– А какая у вас роль в этом дворце? – я осознанно проявила некоторую бесцеремонность.

– Я могу просто жить и ждать, когда в этом доме появятся дети, – невозмутимо ответила Корда.

Я покраснела.

– Простите, я была не груба.

– Позвольте, я провожу вас в комнату, там вас ждет модистка.

Мы направились в мою гостиную и следующие несколько часов я провела в мире тканей, фасонов, кружев и журналов мод Ширтада. Хорошо, что в этом деле не нужно было знать язык, можно было просто тыкать пальцем в картинки, однако Корде все же приходилось иногда работать переводчиком: мне нужно было удостовериться, что модистка правильно поняла мою жестикуляцию, и мне не пошьют саван вместо прогулочного костюма. Голова шла кругом от домашних и бальных платьев, костюмов для верховой езды, нижнего белья, курточек, плащей, жакетов. Меня обмерили со всех сторон: сидя, стоя, в наклоне и даже в позе балетных па. Это безумие растянулось бы до вечера, если бы не Лалли, которая пришла и сказала модистке, что время вышло. Как я это поняла? Модистка встала, собрала раскиданные вокруг образцы тканей, журналы, выкройки, и покинула нас, пообещав скоро прислать первую партию готовых вещей.

Посмотрев на часы, я неожиданно занервничала: наступил полдень и мне предстояла встреча с наставником. Он по факту являлся главным человеком на данном этапе моей жизни, так как мог помочь мне обрести себя.

Корда показала мне комнату, которая была в этом доме классной: в ней когда-то обучались Максур и Райан, а до них – несколько поколений Карвишей. Она была оформлена в привычном для меня стиле, почти без ширтадского шика. Здесь был большой письменный стол, доска, полки с книгами, на стенах висели карты, а единственная уступка местной эстетике была воплощена в низком ярко-желтом диванчике и нескольких пуфиках, которые стояли в дальнем углу комнаты и вместе с чайным столиком формировали зону отдыха.

Разглядывая помещение, я вдруг поняла, что не одна. Оглянувшись, увидела, что возле окна стоит мужчина и пристально смотрит на меня. Было странно не увидеть его сразу, я открыла было рот, чтобы вступить в диалог, но он меня опередил:

– Называйте меня мастер Таллан. В Ширтаде к аристократам мужчинам обращаются «асури», ко всем остальным «эр», но в случае наставников и учителей используется обращение «мастер».

– Здравствуйте, мастер Таллан. Рада с вами познакомиться.

Я разглядывала мужчину, пытаясь составить о нем первое впечатление, однако это было непросто. Возраст был неопределим – ему могло быть как 30, так и 50, а, возможно, и больше. С магами всегда сложно, но Таллан еще и отличался особой безликостью. Среднего роста, среднего телосложения, светлые волосы, мелкие черты лица. На лишенном растительности и украшений лице глубоко посаженые глаза с короткими выцветшими ресницами. Человек-невидимка – закроешь глаза и не вспомнишь, как он выглядит.

– И как я вам? – прервал затянувшуюся паузу наставник.

– Простите, я не хотела...

– Хотели. И если исходить из этикета высшего света Ширтада, ваш пристальный взгляд тянет на сплетню об адюльтере со мной. А если судить о вас как о маге жизни, то такое внимание к объектам живой природы – это закономерно.

– Вы прекрасно говорите на всеобщем, – сделала я комплимент, сглаживая впечатление о себе.

– Для знати этот язык обязателен к изучению. Мороны не заставляют своих людей учить наш?

– Я не уверена, но в обязательной программе женских пансионов его точно нет.

– Как недальновидно! Впрочем, вас это уже не касается. Мы будем делать из вас настоящую звезду Ширтада, исправив все пробелы вашего образования.

Мастер приблизился, прикоснулся ладонью к моему лбу, затем положил ее на грудь. Мне было несколько неуютно, но сам Таллан был настолько бесстрастен, что я решила воспринимать его как лекаря.

– Я не отношусь к видящим, – мужчина прекратил свои манипуляции, – мой дар состоит в открытии магического потенциала. В Ширтаде его вскрывают перед начальной школой – с десяти лет наши дети изучают практическую магию.

– Вскрывают? – я непонимающе уставилась на мага.

– Запуск дара – это стандартная магическая процедура. Первые десять лет ребенка учат самоконтролю, после вскрытия дара еще в течение шести лет – магическому искусству, затем только практика и умение слушать свой дар.

– Вот так просто? Ритуал и… все?

– Вы меня не услышали, айса. Процесс становления занимает больше десяти лет. Ваша магия не дождалась и уже несколько раз вырывалась самостоятельно. Я прав?

– Да, но я не понимаю, почему у меня так. В Крайде и других наших государствах много одаренных женщин, но я не слышала, чтобы у кого-то еще дар устраивал бунт.

– Чтобы понимать, почему вы другая, нужно знать подробности: кто ваши родители, суть их дара, родословную на несколько поколений. Вы готовы мне об этом рассказать? – Таллан вопросительно поднял брови.

– Нет, я…

– Тогда пока примем как данность и будем работать с тем, что есть, – спокойно резюмировал мужчина. Он указал мне рукой на место за письменным столом. Я села, с удовольствием почувствовав себя студенткой. Мужчина встал возле доски, но мел в руки не взял. Напротив, он заложил руки за спину, посмотрел куда-то выше моей головы и начал говорить:

– С этого момента ты – моя ученица. Я буду называть тебя по имени и на «ты» вплоть до окончания обучения. После – я верну тебе свое почтение, – сделав паузу как бы ожидая возражений и не дождавшись, мужчина продолжил:

– Итак. Ты обладаешь даром, который позволяет причислять тебя к так называемым магам жизни. Не буду скрывать – я очень воодушевлен, так как с магией такого свойства мне работать еще не приходилось. В Ширтаде магом жизни была бабушка нынешнего короля, ныне покойная, а сейчас этот дар активен у родной сестры Айдина принцессы Висаль. С ней ты познакомишься через несколько недель на приеме по случаю ее дня рождения – ей исполняется двадцать лет. Маги жизни довольно редки, но это вполне объяснимо. В Ширтаде считают, что рождаются именно с тем даром, который требуется в данный момент.

Таллан замолчал, ожидая вопросов. И они были:

– И для чего же нужны мы этому миру?

– Твой вид магии дает тебе возможность порождать жизнь, – мужчина увидел, что я собираюсь что-то сказать, поэтому, выставив ладонь в останавливающем жесте, продолжил:

– Не перебивай. Я сейчас поясню.

Наставник подошёл к шкафу и что-то взял. Через секунду он поставил передо мой на стол два предмета: горшок с цветком и блюдце с семенами.

– Это семена. Способны они дать жизнь цветку или нет, не известно, но можем предположить, что – да. Однако точно мы об этом узнаем, если положим их в землю и польем водой. Тогда у них появится шанс, но не раньше. Твоя магия может помочь прорасти даже слабым и нежизнеспособным. А вот цветок – он крепкий, растет хорошо, но не цветет: вся сила уходит в стебель и листья. Твоя магия может дать импульс, и на нем появятся цветы. Ты не создаешь жизнь из ничего, ты зарождаешь ее искру там, где все готово для этого, но природных сил недостаточно.

– То есть я могу спасать от неурожаев и голода? – уточнила я.

– Не совсем, и только если это целесообразно. Необходимо понимать, что закон сохранения материи никто не отменял. Допустим, неурожай случился из-за засухи. Ты можешь активировать рост зерна, но тогда оно высосет всю оставшуюся воду и минералы из земли, и она надолго перестанет быть плодородной. Для таких случаев есть маги земли и воды. Ты же способна сделать сильным само зерно, вот в чем твой дар. Ты порождаешь искру и волю к жизни и в прямом, и переносном смысле.

– Что значит – в переносном смысле? – спросила. А сама подумала, что у меня какая-то уж слишком хитрая магия, и нужно еще сто раз подумать, прежде чем ее использовать.

– Маг жизни может стать, например, музой – порождать творчество, там, где уже есть талант, любовь, там, где есть симпатия.

– А искру жизни в утробе? Помочь женщине с беременностью?