Тем не менее, Нери сохранил спокойный вид.

– Простите, сеньор, если мои слова показались Вам обидными. Но, как человек поживший и кое-что видевший на своём веку, я считаю храбрость, не подкреплённую должным запасом продовольствия и вооружения, безумием.

– Поэтому король предлагает Вам подкрепить её золотом и обещает, что каждый ливр вернётся к Вам сторицей.

Отец Лоренцы пожал плечами:

– Советую Вам обратиться к другим банкирам.

– Я уже обращался, – признался Монбар.

– Вот видите. Любой разумный человек может предвидеть неизбежный крах этого похода. Поэтому я говорю Вам: «Нет».

– Это Ваше последнее слово?

Нери внезапно ощутил смутное беспокойство: Монбар всё больше казался ему похожим на хищника, подстерегающего добычу. И, как подозревал банкир, этой добычей был он сам. Однако Нери был твёрдо уверен, что все козыри на руках у него, а не барона.

– Да, последнее.

– А мне ты тоже скажешь: «Нет», мессир Бернардо? – спутник Монбара, до этого занятый разглядыванием коллекции банкира, приблизился к столу.

Бросив на него удивлённый взгляд, Нери подумал, что где-то уже видел эти серые прозрачные глаза с миндалевидным разрезом. Шелковистые волосы молодого человека были темнее, чем у барона, и цвет кожи отличался смугловатым оттенком. К тому же, он был выше ростом. Ещё отец Лоренцы заметил, что его пальто было сшито из дорогого чёрного бархата, а малозаметная на жёлтой шляпе фигурка святого Михаила – отлита из чистого золота.

– Прости, сеньор, но я не расслышал твоего имени, – банкир тоже перешёл на своё родное наречие.

– А я и не называл его тебе, мессир Бернардо, – молодой брюнет неожиданно улыбнулся, показав ряд ровных белых зубов.

– Позвольте представить Вам, господин де Нери, мессира де Сольё, рыцаря короля и моего друга, – вмешался в их разговор Монбар.

Эта простая фраза оказала на флорентийца действие, подобное ледяному ушату воды. Вглядевшись в лицо молодого человека, он взволнованно произнёс:

– Значит, Вы…

– Вы не ослышались, – подтвердил молодой человек уже по-французски. – Мои родители – граф и графиня де Сольё.

Мгновение – и лицо Нери расплылось в широкой улыбке:

– Если бы Вы сразу признались, что Вы – сын донны Марии, то могли бы рассчитывать на другой приём!

Сольё переглянулся с Монбаром:

– Разве это что-то меняет?

– Ну, конечно же! – банкир всплеснул руками. – Ведь я имею честь быть компаньоном графини де Сольё. К тому же, она – дочь моего кузена, ныне покойного мессира Луиджи де Риччи…

После последних слов флорентиец вдруг запнулся. Однако Сольё, не обратив на это внимание, достал какое-то письмо и протянул его банкиру:

– Это расписка моей матушки, заверенная нотариусом.

Прочтя документ, банкир заметил:

– Должен предупредить Вас, что донна Мария сильно рискует.

– Это её собственное решение.

Вздохнув, Нери сложил расписку.

– Я не могу отказать Вам. Но хочу заметить, что эти деньги вряд ли помогут королю.

– А это мы ещё посмотрим, господин де Нери, – вмешался в их разговор барон.

И тут же деловито добавил:

– Когда Вы сможете предоставить нам требуемую сумму?

– Не раньше, чем через два дня, – Нери бросил взгляд на свою книгу. – Мне необходимо всё подсчитать и взыскать кое-какие долги.

Не успел он закончить последнюю фразу, как в комнату заглянула Лоренца.

– Что случилось, принцесса? – ласково спросил у неё мессир Бернардо.

– Прости, отец, я не знала, что ты не один…

Неожиданно Лоренца встретилась глазами с Сольё и зарделась, в то время как тот поднялся с места и учтиво поклонился.

В свою очередь, Монбар, обернувшись, сказал:

– Кажется, господин де Нери, мне посчастливилось увидеть главное сокровище, которым Вы владеете.

Заметив, какой взгляд при этом капитан бросил на его дочь, мессир Бернардо пожалел, что не запер изнутри дверь на засов. Однако ему ничего не оставалось, как представить Лоренцу гостям.

Услышав слово «Сольё», девушка воскликнула:

– Но так зовут мою крёстную!

– Да, Лоренца, это сын твоей крёстной донны Марии, – подтвердил Нери.

– Но матушка никогда не говорила мне, что у неё есть такая очаровательная крестница, – казалось, молодой человек был удивлён не меньше Лоренцы.

– Графиня де Сольё оказала нам с женой большую честь, согласившись стать крёстной матерью нашей дочери… – мессир Бернардо снова замялся, словно не зная, что говорить дальше.

Тем временем Сольё обратился к девушке:

– Жаль, что матушка не познакомила нас раньше, мадемуазель де Нери.

– Я люблю донну Марию, как свою вторую мать! – заверила его Лоренца.

– Да, она очень часто ездила в Париж по делам.

– И каждый раз привозила мне чудесные подарки! – простодушно призналась дочь мессира Бернардо.

– Ты хотела мне что-то сказать, принцесса, – напомнил ей банкир.

– Ах, да, я совсем забыла! – девушка снова покраснела. – Матушка велела узнать, когда подавать обед?

– Пожалуй, сейчас самое время.

– Надеюсь, сеньоры, вы согласитесь пообедать с нами? – спросил по-французски хозяин.

– С удовольствием, господин де Нери! – ответил ему за себя и за Сольё барон де Монбар.

Столовая, куда отправились мужчины и девушка, была самой красивой и просторной комнатой в доме. Каменные плиты пола, резные панели стен и выставленная в серванте серебряная посуда свидетельствовали о значительном достатке хозяев. Всё вокруг сияло чистотой, начиная с вычищенной до блеска бронзовой люстры и заканчивая цветными витражами в окнах. Из-за тёплого времени года в камине с мраморными колонками и поясным карнизом, украшенным изображениями святых, вместо дров лежала охапка зелёных веток. Как и в студиоло, здесь стояла кровать (что тоже могли позволить себе только богачи).

Хозяйка дома, которую мессир Бернардо наедине ласково называл: «Мой цветочек», а на людях – «Донна Флери», сидела за прялкой и одновременно разговаривала с донной Аврелией и супругой Жака Доруа. При первом взгляде на эту миниатюрную белокурую женщину с ярко-голубыми, почти синими, глазами трудно было поверить, что на ней держался весь дом. Дочь суконщика из Мо, она всегда умела оставить последнее слово за собой. И если Лоренца могла вить верёвки из своего отца, то мать слушалась беспрекословно.

– Я, как и господин де Нери, счастлива видеть в нашем доме сына госпожи графини, – взволнованно произнесла донна Флери, как только муж представил ей Сольё.

В ответ молодой человек улыбнулся:

– Вижу, что имя моей матушки, словно волшебный ключ, открывает мне все сердца в этом доме.

– Мы многим обязаны донне Марии, – поспешно подтвердил Нери.

Затем банкир познакомил обоих друзей с членами семейства Доруа. Сольё сразу всем понравился. На барона же смотрели настороженно, чувствуя в нём чужака. Наконец хозяева и гости сели за стол. В этот день кухарка Гожетта приготовила роскошный обед. Её главной гордостью были фаршированные цыплята. Кроме того, на столе красовались оловянные блюда с жарким, рыбой, похлёбкой с петрушкой, кашей, рагу, фруктами и пирожными. А также стояли кувшины с вином и водой. Во время обеда барон де Монбар подчёркнуто ухаживал за Лоренцей: то пододвигал к ней какое-нибудь кушанье, то кубок с разбавленным вином. И девушка, которой льстило внимание знатного сеньора, отвечала ему благодарной улыбкой, хотя предпочла бы, чтобы на его месте был Сольё. Оба друга явно не страдали отсутствием аппетита, отдавая дань щедрому угощению хозяев. В отличие от них, Этьен едва прикоснулся к еде. Жанна тоже клевала, как птичка, поглядывая то на подругу, то на капитана.

Из разговора за столом выяснилось, что замок Сольё, расположенный к западу от Дижона, граничил с землями барона. Тем не менее, молодые люди раньше мало общались, потому что Монбар воспитывался в поместье своего отчима, а потом купил себе роту. Снова встретились они и подружились уже на королевской службе. Теперь, в двадцать четыре года, Рауль де Брюи, барон де Монбар являлся капитаном Карла VІІІ, а Амори де Сольё, который был на три года моложе, недавно стал рыцарем короля.