Он посмотрел на нее с язвительной улыбкой:

– Полагаю, вы ошибаетесь. И Данте, и Леклер бывали на вечеринках Линдейла, то есть оба они не были святыми, что бы о них ни говорили. Однако вряд ли их собственное поведение могло бы извинить мое по отношению к вам.

– Я давно не ребенок, так что это больше их не касается.

– Вы их маленькая сестренка. По их мнению, вы всегда будете нуждаться в опеке и покровительстве.

Они дошли до конца тропинки и остановились. Ветви яблони образовывали шатер над их головами. На длинных и тонких ветвях уже набухли почки, ждавшие тепла.

– Полагаю, миледи, я всегда мог бы оправдаться тем, что не узнал вас. – Натаниел пристально смотрел ей в глаза. – А вот у вас не может быть такого оправдания.

Шарлотта в смущении улыбнулась. Она прекрасно понимала, что ей нечего возразить.

Натаниел молча смотрел на нее какое-то время. Потом тихо вздохнул и произнес:

– О чем вы только думали тогда, Шарлотта?

«Действительно, о чем я думала тогда?» – спросила себя Шарлотта, отводя глаза. Увы, у нее не было ответа на этот вопрос – во всяком случае, сейчас не было.

Но тогда, когда она готовилась к поездке на вечеринку, у нее было совсем другое настроение – ей казалось, что поездка к Линдейлу, пусть и безрассудная, превратится в удивительное и захватывающее приключение.

– Я решила, что моя жизнь очень скучная, – призналась Шарлотта. – Как-то раз я присутствовала на званом обеде, и рядом со мной сидел Линдейл. Он поинтересовался, когда я сниму траур. Этот вопрос шокировал меня, ведь я вовсе не носила траур. Но рядом стояло зеркало, и я, заглянув в него, поняла, что имелось в виду. Я не жила по-настоящему, хотя и не носила траур.

Шарлотта внимательно посмотрела на спутника. Было очевидно, что ее объяснение прозвучало не слишком убедительно. Пожав плечами, она вновь заговорила:

– Видите ли, прошло шесть лет. Шесть лет, за которые в моей жизни не случилось ничего примечательного. Вокруг меня бушевали страсти, а я словно оставалась вне жизни. Даже Пенелопа жила гораздо интереснее. Разумеется, я вовсе ей не завидую, но все же… За все эти годы я испытала лишь одно сильное чувство. Я имею в виду свою все возрастающую любовь к маленькому Амброузу. Она изумляла меня, я упивалась ею. Эта любовь напомнила мне, что я все еще жива, просто пребываю в спячке. И вот в один прекрасный день я проснулась. Да, я проснулась, и мне вдруг стало ясно, что все эти годы, прожитые мной… – Шарлотта умолкла, она была не в состоянии продолжать. Не находилось слов, чтобы описать отчаяние, охватившее ее в тот день. Невозможно было передать охвативший ее ужас, когда она поняла, что жила словно в могиле, Куда сама себя захоронила раньше назначенного судьбой срока.

Резко развернувшись, Шарлотта проговорила:

– Думаю, нам пора возвращаться.

Натаниел остановил ее, взяв за руку.

– Шарлотта…

– Пожалуйста, отпустите меня. Вы требуете от меня объяснения, но я не могу выразить это словами. Я считала, что уж вы-то не станете меня осуждать. Поймите, отправляясь на тот вечер, я вовсе не собиралась… Мне просто захотелось встряхнуться, вот и все. Ужасно захотелось сделать что-то… опрометчивое и вопиющее. Но поверьте, я хотела просто увидеть то, о чем столько шептались, а вовсе не участвовать. – Она взглянула на Натаниела. – Я думала, вам это было понятно.

– Я не собираюсь критиковать вас, лишь пытаюсь узнать, где был ваш разум.

– Мой разум? Наверное, я была… немножко сумасшедшей, теперь я это понимаю. – Она попыталась высвободить руку. – Отпустите меня, Натаниел. Пожалуйста. Я надеялась, вы никогда не узнаете, что это была я. Я понимала, что моя репутация пострадает, если это случится.

– Если хотите, я отпущу вас. Но только после того, как задам вам еще один вопрос.

Она со вздохом кивнула:

– Хорошо. Задавайте свой вопрос.

Пристально глядя ей в глаза, он спросил:

– Шарлотта, почему я?

Сердце ее упало.

– Это… и есть ваш вопрос?

– Да, миледи.

Действительно, почему он? После той ночи у Линдейла она задавала себе этот вопрос сотни раз, но каждый раз отвечала по-разному.

– Сначала мне казалось, что это просто случайность, но потом я поняла, что ошибалась.

– Рад это слышать, миледи. Однако вы не ответили на мой вопрос.

– Видите ли, я почувствовала себя с вами в безопасности. И еще мне казалось… Ах, даже не знаю, как это выразить. В общем, я почему-то почувствовала, что вы прекрасно понимаете, хотя и не знаете, кто я такая. Вы ведь тогда этого не знали, не так ли?

– Да, тогда действительно не знал, но потом… – Натаниел сокрушенно покачал головой, как бы давая понять, что был ужасно разочарован, узнав, с кем проводил время у Линдейла.

Шарлотта снова потупилась. Покидая ту вечеринку, она была абсолютно уверена, что Натаниел Найтридж никогда ничего не заподозрит. Увы, она ошибалась. Все вышло совсем не так, и теперь воспоминания о той ночи казались фантазией, созданной для того, чтобы успокоить ее совесть.

– Сэр, вы дурно обо мне думаете лишь потому, что были очень удивлены, узнав правду.

– Да, я действительно удивился, но я вовсе не думаю о вас дурно. А если уж говорить начистоту, то я и сам толком не знаю, что думать. Во всяком случае, у меня и в мыслях нет скомпрометировать вас.

– Да, разумеется. Вы не из тех, кто может скомпрометировать женщину. И я вовсе не считаю вас ответственным за все случившееся. У вас нет обязательств передо мной.

– Не согласен, миледи. Когда-нибудь правда откроется, это неизбежно. Более того, не исключено, что Линдейл и так уже обо всем знает.

– Знает?.. – Шарлотта недоверчиво смотрела на собеседника. – А может, это он вам сказал, что именно я скрывалась под белой маской?

– Нет, не он. Но я почти уверен, что Линдейл все знает. Именно это меня и беспокоит. Ведь вам, конечно же, известно, насколько он бестактен. Я очень опасаюсь, что когда-нибудь он раскроет вашу тайну всему свету.

– Убеждена, что он будет молчать, – возразила Шарлотта.

Натаниел бросил на нее скептический взгляд. Всем прекрасно было известно, что Линдейл не отличался сдержанностью.

– Так вот, Шарлотта… Вы оказались в крайне неприятной ситуации.

– Не могу с вами согласиться, сэр. Во всяком случае, моя репутация не слишком пострадает, даже если об этом станет известно.

– Ошибаетесь, миледи. Ваша репутация будет безнадежно погублена. Я несколько дней размышлял над этим и понял: единственная возможность хоть как-то объяснить мое поведение…

– Вы имеете в виду – наше поведение? Очень благородно с вашей стороны взять всю вину на себя, но…

Он поднял вверх руку, призывая ее помолчать.

– Леди Марденфорд, пожалуйста, не перебивайте меня. Позвольте мне высказать свою мысль.

– Говорите, мистер Найтридж, говорите.

Он сделал глубокий вдох и вновь заговорил:

– Дело очень ясное, и я думаю, вы согласитесь со мной.

Натаниел принялся прогуливаться по дорожке – так он обычно расхаживал и в зале суда, когда выступал перед присяжными.

– Да, есть только одно средство, – заявил он, пристально взглянув на Шарлотту. – Мы должны как можно быстрее пожениться. Если мы поженимся до того, как распространятся слухи, это не так сильно отразится на вас. Прежде чем покинуть Лондон, я получил специальную лицензию.

Шарлотта с удивлением смотрела на расхаживавшего перед ней мужчину. Натаниел говорил так, словно нисколько не сомневался в том, что она была готова к подобному предложению. Остановившись, он взглянул на церковь и добавил:

– Мы можем совершить обряд прямо здесь. Если не возражаете, я сейчас поговорю с викарием.

– Но я думаю, что сначала мы должны…

– Не беспокойтесь, я все устрою на завтрашнее утро.

– Нет причин торопиться, сэр. В конце концов…

– Это вовсе не помешает нашей дальнейшей поездке.

– Но, мистер Найтридж… Поверьте, Натаниел, я очень ценю вашу заботу о моей репутации. Это очень благородно с вашей стороны, однако…