«Ух, еле успела/л, что эта за магазин «Antoine»? Магазин зонтов?! Ну и ну, неожиданно, зонта у меня как раз нет, пожалуй, куплю один»

– Здравствуйте! У нас сейчас появилась новая коллекция зонтов, прошу пройдёмте со мной, – вылезла из неоткуда женщина около 40 лет с приторной улыбкой

– Нет, спасибо, я всё осмотрю самостоятельно, – приторная улыбка исчезла и заменилась на естественное привычное ей недовольное лицо.

Человек медленно ходил по магазину, он был окружён сотнями зонтов, были всякие: зелёные, белые, лиловые, оранжевые в горошек, красные в полоску, синие в клетку… У меня закружилась голова.

– Вот, можно мне вот этот

– Сейчас достану

Довольная душа протягивает банкноты продавщице и забирает с собой зонт оттенка #54217d. Она направилась с зонтом к таксофону, набрала какой-то номер.

– Здравствуйте. Вы позвонили в дом Сержери, чем могу помочь?

– Здравствуйте, можно к телефону Лиану Сержери

– Минуту.

Mademoiselle, вас к телефону

– (Имя)?

– Привет, Ли, да это я, только что купил(а) зонт.

– Отличное время для покупки

– А почему именно сюда ты меня отправила?

– Знаешь, главное не в магазине, хоть он и прекрасен, а в атмосфере, которая его окружает. Сколько себя помню, я всегда знакомилась там с замечательнейшими людьми, они излучают какую-то особую энергию

– Ну надо же, я как раз этим и был/а поражен/а!

«Да уж, Ли, никогда меня не разочарует»

– Я рада, что помогла тебе прочувствовать идею Парижа, какие планы на завтра?

– Завтра у Луи состязание, мы всей семьёй будем его поддерживать, остаток дня проведём в Лувре

– Замечательно! В таком случае, попробуй угадать, какая из статуй мне понравилась больше всего

– Гм, ну хорошо, попытаюсь

Лиана с кем ты разговариваешь? – донёсся томный голос мужчины, наверное, это месьё Сержери

– Ой, (Имя), мне пора, ну пока!

– Пока

1 – Отличной поездки!

2 – Renault TN- "символ парижской эпохи"(жур. Le monde), линейка автобусов, выпускавшихся с 1931 по 1971 год

3 – я будто Фернан Пуант (французский шеф-повар, отец французской кухни XX-XXI вв.)

Время 09:00. Среда. Яркое солнце уже давно греет буйный Париж. Из окна номера видно, как две девушки, сидя за маленькими столиками, завтракают сигаретой с кофе. Возле них цветут малиновые астры, но задыхаются от испорченного француженками воздуха. Я бы закрыл форточку, да не могу, ведь я всего лишь призрак. Меня нет. И в то же время я есть. Между тем утро было самым добрым, ни войны, ни чумы, ни природной катастрофы за окном не виднелось, я такие моменты очень ценю, а люди редко замечают все эти «мелочи», но это ведь далеко не мелочи, даже жизнь простого человека совсем не мелочь. Ведь неспроста во всяких фантастических книгах о машине времени путешественников всегда предупреждают, что их никто совершенно никто не должен видеть или слышать, чтобы не изменить ход истории. Выходит, незначимой жизни не бывает, так же, как и незначимого утра, особенного доброго.

Пока я думал, женщина с перекосившимся лицом ворвалась в комнату.

– Вставайте, вы чего валяетесь ещё, мы же опоздаем! Быстро встали! – заговорила она свойственным ей голосом командира

– Как опоздаем?! В 12:00 же начало, – позаботился Луи, волосы которого стали ещё кудрявее от подушки. Казалось, что, прикоснувшись к ним, можно было получить лёгкий разряд

– Верно, но в Париже постоянно проходят митинги всякие

– Встаём!!! И на завтрак! – кинула женщина и ушла

Луи умылся, привёл кудри в порядок. Пока он причёсывал кудри, человек уже был готов, но решил подождать Луи.

– Луи, ты скоро? Идём уже есть

– Иди без меня, не торопи, пожалуйста

– Я подожду

Прошло около четверти часа.

– Иду, иду

– Братец, ты сейчас действительно уже рискуешь опоздать Спустя 5 минут:

– Быстреее

Прошло ещё 4 минуты, встревоженный Луи вышел наконец, это заметил и человек.

– Нечего волноваться, просто старайся сделать всё возможное

– А если я проиграю, там же ребята получше меня в разы

– Знаешь, в поражениях тоже есть польза, да и к тому же не сравнивай себя с кем-то, всегда найдётся человек получше, воспринимай это состязание как опыт в копилку

– Ладно, пойдём уже

Ничего интересного за завтраком не было. В поездке тоже, кроме одного момента. Проезжая мимо главной площади, человек увидел бастующих студентов, в чём была причина недовольства было не до конца ясно, но не в этом дело. Лица. Лица этих бастующих впечатляли эту душу.

«Пот течёт по его широкому лбу, на котором вены вздулись от напряжения, я вижу, как он кричит, рвёт горло, ему больно, он и не думает прекращать, слуги власти толкают его, пинают, но он всё ещё стоит на том же месте. Он словно гора, гора, покровительствующая свободе выбора. А вот та, её буквально уносят, но ей удалось вырваться и снова через толпу бежит в самый центр, а её волосы торчали так, будто кто-то тянул за них…»

Луи проиграл, не заняв ни одного место. Он устроил истерику, но потом успокоился. Человек помог ему прийти в себя. Пока родители снимали Луи на ринге, тот отчаянно боролся. Когда тот вышел к ним, они сказали ему:

«Ну ничего, в следующий раз победишь», -какая же отвратительнейшая фраза, она нисколько не успокаивает человека и одновременно обязывает его готовиться к следующему разу, словно это долг. По этой фразе Луи лишь понял, что от него ожидали большего и он огорчил родителей, на самом же деле, мальчишка сделал всё, что мог, и ни в чём не виноват. Они должны были сказать что-то подобное: «Луи, ты для нас всегда победитель, теперь ты можешь проанализировать свои действия и получить самый главный приз, ради которого и стоит бороться–опыт». Хорошо, что этот человек додумался сказать нечто похожее брату и вывел его из отчаяния.

Умыв горячее от слёз лицо, Луи с семьёй отправились в Лувр.

Конечно, Лувр – место, в котором можно потерять сознание, и которое посещает каждый уважающий себя турист. Но мало кто действительно осознаёт всю ценность этого хранилища искусств, мало кто теряет сознание не от количества экспонатов. Таких людей видно сразу. Издалека. Об этом же думала и эта душа, пребывая там. Приведу пару её рассуждений. Вот здесь она перед Дианой Версальской:

«Что это со мной? Почему я не могу отвести глаз от её лица, мне хочется рассматривать каждую деталь этого сооружения! Как же тонко, поразительно хрупко переданы черты лица, оно одновременно красивое, женственное, и сильное, грозное, высматривающее свою добычу. Рядом с бесстрашной охотницей идёт, казалось бы, маленький оленёнок, но почему у него рога? Может быть, это взрослый олень, который по сравнению с великой богиней кажется совсем крохотным, наверное, так художник старался подчеркнуть её силу. Каждый палец руки, ноги выбит точно настоящий, волосы, извивания одежды на ветру…мне кажется, будто она стоит пред мной живой, живее некуда, я уже чувствую аромат леса, который она всюду носит с собой. Уже и я стою не здесь, я словно перенёсся куда-то в лес, слышу журчание воды, ритм сердца запыхавшегося оленя и чувствую её взгляд на мне. Её сандалии так туго облепляют каменную ногу, будто сделаны из травы, и вот они тут же всплывают в моём образе. Я оказался в одном из тех таинственных мифов Древней Греции. Что это со мной? Откуда такая чувствительность? Может, человека не может не поражать осознание того, что какой-то такой же человек смог создать что-то такое… такое, что заставляет ощутить мир по-новому, прочувствовать момент сполна?

Разве можно так быстро перемещаться по залу, от одного путешествия к другому? Мы будто путешествуем, когда видим, слышим, чувствуем творения, в которых настоящие мастера умеют уместить всё. Абсолютно всё. И с каждым мгновением перед тобой открываются всё новые детали, и ты уже видишь больше, можешь почувствовать руку мастера, предположить его шаги, отгадать его мысли. Разве это можно ощутить быстро? Однозначно нет. Так сразу видно, кто приходит в такие места просто для галочки в блокноте, для снимков, для услады, для разнообразия в серой жизни, а кто для того, чтобы прочувствовать послания художников, отыскать у них мудрый совет, найти в себе силы не всё «невозможное»»