Что же дальше? Франческо Сансовино посвящает Гаспаре свое эссе об искусстве любви. Жизнерадостный Джироламо Парабоско издает свои Lettere amorose – «Любовные письма», там есть послание к Гаспаре, и не одно. Их дом – прибежище поэтов и гуманистов.
Пока не наступает та гнилая весна.
Наводнение в тот год было особенно обильным. Затем вода отступила, оставив повсюду пятна влаги, промокшие и позеленевшие стены, тошнотворный запах плесени. Воронье на куполе ближайшей церкви Святого Стефана орало, будто нарочно вкручиваясь штопором в уши, Гаспара порвала струну на любимой лютне, Кассандра вдруг за пением заплакала, а их брат Бальдассаре подхватил горячку и слег.
Ему не было и двадцати пяти, Гаспаре – двадцать два. Месяц обе сестры провели у мокрых простыней мечущегося Бальдассаре. Бесполезно. Он умер, и они наблюдали за его агонией. Кассандра деловито меняла компрессы, и благодаря ее выдержанности рядом с умирающим всегда стоял охлажденный лимонад. Гаспара же обычно сидела в углу его спальни, их бывшей детской, и, вжавшись в угол, с ужасом глядела, как любимый человек постепенно превращается в ничто, как костенеет его лицо и белеет кожа.
Она первая зашла к нему в то утро, когда он скончался, и сразу поняла, что его больше нет – так осунулось и будто сдулось его тело.
После похорон брата она объявила матери, что уходит в монастырь. Друзья уговаривали Гаспару успокоиться – время все излечит, и не стоит их покидать, ведь на дворе уже апрель, и небо стало лазурным, и редкие деревца на крышах покрылись зеленью. Кассандра молчала. Разговаривать с Гаспарой стало невозможно. Любое упоминание о постигшем семью горе вызывало у нее припадок. Концерты прекратились, и ставни в их доме стали захлопываться на ночь на два часа раньше. Кассандра дочитала Тита Ливия и принялась за Павсания.
Через неделю Гаспара в сопровождении старого слуги уехала из Венеции. Ей не хотелось никого видеть. Она обосновалась на пустеющей вилле дальних родственников, на берегу моря, около Ла Чертозы. Вилла была построена неподалеку от стен женского монастыря. Гаспара начала переписку с его настоятельницей. В это время Кассандра рассталась с поэтом из Академии дельи Инфьяммати и начала вечерами кататься в гондолах с более жизнерадостным гуманистом из Академии деи Дуббиоси.
Адриатическое море на закате отливало перламутром. Кассандра, смеясь, кормила с гондолы голубей и бросала в волны пурпурные лепестки клематиса из своего венка, а вдали от нее сестра выходила на безлюдное побережье и, утопая каблуками в мокром песке, вдыхала соленые брызги. У Кассандры на столе покрывалось пылью павсаниевское «Описание Эллады», Гаспара без конца перечитывала Данте и Священное Писание.
Время текло, месяц за месяцем, летнее солнцестояние сменяло зимнее, короли – на престолах друг друга. Гаспара не решилась принять постриг. Через некоторое время она поддается уговорам своей семьи и друзей и возвращается в Венецию. Она заходит под родную крышу, и ей кажется, что без нее тут все пропахло пылью, что солнечный свет не проникает в темные уголки комнат и столь любимые ею музы забыли сюда дорогу. Но у нее нет сил снова вдыхать жизнь в этот дом. Она никогда не станет такой же, как прежде, никогда не будет веселой.
Но все же так приятно лечь в свою кровать, и потереться щекой о любимые портьеры медового цвета, и открыть крышку своего спинета. Кассандра приносит лютню, сестры, переглядываясь, начинают выводить знакомую с детства пьесу. У Гаспары хрипит голос – за время одиночества ее связки ослабли без упражнений. Ей не удается взять ре третьей октавы, и она, закашлявшись, заливается слезами. Но это слезы облегчения – она радуется, что такая мелочь, как музыка, снова ей важна, снова может ее расстроить.
Постепенно все возвращается к прежнему образу жизни, пусть и не столь яростно жизнерадостному, как было при Бальдассаре. Старые друзья с удовольствием находят дорогу в дом сестер. Джованни делла Каза, молодой папский нунций, усмехается в бороду и беседует с Кассандрой о тонкостях римского права. Гаспара опять порхает. Потихоньку она начинает снова писать стихи. Но не показывает их никому, кроме сестры. Через три года после смерти брата Гаспара встречает мужчину, которому суждено стать любовью всей ее жизни.
Он ведет свою родословную с шестого века и принадлежит к графскому роду, она – дочь ювелира. Ей двадцать пять – и она зрелая дама, ему двадцать пять – и он молодой человек, подающий надежды. Граф прекрасно фехтует, где-то воевал и пишет стихи – не очень удачные, но ведь все вокруг сочиняют. У него тонкие усы по испанской моде, на пальце огромный сапфир, а в красивых надменных глазах – благородство и решительность.
Гаспара влюбилась в него с первого взгляда, Кассандра не переносит даже звук его пышного имени – il conte Коллатино ди Коллальто.
Они познакомились на Рождество. Уходил 1547 год: умерли толстый Генрих VIII и буйный Франциск I; прекрасная Диана де Пуатье, вылезая из ванны со льдом, одаривает своей благосклонностью нового владыку Парижа; куртизанка Туллия д’Арагона выпускает в печать свои «Диалоги о бесконечности любви», а Ронсар – первое стихотворение; император Карл спит с трактирщицей, а в Англии основан Бедлам.
Паоло Веронезе. «Портрет молодого человека в позолоченных доспехах (Портрет графа Коллальтино ди Коллальто?)». Ок. 1550 г.
Замок Яромержице-над-Рокитной (Чехия)
РОСКОШНЫЙ ПОРТРЕТ ИЗОБРАЖАЕТ МОЛОДОГО ЧЕЛОВЕКА В ПАРАДНОМ РАЗЗОЛОЧЕННОМ ДОСПЕХЕ. ДЛЯ СЕРЕДИНЫ XVI ВЕКА ПОДОБНАЯ РАСШИРЕННАЯ ИКОНОГРАФИЯ ДЛЯ ВЕНЕЦИАНСКОГО ПОРТРЕТА УЖЕ БЫЛА СОВЕРШЕННО СТАНДАРТНОЙ.
ОТОЖДЕСТВЛЕНИЕ ИЗОБРАЖЕННОГО С ГРАФОМ КОЛЛАЛЬТИНО ПРАКТИЧЕСКИ БЕССПОРНОЕ, ХОТЯ ТАКЖЕ ЕСТЬ ВЕРСИЯ О ТОМ, ЧТО ЭТО КТО-ТО ИЗ ЕГО БЛИЖАЙШИХ РОДИЧЕЙ.
Граф Коллатино ди Коллальто и Гаспара Стампа предаются страсти всю весну. Он любит ее, он боготворит ее белоснежные плечи и золотые кудри, он часами слушает ее песни и те стихотворения, которые она посвящает ему. Она никогда не была так счастлива. Ни одна женщина в мире не была так блаженна, как она. Никогда в этом мире не было столь великой любви. Кассандра молчит. Гаспара чувствует себя юной кобылкой, выпущенной на волю и скачущей по зеленой травке. Она садится на подоконник и распевает кантату Деве Марии.
Проходят месяцы. Он уже не проводит в их доме каждую свободную минуту. У него постоянно дела в поместье в своих холмах, ему вечно приходится отлучаться по финансовым делам, съездить на охоту, навестить родителей. Он не возвращается в обещанный день один раз и другой, не приезжает к началу карнавала. Гаспара знает, что он просто не успевает – а Кассандра молчит. Когда он приезжает, Гаспара умоляет его оставаться подольше, но у него ведь так много дел, хотя он, конечно, любит ее по-прежнему, «не переживай, дорогая». Она застенчиво вручает ему листки бумаги – там сонеты, посвященные ему. Коллатино, улыбаясь, засовывает их в манжету. Когда он скачет по дороге в поместье приятеля, эти надушенные фиалкой листки выпадают на дорогу и валяются там, пока проходящая мимо корова не поднимет их нежными мягкими губами и не сжует задумчиво.
Таким способом Гаспара проводит между раем и адом три года. В тот вечер, когда летнее солнце склоняется к закату, а в воздухе пахнет созревшими персиками, он неожиданно приезжает и уводит ее в дальнюю гостиную. «Синьора, – говорит он своим чуть холодноватым голосом. – Я любил вас, как Дафнис Хлою, но, увы, моя страсть угасла. Я больше не могу обманывать – мне нечего вам дать. Нам нужно расстаться». Он целует ее руку и выходит, оставляя Гаспару в оцепенении будто после удара. Она чувствовала, что к этому идет, все последние полгода.
Спустя некоторое время ее находит Кассандра. Гаспара молча сидит все в том же кресле, неподвижная и оглушенная, и беззвучно плачет. Весь лиф ее бархатного платья промок, на щеках слезами прочерчены борозды. Кассандра садится рядом с сестрой и обнимает ее. О том, что граф Коллатино уже две недели как просватан с четырнадцатилетней аристократкой из семьи его матери, тоненькой, беленькой и девственной как подснежник, она расскажет Гаспаре только через три дня.
