– Я не знаю, что такое любовь, мессир Джованни, – уклончиво ответила та, украдкой высматривая в толпе Амори.

– Лик Божий является в трёх по порядку расположенных зеркалах: в ангеле, в душе и в теле мира. Блеск и красота Божьего мира, так отражённые, должны быть названы всеобщей красотой, а всеобщее устремление к этой красоте должно называться любовью.

Так и не обнаружив Сольё, Лоренца неожиданно увидела Монбара, танцующего неподалёку с довольно привлекательной блондинкой. Время от времени барон что-то нашёптывал ей на ушко, делая вид, будто не замечает Лоренцу, которая невольно почувствовала себя уязвлённой.

– Какая красивая дама, – сказала она, кивнув в сторону блондинки.

– Ты имеешь в виду, мадонна, любовницу Пьеро?

– Ах, как я жалею, что уже женат! – после паузы продолжал партнёр Лоренцы. – Иначе я бы стал добиваться твоей любви, мадонна.

В этот момент танец закончился и в зал вошёл Амори.

– Я искал Вас и мадемуазель де Нери по всему дворцу, – укоризненно сказал молодой человек донне Аврелии. – Где вы были?

Выслушав извинения вдовы, Сольё затем обратился к Лоренце:

– У Вас не слишком радостный вид. Вам не понравился праздник?

– Просто меня немного утомил разговор с графом Мирандолой.

– Вот как? А мне показалось, что он очень старался понравиться Вам.

– Возможно, но его усилия пропали даром.

– Вы слишком неприступны, – Сольё покачал головой. – Прошу Вас, улыбнитесь. Ведь Вы – королева праздника и все смотрят на Вас.

Девушке вдруг захотелось признаться ему, что весь свой успех она променяла бы на то, чтобы остаться с ним наедине.

Больше они не успели ничего сказать друг другу, так как к ним приблизился сам правитель:

– С позволения твоей тётушки, я хочу пригласить тебя на танец, королева!

Лоренца невольно обратила внимание, что хотя у Пьеро были такие же блестящие карие глаза, как у Джулиано, его взгляд был не мечтательным, а каким-то пустым.

– Мне показалось, что Мирандола ухаживал за тобой, – начал издалека правитель, ведя девушку в танце.

– Нет, граф просто очень любезен.

– В самом деле, Пико – милейший человек, хотя и неудачник. Иначе как назвать того, кто, будучи потомком знатного рода владетелей Мирандолы, добровольно отказался от власти?

– Прости, монсеньор, но я не считаю графа неудачником.

– Просто ты ещё не знаешь о нём всего, – снисходительно усмехнулся Пьеро. – Однажды он пригласил всех желающих в Рим на философский турнир, обещая при этом оплату всех расходов для неимущих философов взять на себя. Когда же специальная комиссия по приказу папы ознакомилась с главными тезисами тех положений, которые Мирандола собирался обсуждать на турнире, то они были признаны еретическими. После чего ему запретили не только диспут, но и любое публичное чтение этих тезисов. Испугавшись инквизиции, Пико сбежал во Францию, где его и арестовали. Спасло графа лишь заступничество моего отца, по просьбе которого папа разрешил ему поселиться близ Флоренции. И только в прошлом году Пико было даровано полное прощение.

Несмотря на то, что Пьеро явно пытался настроить её против Мирандолы, Лоренца, наоборот, проникалась всё большим сочувствием к последнему. Видя, что она молчит, правитель сменил тему:

– Посол короля Карла упоминал о том, что твой отец был родом из Флоренции.

– Да, монсеньор.

– Тогда, может, ты останешься здесь?

– Это будет зависеть от того, как меня примут родственники.

– Если они не захотят приютить тебя, то я мог бы тебе помочь. Например, подарить виллу или даже дом в городе.

Предложение Пьеро было настолько неожиданным для Лоренцы, что она растерялась.

– Благодарю тебя, монсеньор, – наконец нашлась девушка. – Но мой отец был состоятельным человеком и я сама могу купить себе дом.

– Тогда разреши хотя бы пригласить тебя и твою тётушку на мою виллу в Кареджи, – не отступал правитель. – После дня Святых Марий я устраиваю там праздник.

– Мы не можем поехать туда одни…

– Хорошо, французы тоже получат приглашение.

Внезапно прямо посреди танца музыка смолкла, потому что в зал ввалилась шумная компания во главе с Лоренцо Торнабуони. Хотя со времени событий на рынке прошло время, Лоренца сразу узнала его по красивому, но уже слегка обрюзгшему лицу и торсу Аполлона.

– В чём дело, мессир Лоренцо? – правитель нахмурился. – Я послал тебе приглашение, а ты приходишь слишком поздно и, к тому же, нарушаешь порядок!

В ответ Торнабуони, опиравшийся на чьё-то плечо, иронически хмыкнул:

– И ты говоришь мне о порядке, сеньор Пьеро? Ты, не могущий справиться с каким-то монахом, который проклинает тебя на каждом шагу?

– Да ты пьян! – Пьеро, словно в поисках поддержки, растерянно обвёл глазами зал. – Иди лучше домой, иначе я буду вынужден…

– Что же ты сделаешь? – Лоренцо и в самом деле едва держался на ногах. – Может быть, прогонишь меня? Или Савонарола сделался тебе дороже брата и ты забыл о том, как он отплатил за гостеприимство твоему отцу?

Правитель не успел ничего ответить, так как в разговор вступил средний сын Великолепного:

– Настоятель Святого Марка – лицо духовное. Поэтому судить его может только церковный суд. Тебе же, мессир Лоренцо, и вправду лучше уйти или мы забудем о нашем родстве.

В последних словах кардинала прозвучала явная угроза, однако Торнабуони не захотел прислушаться к нему.

– А тебе, монсеньор, вообще лучше молчать! – бросил он в лицо брату Пьеро. – Всем известно, что с тех пор, как папой стал Борджиа, ты лишился всякого влияния в Риме! Поэтому занимайся-ка лучше изучением своих манускриптов!

По рядам присутствующих пронёсся ропот. В этот момент к смутьяну приблизился Мирандола.

– Послушай, мессир Лоренцо, – мягко сказал он, положив свою руку на плечо Торнабуони. – Если ты хочешь поговорить о фра Джироламо, приходи завтра ко мне. А сейчас давай я отведу тебя домой.

Но тот, сбросив его руку, презрительно ответил:

– Не прикасайся ко мне, граф, потому что твои объятия сродни Иудиным. Ведь все вы: и ты, и Фичино, и Полициано – предатели. Вы предали Великолепного, едва он умер, хотя при жизни считались его близкими друзьями, а теперь лижете пятки Савонароле!

– Прошу тебя, выбирай выражения, мессир Лоренцо, – бледное лицо Мирандолы сделалось подобно туче.

– А что ты мне сделаешь? Наведёшь порчу? Ведь не зря говорят, что ты – колдун и чернокнижник! И что люди, вызвавшие твоё неудовольствие, обычно долго не живут! Но я тебя не боюсь! Что же касается моих слов, то всем известно, что я сказал истинную правду. Если бы не ты, Савонарола никогда бы не появился в нашем городе!

Неизвестно, чем бы всё закончилось, но тут вперёд выступил Джулиано Медичи.

– Ты утверждаешь, мессир Лоренцо, что вокруг одни предатели и только тебя можно назвать истинным другом моего отца? – звонкий голос юноши дрожал от волнения. – Но все знают, что на самом деле ты всегда завидовал ему! И если сейчас пытаешься доказать обратное, то только затем, чтобы приобрести популярность. Но тебе никогда не сравниться с Великолепным! Потому что мой отец умел не только ненавидеть, но и любить. А ты разве любишь кого-нибудь, кроме себя самого?

На протяжении нескольких секунд Лоренце казалось, что Торнабуони сейчас ударит Джулиано. Однако вместо этого Лоренцо, не произнеся больше ни слова, удалился в сопровождении своих приятелей. Джулиано же спокойно вернулся на своё место, и Лоренца подумала, что из трёх братьев Медичи он один вёл себя так, как подобает сыну Великолепного. Между тем Пьеро махнул рукой и танцы возобновились.

– Надеюсь, это происшествие не испортило тебе настроение, королева? – осведомился он у Лоренцы.

– Нет, монсеньор.

– Обещаю, что в Кареджи не произойдёт ничего подобного.

Когда танец закончился, они остановились как раз напротив Альфонсины Орсини, которая бросила в сторону Лоренцы ревнивый взгляд. Но едва девушка попыталась присоединиться к донне Аврелии, как её перехватил Монбар: