Мы сразу же убедились, что присутствуют два элемента или составляющие. С одной стороны, экспериментаторы обращаются к невидимому существу. С другой стороны, медиум испытывает нервную и мышечную усталость, и ее вес увеличивается пропорционально весу поднятого предмета (но не в точной пропорции).
Мы обязаны действовать так, как будто действительно присутствует существо, которое слушает. Это существо, кажется, появляется, а затем перестает существовать, как только эксперимент заканчивается. Кажется, что оно создано медиумом. Является ли это ее самовнушением или динамическим ансамблем экспериментаторов, который создает особую силу? Является ли это удвоением ее личности? Является ли это конденсацией психической среды, в которой мы живем? Если мы стремимся получить доказательства действительной и постоянной индивидуальности, и, прежде всего, идентичности конкретной души, вызванной в нашей памяти, мы никогда не получаем никакого удовлетворения. В этом и заключается тайна.
Вывод: перед нами неизвестная сила психического класса, живая сила, жизнь лишь мгновения.
Не может ли быть так, что, прилагая усилия, мы порождаем отрыв сил, который действует извне нашего тела? Но здесь не место, на этих первых страницах, строить гипотезы.
Эксперимент, о котором я только что рассказал, был повторен три раза подряд, при полном свете газовой люстры, и при тех же условиях полного доказательства в каждом случае. Круглый стол весом около четырнадцати фунтов поднимается этой неизвестной силой. Стол весом в двадцать пять или пятьдесят фунтов или больше требует большего числа людей. Но они не получат никакого результата, если хотя бы один из них не будет одарен медиумической силой.
И позвольте мне добавить, с другой стороны, что в подобном эксперименте затрачивается так много нервной и мышечной энергии, что такой необыкновенный медиум, как, например, Эвсапия, едва ли может получить какие-либо результаты спустя шесть часов, двенадцать часов, даже двадцать четыре часа после сеанса, в котором она так щедро израсходовала свою психическую энергию.
Добавлю, что довольно часто стол продолжает подниматься даже после того, как экспериментаторы перестали его трогать. Это движение без контакта.
Этот феномен левитации, по-моему, абсолютно доказан, хотя мы не можем его объяснить. Это похоже на то, что произошло бы, если бы кто-то надел перчатки из магнита и, положив их на железный стол, поднял его с земли. Но действие не так просто: это случай психической активности, внешней по отношению к нам, действующей в данный момент. 4
Как же производятся эти левитации и движения?
Как получается, что палочка сургуча или труба лампы, если их потереть, притягивают кусочки бумаги или сердцевину бузины?
Каким образом частица железа так прочно прилипает к магниту, если поднести ее близко?
Каким образом электричество накапливается в парах воды, в молекулах облака, пока не порождает гром, удар молнии, вспышку молнии и все их грозные последствия?
Как получается, что молния с присущей ей беспечностью срывает одежду с мужчины или женщины?
И (возьмем простой пример), не выходя из нашего обычного и нормального состояния жизни, как получается, что мы поднимаем руку?
2. Возьмем теперь образец другой группы случаев. Медиум кладет одну из своих рук на руку какого-то человека, а другой бьет по воздуху одним, двумя, тремя или четырьмя ударами или постукиваниями. Удары слышны в столе, и вы чувствуете вибрации в то же самое время, когда слышите их, – резкие удары, которые заставляют вас думать об электрических ударах. Излишне говорить, что ноги медиума не касаются ног стола, а находятся на расстоянии от них.
Затем медиум кладет свои руки вместе с нашими на стол, и удары, которые слышны по столу, сильнее, чем в предыдущем случае.
Эти постукивания, слышимые в таблице, эта «типология», хорошо известная спиритуалистам, часто приписывались какому-то виду обмана, хрусту мускула или различным действиям медиума. После сравнительного изучения, которое я провел над этими особыми случаями, я считаю, что прав, утверждая, что этот факт также не менее несомненен, чем первый. Постукивания, как хорошо известно, производятся во всех видах ритма, и ответы на все вопросы получаются посредством простых соглашений, посредством которых, например, условливается, что три постукивания будут означать «да», а два – «нет», и что, пока читаются буквы алфавита, слова можно диктовать постукиваниями, производимыми при названии каждой буквы.
3. Во время наших экспериментов, пока мы вчетвером сидим за столом, прося сообщения, которое не приходит, кресло, поставленное примерно в двадцати четырех дюймах от ноги медиума (на которую я положил свою ногу, чтобы убедиться, что она не может воспользоваться своей), – кресло, говорю я, начинает двигаться и скользит к нам. Я отталкиваю его; оно возвращается. Это набитое чучело ( пуф ), очень тяжелое, но легко скользящее по полу. Это произошло 29 марта прошлого года и снова 5 апреля.
Plate I. Левитация стола в салоне профессора Фламмариона посредством медиумизма Эусапии Паладино.
Это можно было сделать, потянув стул за веревку или выставив ногу достаточно далеко. Но это повторялось снова и снова (пять или шесть раз), автоматически двигаясь, и это было так неистово, что стул подпрыгивал по полу вверх ногами и в конце концов упал нижней стороной вверх, хотя никто его не касался.
4. Вот четвертый случай, вновь наблюдавшийся в этом году, после того как он был несколько раз подтвержден мной, в частности в 1898 году.
Занавески около медиума, но которых она не может коснуться ни рукой, ни ногой, раздуваются во всю длину, словно надуваемые порывистым ветром. Я несколько раз видел, как они окутывают головы зрителей, словно капюшоны монахов-капуцинов.
5. Вот пятый пример, подлинность которого проверена мной несколько раз и всегда с одинаковой тщательностью.
В то время как я держу одну руку Эвзапии в своей, а один из моих друзей-астрономов, преподаватель Политехнической школы, держит другую, нас касается, сначала один, потом другой, по бокам и по плечам, как будто невидимая рука.
Медиум обычно пытается соединить свои две руки, которые каждый из нас держит отдельно, и с помощью искусной подмены заставить нас поверить, что мы держим обе, когда ей удается разъединить одну. Этот обман, будучи хорошо нам известным, мы играем роль предупрежденных зрителей и уверены, что каждому из нас удалось развести ее руки. Прикосновения в этом эксперименте, кажется, исходят от невидимой сущности и довольно неприятны. Те, которые происходят в непосредственной близости от медиума, могут быть следствием обмана; но к некоторым из них это объяснение неприменимо.
Здесь самое время отметить, что, к сожалению, необычайный характер явлений находится в прямой зависимости от отсутствия света, и медиум постоянно просит нас убавить газ, почти до точки исчезновения: « Meno luce! meno luce! » («Меньше света, меньше света»). Это, конечно, выгодно для всякого рода мошенничества. Но это условие не более обязательно, чем другие. В нем нет никакого намека на угрозу.
Мы можем получить большое количество медиумических явлений с помощью света, достаточно сильного для того, чтобы мы могли различать вещи с уверенностью. Тем не менее, это факт, что свет неблагоприятен для создания явлений.
Это раздражает. Но мы не имеем права навязывать противоположное условие. Мы не имеем права требовать от природы условий, которые нам подходят. Было бы столь же разумно попытаться получить фотографический негатив без темной комнаты или получить электричество от вращающейся машины посреди атмосферы, насыщенной влагой. Свет – это естественный агент, способный производить одни эффекты и противостоять производству других.
