– Заметно, – хмыкает она, но, уже мягче.

Вскоре Сэм зовет внутрь вторую пару, но и Эмму из зала не выпускает, так что расспросить ее о впечатлениях не получается. Остается только в смирении ждать своей очереди. Чтобы успокоиться, я хочу снова вернуться к своему хобби и представить какое-нибудь убийство, но никак не могу определиться с выбором “модели”. Женщин, с которыми я контактировал в последнее время, мне представлять не хочется, а другие и в голову не идут. Из-за этого, когда Сэм снова открывает дверь в зал, я не только неспокоен, но еще и недоволен.

Пока Сэм надевает на Николь повязку, я рассматриваю полосу препятствий, которую он нагромоздил в зале. Выглядит нестрашно, похоже на игру, в которой пол – это лава. Справимся.

Николь вцепляется в мою ладонь своими пальчиками с острыми коготками, и мы преступаем к делу. Однако все оказывается не так просто, как мне показалось. Если сперва она довольно спокойно прыгает по подушкам, то залезая на стул, уже начинает трусить. Николь по нескольку раз перепроверяет мои слова о том, что находится впереди нее, вытягивая носок или левую руку, при этом правой продолжая цепляться за меня часто с неоправданным усилием. Заставить залезть ее со стула на стол вообще непросто, а уж обратно спуститься с него на табуретку…да легче просто подхватить ее и спустить на пол принудительно!

Сэм иногда комментирует наше показательное выступление, и только благодаря его словам, как мне кажется, Николь не срывает с себя повязку или не спускает на меня рычащих собак.

– Умничка, Николь! – хвалит ее Эмма, когда мы, наконец, заканчиваем наш нелегкий путь. – Ты прошла гораздо лучше, чем я! – говорит она, хотя, как мне лично показалось, наша пара провозилась дольше всех.

В общем, за всеми этими играми и разговорами проходит весь день. Мы обсуждаем все подряд, и я уже сбился со счета, сколько раз у меня спросили мое мнение. Может, я еще слишком молод, но у меня просто нет столько мнения, чтобы лепить его в каждую дыру в разговоре!

Вечером, я хватаю полотенце из своей комнаты и несколько сердитый и крайне уставший иду в душ. Единственная проблема найти его. Сэм, на которого я натыкаюсь в коридоре, указывает мне нужную дверь в мужскую душевую. Табличка на ней, по всей видимости, когда-то была, но сплыла.

– Используй правую кабинку, там еще осталось мыло в дозаторе, – помогает он мне с выбором.

Войдя я, преспокойно раздеваюсь, уже предвкушая, как смою с себя два последних дня, вешаю полотенце на крюк и захожу в кабинку. Да, мыло в дозаторе на стене имеется, все вокруг чистенькое и не вызывает рвотных рефлексов, хотя уже нуждается в обновлении. Лампочка наверху тусклая и навевает меланхолию, но сойдет. Уже начинаю подмерзать, так что поскорее включаю горячую воду, но из лейки надо мной начинает течь не она, а отливающая красным темная жидкость! Кровь растекается у меня под ногами, и я шарахаюсь назад, бьюсь спиной о закрытую дверцу кабинки и вываливаюсь наружу. Делаю несколько неловких шагов на оказавшихся ватными ногах и падаю на пол, переворачивая скамейку со сложенной одеждой и только чудом разминувшись головой с умывальником!

В душевую влетает Сэм и бросается ко мне.

– Что случилось, ты в порядке?!

– Там из душа кровь хлещет! – как последний придурок ору я. И сам понимаю, как дико это звучит. Усевшись на холодном кафеле, я тяну на себя полотенце с крючка.

Сэм обходит меня и идет в кабинку. Несколько секунд он стоит и смотрит на текущую сверху жидкость.

– Дэвид, я ничего не вижу, – говорит он тем же мягким голосом, каким успокаивал Эмму, – посмотри теперь сам.

Я оборачиваюсь в полотенце и снова заглядываю в кабинку. От крови нет и следа! Из душа течет самая обыкновенная горячая вода, наполняя маленькое помещение паром.

– Должно быть, ржавая сначала пошла, – предполагает Сэм, – трубы старые.

Стою столбом, не зная, что сказать. Вот тебе, дьявол мне побери, и будущий маньяк-убийца! Что это меня так переклинило-то?

– Ничего, мы с этим постепенно разберемся, – уверяет меня Сэм ласково и, похлопав по плечу, оставляет одного.

С чем это он собирается разобраться? За кого он меня принял? За шизофреника с галлюцинациями? Или за крайне впечатлительного юношу с нежной ранимой психикой? Убиться тапком! Что за день сегодня?!

Наскоро и с отвращением я все-таки моюсь, а потом бегу обратно к себе в комнату и закрываюсь на замок. Надеюсь, больше я сегодня опозориться не успею. С трепетом смотрю я в окно, внутренне готовый увидеть там чье-то лицо, но я еще днем задернул занавески, так что мимо. Все в порядке. Падаю в кровать лицом вниз.

Ночью я снова слышу скрип и шаги в комнате надо мной. Теперь это точно не может быть Брунгильда: она либо уехала, либо мертва. Скорее всего, конечно, первое, а возможность второго – просто плод моего тупого воображения. И все же кто-то ходит там, наверху, что крайне загадочно, ведь все остальные нынешние постояльцы гостиницы должны бы спокойно почивать в своих кроватях на первом этаже.

Я не могу оставить этот вопрос не исследованным. Он лишь один из череды обстоятельств, которые меня напрягают здесь с моего приезда, и я собираюсь разобраться в нем немедленно!

Скинув с себя одеяло, я быстро начинаю терять и уверенность, но, черт возьми, я же до сих пор мнил себя опасным психопатом, беспокоился, что могу причинить кому-нибудь вред, а тут снова струшу, как вечером в душе? Почти в рифму получилось. Короче, поднимусь сейчас наверх и напугаю до чертиков того, кто там бродит в ночи!

Тихо, чтобы не спугнуть никого заранее, я встаю, подхожу к двери и открываю замок. Пробираться по темному дому без фонарика на смартфоне, конечно, еще то удовольствие, а на лестнице и вовсе двигаться приходится наощупь, так как сюда и скудный свет из окон не проникает. По крайней мере, идти недалеко, и я примерно представляю себе, где и что находится. Ступеньки почти не скрипят – тоже благо, только в одном месте старое дерево издает неприятный звук, режущий насторожившийся слух.

Стараясь передвигаться бесшумно, я еле-еле переставляю ноги, рукою скользя по перилам лестницы, и с содроганием представляю себе, что могу наткнуться на что-то не то. На настоящего убийцу Брунгильды, например.

Подбадривая себя, я преодолеваю лестницу и медленно подхожу к нужной двери, под которой вижу узкую полосочку немногим светлее окружающего мрака. Тут я останавливаюсь и прислушиваюсь. Некоторое время стоит полнейшая тишина. Потом вдруг раздается стук, как будто кто-то отодвинул вешалки в шкафу, и снова шаги. В комнате кто-то есть прямо сейчас! И что мне с того? Можно остаться караулить в коридоре и посмотреть, кто выйдет оттуда…когда-нибудь. А можно просто войти и просто все увидеть прямо сейчас!

Чувствуя себя совершенно безбашенным, я нажимаю на ручку двери и толкаю ее внутрь! Однако она не открывается, лишь шелохнувшись. Язычок замка ударяется о дверную коробку, знаменуя этим, что кто-то хочет войти, и звуки в комнате тут же прекращаются. Кто бы там ни был, он или она так же стоит сейчас, не шевелясь и прислушиваясь.

Кого-то там я должно быть нехило напугал – подбадриваю себя я. Может быть, ему сейчас так же страшно, как и мне. Или нет. Смотря, кто там и что он там делает. Но в любом случае я жду и жду, но из звуков довольствуюсь одним лишь собственным дыханием. Жду примерно с четверть часа, считая про себя секунды, но переждать незнакомца или незнакомку за дверью мне не удается, так что я медленно отхожу и возвращаюсь к лестнице.

Снова оказавшись в своей комнате внизу, я ожидаю возобновления шагов, но больше ничего не слышу. Не знаю, когда я в итоге засыпаю, но, кажется, это происходит довольно быстро.

Просыпаюсь я от стука в дверь и голоса Сэма, зовущего нас на очередное “приключение”. Если это снова включает в себя лыжный переход – я пас, решаю для себя. Имею я право от чего-то отказаться? В конце концов, я за все это плачу (то есть платит мать). Но технически я тут клиент, а значит, всегда прав.