Он бросил на нее такой же взгляд, как и накануне, когда сказал, что она слишком уж умна.

– Хозяин таверны вспомнил маленького мальчика, жившего здесь когда-то. Однако он говорит, что эта Дженни вовсе не старая, так что это, возможно, простое совпадение.

Они приблизились к дому с белой дверью. Дом был старый и довольно скромный, однако ухоженный. На всех окнах висели белые занавески.

Служанка провела их в уютную гостиную. Обстановка с большим количеством стульев явно предполагала, что именно здесь собирались постояльцы.

Усевшись, они молча переглянулись. Шарлотта с нетерпением ждала появления хозяйки. Она пыталась уверить себя, что они нашли какую-то другую Дженни, но сердце ее билось все быстрее.

– Я представлю вас как миссис Дюклерк, – предложил Натаниел. – Мы не будем упоминать Марденфорда, пока Дженни сама не скажет про него. Если скажет, конечно.

Дженни действительно не была старой. Как только она вошла в гостиную, Шарлотта поняла, в чем дело. У Дженни были седые волосы, и она была довольно полной – видимо, поэтому мальчик и решил, что она старуха. Однако на вид ей было от силы лет сорок пять.

Вежливо поздоровавшись с хозяйкой, Натаниел объяснил, что привело их сюда.

Миссис Трешер покачала головой:

– Мальчик по имени Гарри никогда не жил здесь.

– Возможно, это не подлинное его имя. Думаю, ему тогда было лет шесть – восемь. У него темные глаза и темные волосы. Причем он явно не англичанин. Он жил здесь с матерью.

Глаза Дженни расширились.

– О, да вы же описываете Джозефа. Его все звали Хосе. Вы встречали его?

«Хосе? – подумала Шарлотта. – Вероятно, старый вор решил назвать мальчика Гарри – чтобы звучало по-английски».

– Мы знаем, что мальчик вполне здоров и с ним все в порядке, – сообщил Натаниел. – Мы надеемся, что вы что-то знаете о его родственниках. Мальчик очень одинок…

Дженни надолго задумалась, потом покачала головой:

– Знаете, здесь все было неблагополучно с самого начала. Я пыталась отговорить ее. Говорила с ней как можно деликатнее, уверяю вас. Но она ничего не хотела слышать. Я ничего не знаю о ее семье. Да и о ней самой ничего не знаю. Она сняла здесь комнаты для себя и мальчика, как только приехала в Англию. А приехала она сюда через Саутгемптон, насколько я знаю. Расплатилась же звеньями от золотой цепочки.

– Вы сказали, его называли Хосе? Они были испанцы? – спросил Натаниел.

– Да, из Кадиса. Она рассказывала про войну и про то, как ей наконец-то удалось достать билет на корабль. Она приехала сюда, чтобы разыскать отца мальчика. – Дженни поджала губы. – Сказала – мужа. Впрочем, не мое это дело. Если женщина с незаконнорожденным ребенком говорит, что ее муж ушел или умер, меня это не касается. Я попыталась объяснить ей, что этот «муж» не будет рад ее появлению. Когда на ее письма не пришло ни единого ответа, я попыталась убедить ее в этом.

– Она упоминала имя этого человека? – спросила Шарлотта.

– Никогда. Это была ее тайна. Она дала мне понять, что он был знатного происхождения, как и она, наверное, Она ожидала, что ей будут оказаны услуги, превосходящие обычные, если вы понимаете, что я имею в виду. – Хозяйка пожала плечами. – Я полагала, что она и сама происходила из богатой и знатной семьи. Об этом свидетельствовал весь ее облик. Она хорошо говорила по-английски, могла также писать и читать. И за все она расплачивалась звеньями той золотой цепочки.

– Как долго она прожила здесь? – задал вопрос Натаниел.

– Около года. Все это время она писала письма и ожидала кого-то или чего-то. Однако к концу выглядела… подавленной. И очень грустной. Словно начинала понимать, что ее соблазнили и бросили, как девчонку с фермы. Конечно, она беспокоилась за мальчика. Какое будущее могло ожидать незаконнорожденного испанца в Англии?

Шарлотта не знала, что и думать об этой истории. Они много узнали и в то же время почти ничего не узнали. Подтвердились лишь воспоминания Гарри.

– И куда же она уехала?

– Не знаю. Однажды она взяла мальчика, два саквояжа и исчезла. Оставила то, что не поместилось в саквояжи, и сказала, что пришлет за этими вещами позже. Однако я не ожидала от нее вестей. Таки случилось. Полагаю, она заплатила, чтобы ее отвезли обратно в Саутгемптон. Я решила, что она потом отправилась домой.

– Мы нашли мальчика в Лондоне, так что все сложилось по-другому, – сказал Натаниел.

В комнате надолго воцарилось молчание. Наконец Натаниел спросил:

– Как ее звали? Вернее, каким именем она пользовалась?

– Конечно, вымышленным, – заявила Дженни с уверенностью. – Она называла себя миссис Марден.

При этих словах хозяйки Шарлотта вздрогнула. Затем посмотрела на своего спутника, и тот тихо вздохнул.

Хозяйка же, казалось, не замечала реакции гостей. Поглядывая то на Шарлотту, то на ее спутника, она ожидала следующего вопроса.

Наконец Натаниел проговорил:

– Миссис Трешер, я должен снова спросить вас: говорила ли она когда-нибудь об отце мальчика? Пожалуйста, постарайтесь вспомнить, это очень важно.

Женщина нахмурилась. Помолчав минуту-другую, решительно покачала головой:

– Нет, мне она ничего не говорила, Она считала меня, как бы служанкой. Иногда она читала мальчику, и я слышала, как она читала. Читала всегда по-английски, из тех книг, что привезла с собой. И говорила сыну, что он должен хорошо выучить наш язык, потому что ему предстоит стать англичанином.

Шарлотта почти не слушала хозяйку – она была близка к отчаянию.

Натаниел же вдруг поднялся и подошел к книжной полке. Прикоснувшись пальцем к корешку одной из книг, пробормотал:

– Да, все верно: Байрон. Мальчик говорил, что мать читала ему из Байрона.

Хозяйка тут же закивала:

– Да-да, теперь, когда вы назвали это имя, я вспомнила: она очень любила эту книгу, но читала ему и другие. Например, из Библии.

– Может, вы слышали что-то еще, когда выполняли свои обязанности по дому?

– Она учила мальчика… быть гордым. Она и сама была гордой. Эти стало причиной его стычек с другими мальчиками из деревни. А однажды, поссорившись, он принялся кричать на них. Выкрикивал одно и то же слово, глядя на них свысока. Жена рыбака, которая услышала это, позже сказала мне, что он кричал: «Кланяйтесь, кланяйтесь!» Подозреваю, что он хотел, чтобы ему поклонились. Этот бездомный метис вел себя как маленький принц.

«О Господи, Господи…» – мысленно повторяла Шарлотта. Теперь она уже не сомневалась: эта испанка приехала в Англию после смерти Филиппа, когда Джеймс унаследовал титул. Приехала со своим сыном, чтобы заявить о правах мальчика в доме нового барона. Но как же Джеймс смог?..

Натаниел все еще стоял у книжной полки. Шарлотта повернулась к нему с отчаянием во взгляде.

Глаза же Натаниела, казалось, говорили: «Вам следовало позволить мне пойти на сделку с совестью, пока еще был шанс. Ради вас я пошел бы на это».

Возможно, ей действительно следовало согласиться, когда он предлагал. Боже, почему она не сделала этого? Теперь Шарлотта обвиняла только себя. Почему она так верила в Марденфорда? О, как же она ненавидела себя за свое упрямство!

– Если мальчик у вас, то где его мать? – неожиданно спросила Дженни; казалось, эта мысль только сейчас пришла ей в голову.

– Она привезла мальчика в Лондон. У нас есть все основания предполагать, что она умерла пять лет назад.

Дженни прищелкнула языком.

– Значит, она избавилась от своих оков. Если она не собиралась вернуться домой, ей надо было остаться здесь. Приходская церковь позаботилась бы о них. Мы все помогли бы ей, хотя она и была иностранкой. Лондон не место для бедняков. Странно, что она отправилась туда только через год.

«Да, действительно странно…» – промелькнуло у Шарлотты.

– Что ж, если мальчик находится у вас, я отдам вам вещи, которые его мать оставила здесь. – Дженни поднялась со стула. – Их немного, всего лишь маленький сундучок, и я не имею представления, что там внутри. Если вы пойдете со мной, сэр, я покажу, где он хранится.