–В XVIII веке Екатеринбург развивается как административный центр горнозаводской промышленности Урала и Сибири. Система отраслевого управления горными заводами Урала, Забайкалья и Алтая была независима от местных губернских властей. Ее центральный орган располагался в Екатеринбурге. После 1781 года управление горной частью было децентрализовано и подчинено казенным палатам губернских правлений. В 1738 году в городе основана камнерезная мастерская, ставшая в 1765 году Екатеринбургской гранильной фабрикой. В 1761 году через Екатеринбург прошел Сибирский почтовый тракт. В 1781 году Екатеринбург получил статус уездного города в Пермской губернии. В 1783 году ему был присвоен герб, а в 1787 году состоялись первые выборы в городскую думу. В городском самоуправлении в XVIII – первой половине XIX века доминировали купцы-старообрядцы. – продолжал говорить Сотирис, когда вся туристическая группа ненадолго остановилась у очень эффектного особняка.
–С 1726 года в Екатеринбурге началось изготовление медных денег, сначала «плат» (тяжелых квадратных пластин, где номинал был уравнен с ценой металла), а затем с 1735 года общероссийской медной монеты. Екатеринбургский монетный двор производил до 80% медной монеты в России, закрыт в июне 1876 года. Изготовленные на Екатеринбургской гранильной фабрике вазы и чаши украшали Зимний дворец. На основанной в 1839 году механической фабрике производились водяные колеса и турбины, паровые машины, металлорежущие станки и т. д. В 1874 году фабрика потеряла заказы и закрылась. Основные занятия купечества – салотопенное, мыловаренное, кожевенное производства, торговля мясом и скотом, подряды на перевозку металлов. Самый первый маслобойный завод основан в 1776 году, кожевенный – 1782 году, мыловарение началось с 1787 года, солодовенный промысел с 1785 года. По данным на 1804 год сала вытапливалось на 10 заводах на 603 тысячи рублей, 20 кожевенных предприятий выделывали кожи на 30 тысяч рублей, 9 кирпичных заводов производили до 400 тысяч кирпичей ежегодно. Так, ну что же, по-моему, я утомил вас своими разговорами про историю города, пришло время отведать его на вкус. Направляемся в кафе!
В группе прозвучали ликующие возгласы, будто основными мероприятиями были именно поглощения пищи земной, а не духовной. Евы была не голодно, но что бы не потеряться, отправилась вместе со всеми.
Проходя мимо кафе, она заметила на скамье женщину, которая сидела в окружении четверых детей. Выглядела она неопрятно, дети были одеты в лохмотья. Но эта женщина была славянской внешности и её дети, погодки, все как один, были блондинами: три девочки и младший – мальчишка. Люди шли мимо, не замечая эту семью. Будто испытывая презрение к подобным людям. Ева остановилась сначала в стороне, чтобы понаблюдать за тем, что происходит. Мать детей достала из сумки краюшку белого хлеба и поделила на четверых.
Ева быстро зашла в кафе, где на туристическую группу был накрыт стол. Она попросила поднос у официанта, поставила на него свой обед и вышла на улицу. На подносе был суп, жаркое из говядины с картофельным пюре, булочка и компот. Этого было мало для четверых детей, но Ева не знала какой будет реакция матери на Евин жест милосердия. Вдруг женщина всполошится и станет упрекать её, что та оскорбляет их семью своими подачками. Но всё оказалось с точностью наоборот. Женщина, которая выглядела крайне измученной, улыбнулась Еве, что было сил и махнула рукой детям как призыв приступать к трапезе.
Туристическая группа, которая только готовилась сесть за обеденный стол, завидев за окном Еву и компанию беспомощных детей, разом переглянулись. Первым взял свой поднос Сотирис. Он, последовав примеру Евы, поставил свой обед на него, вышел на улицу к детям.
– Это вам, кушайте! – сказал он.
Ева доброжелательно посмотрела на гида.
Следом за Сотирисом, вышли и другие участники группы, со своими подносами полными еды. Теперь у каждого ребенка и у их мамы был полноценный обед, которого они, судя по их лицам, не видели очень давно.
Когда те изрядно подкрепились и тысячно отблагодарили за обед добрых людей, Ева решила выяснить, что произошло у этой семью, что они оказались на улице.
– Милая женщина, – достав из кармана платок, начала говорить мать детей, – нас выгнал муж. Выгнал из квартиры, поменяв замки. Квартира оформлена на него, детей он выписал, ничего мне не сказав. Потом он продал эту квартиру и уехал. Мы не знаем, где он, почему это сделал.
Женщина плакала не переставая, детишки, сидевшие подле неё, всячески успокаивали мать.
– Безобразие! – вырвалось из груди у Евы. – Чем занимается ваша соцзащита? Нельзя просто так оставить людей на улице, тем более с детьми.
– Понимаете, я женщина не городская, я из сельской местности. Я ничего не понимаю, и ничего не умею.
– Значит из-за своей не компетентности, вы решили, что можете обрекать собственных детей на подобное существование? – строго проговорила Ева.
– Мы привыкли, – с горестью продолжила мать детей.
– Сотирис, – крикнула вслед ему Ева, – подождите минутку.
Догнав своего экскурсовода, Ева сказала: «Завтра у нас очень интересная программа, верно? Я мечтала побывать в историческом месте, связанном с Романовыми. Но я не поеду. Завтра я планирую решать вопросы этой семьи. Я не могу так просто уйти, оставив их на улице, зная, что детям негде будет спать».
– Ева, вы очень благородная женщина, но подумайте и вот о чем: вдруг это простые аферисты, которые попрошайничеством собираю деньги и давят на жалость таким же, как и вы, добрым людям?
Ева посмотрела на женщину со стороны. Она сидела на той же скамейке, обняв своего ребенка и прижимаясь к остальным детям. Она что-то им говорила, улыбалась, но её глаза неумолимо говорили об одном: полные тоски и горя от безысходности.
– Она не похожа на цыганку, которая пользуется детьми для привлечения средств. Она –горе мамаша, потерявшая всё и поддавшаяся трудностям. Она не может бороться, а это плохо. Пока мы дышим, мы должны бороться.
Ева не смогла оставить без ночлега детей. Она заплатила за номер в гостинице, куда поселила под свой паспорт эту семью. Наконец-то многодетная мать могла отдохнуть, помыться и привести себя в порядок. Одежда у них была скромная, неброская. Мать постирала эти вещички, что бы вновь оказаться на улице по истечению ночи. Но у Евы были другие планы. Она читала статьи в интернете, задавала вопросы онлаин юристам, как поступить в такой ситуации.
Рано утром, встретив мать у гостиницы и позволив детям побыть в номере до обеда, они отправились сначала в отдел полиции и написали заявление, потом в соцзащиту. Забрав детей в обед, Ева снова всех накормила за свой счёт, не выпуская из рук телефон, общаясь с представителями власти. Разговоры шли напряженно, местами доходя до брани. Предоставить место жительства семье никто не решался. Но Ева не собиралась сдаваться. Она добилась встречи с одним из депутатов местного собрания, просидев у него в кабинете битый час, он обещал решить вопрос в ближайшее время. Еву этот ответ не устроил, она должна была уезжать уже в этот вечер, и уехать вот так, зная, что семья останется без чей либо поддержки, она не могла.
– Дайте мне гарантию, что у детей будет крыша над головой! – требовала Ева, сидя в кабинете депутата.
Было очень нелегко в тот день. Не зная покоя, Ева до самого вечера ждала информацию. Мать детей постоянно находилась рядом. В её глазах появилась надежда.
– Вы такая смелая женщина, Ева! – сказала она ей.
– Вовсе нет, я большая трусиха, всего страшно боюсь, и сама ищу дорогу домой.
– Наверное, вам кажется, что вы боитесь, потому что со стороны вы самая бесстрашная из всех, кого я знаю. Бросить свои личные планы ради неизвестной вам семьи. И вы хотите сказать, что вы чего-то побоялись, пройдя по всем инстанциям сегодня?
Ева посмотрела в даль. Правду ли о ней говорит эта женщина? Неужели и впрямь Ева храбрая и отважная. Что подстегнуло её ввязаться во всю эту историю? Ева не знала, как ответить самой себе на эти вопросы.
