень опасно. Еще раз оценив ситуацию и решившись Гримен рванул вниз, петляя, чтоб не делать шум, не упасть и не покатиться кубарем. Далее действительно оказался неглубокий овраг, в который он тут же нырнул, опасаясь быть замеченным с неба летающими змеями. Овраг оказался широким и частично заросшим травой. Тут было гораздо тише, чем в лесу. Почва была мягкая. А дальше к середине даже что-то хлюпало под ногами. «Тут и поспать можно, если что. С неба точно не видно… Это русло высохшей реки, не иначе!». Гримен возбужденный внезапной находкой принялся осматриваться. В эту часть острова они еще не заглядывали, хотя овраг был совсем рядом от леса. Судя по тому, что удалось разглядеть в электронную оптику, овраг тянулся от самого подножья горы куда-то ниже под уклоном, периодически петляя. Желание узнать, что же там за поворотом оказалось сильнее чувства безопасности и самосохранения. Гримен неспешно, посматривая то вверх, то вперед, направился вниз вдоль дна оврага. За очередным поворотом он встал, как вкопанный. ИИ его проекционных очков подсветил обнаруженные следы босой человеческой ноги. Это была даже не нога, а ножка, словно повзрослевшего ребенка. Гримен заволновался так, что упал на колени прямо перед следом, который был отчетливо веден на лысом влажном грунте. Травы тут уже почти не было, зато отчетливо слышалось журчание ручья. Гримен отдышался, успокоился и неспешно пошел по следу, коих далее обнаружилось еще несколько.