Невысказанная угроза повисает в воздухе, словно накрывает тяжёлой ментальной плитой.

Задыхаюсь под его взглядом, полыхающим лютой злостью. Светлейший!

Хватаюсь пальцами за твёрдое запястье дракона, пытаюсь отодрать его от своего лица, но тщетно.

— Почему? — с трудом шевелю губами. — Почему ты так меня ненавидишь? Что я тебе сделала?

Отпускает. Небрежно сбрасывает руку. Делает шаг назад. Убирает руки за спину. Отворачивается. Смотрит на дочь, безмятежно играющую с куклой:

— Она живёт с тобой?

— Что? Нет, конечно! Это невозможно. Вики с рождения числится в сиротском приюте при Обители, — слегка сникаю под уничтожающим взглядом, но быстро беру себя в руки. — Но она ни в чём не нуждается. Я присматриваю за ней!

Демонстративное закатывание глаз, очевидно, должно дать мне понять, что новоявленный «отец» думает о материнском воспитании. Но, вместо того, чтобы учить меня жизни, Рэйвен задаёт очередной неудобный вопрос:

— Почему она сейчас здесь? В это время?

Что тут скажешь? Только правду:

— Она иногда сбегает после отбоя, чтобы повидаться со мной.

— Ясно.

И в этом его «ясно» отчётливо звучат все грани презрения к ситуации в целом и ко мне в отдельности.

Встаю рядом с драконом. Мы оба смотрим на дочь. Я — испуганно-тревожно, он — с цепкой жадностью хищника, взявшего след. Не отрывая взгляда от Вики, Рэйвен чуть наклоняет голову:

— Сложные были роды?

Эмм… Что? Он серьёзно сейчас? Предлагает обсудить это? С ним? Прямо здесь?

— Обычные, — не считаю нужным вдаваться в подробности, обхватываю себя за локти, скрещивая руки перед собой.

Дракон медленно кивает, принимая мой ответ:

— Мелинда, ты ведь сможешь ещё родить, я верно понял?

Сказать, что вопрос неожиданный — ничего не сказать.

В груди тревожно щекочет, и вовсе не от радости, а от острого ощущения, что я на краю сейчас. Один неверный шаг, и случится нечто ужасное. Хотя куда уж ужаснее, казалось бы? И всё-таки.

Зачем ему это? Зачем? Зачем?

В голове в бешеной панике носятся мысли. Я просчитываю разные варианты, пытаясь понять, какой из них для нас с Вики самый правильный и безопасный. Сейчас.

Пять лет назад я предпочла тихо отойти в сторону, чтобы не рисковать лишний раз. Стоит ли поступить так же?

Что я чувствую к Рэйвену? Любовь? Ненависть? Обиду? Ничего. Только здоровое желание держаться подальше.

Дэллия спрашивала меня, и не раз, почему я не отстаивала себя, не боролась, не требовала от родных поддержки и мести, не писала Императору, не довела до скандала?

В теории всё так красиво и просто, а на практике?

Какую цену пришлось бы заплатить за собственную гордость и этот путь? Мой отец стар. Когда я уезжала из дома, он почти ослеп. Брат погиб на войне. Старшая сестра замужем за кузнецом, другом детства, у них семеро детей. Несмотря на то, что отец лишил Ниссу наследства за этот вопиющий мезальянс, они с Маликом счастливы.

И куда им всем тягаться с генералом Стормом? Рэйвен съел бы их и не подавился.

Всё было бы иначе, будь жив дядюшка Гарт, папин лучший друг и мой крёстный, влиятельный и богатый маг, которого я почти не помню и которого знаю лишь по рассказам отца.

После пары рюмочек бренди папа любил вспоминать, какие весёлые были времена, когда дядюшка Гарт держал в страхе всю округу. Я не помню его лица, но помню басовитый смех, заросшую тёмными волосами шею. В отличие от отца, дядюшка Гарт позволял мне взбираться ему на спину и катал верхом по каминному залу.

Я визжала от восторга. А когда мне было три, дядюшка Гарт пропал. Не то уехал странствовать, не то сгинул где-то в недобрый час. Я так и не узнала правды, потому что отец не любил об этом вспоминать. Сразу мрачнел и тянулся за выпивкой.

А потом как снег на голову была новость о том, что свои земли в Зелёной долине дядюшка Гарт завещал мне. Эти земли граничили на востоке с землями Сторм и вошли в моё приданое. Сейчас они принадлежат Рэйвену.

Будь у меня связи среди тех, кто имеет хотя бы какой-то политический вес, можно было бы подумать о том, чтобы побороться, но не тогда, когда я один на один с правой рукой Императора. Сейчас, как и пять лет назад, я лишь слабая женщина против всесильного генерала.

Вот только к чему этот странный вопрос про детей? Сейчас, когда у него уже есть новая жена и сын-дракон, о котором он так мечтал? К слову сказать…

— Как поживают твои жена и сын? Надеюсь, они в добром здравии?

Спрашиваю и замираю, затаив дыхание.

Отчётливо замечаю, как радужка синих глаз дракона вспыхивает расплавленной яростью, а челюсти сжимаются до рельефных желваков на скулах. Светлейший, да в чём же дело?

— Это тебя не касается, Мелинда. И я здесь не для того, чтобы вести с тобой светские беседы. На мой вопрос от-ве-чай, — бьёт наотмашь ледяными словами-глыбами, нависая.

Не для того, чтобы вести светские беседы? Тогда чем же ты сейчас занимаешься, Рэйв? Моя жизнь тебя давно не касается, так откуда такой нездоровый интерес к рождению Вики и к будущим детям? Моим…

Разве что… Догадка пронзает макушку тревожной ледяной молнией. Он не ответил на вопрос про жену. Неужто, с ней что-то стряслось? А сын-дракон как же? Одного мало и надо ещё?

И это что же получается? Решил, что, раз я родила дочь, то и дракончиков смогу выдавать ему одного за другим?

Поразительная циничность.

Немею. Язык липнет к нёбу, от волнения становится непослушным. Расширенными глазами смотрю на Рэйвена и мне становится плохо.

Светлейший! Так вот почему он смотрит на меня как на кусок мяса!

Спокойно. Я обязательно выясню потом, куда подевалась новая леди Сторм. Сейчас важно другое.

Сейчас главное успокоиться и не выдать себя! Нельзя, чтобы он понял, что я догадалась! Зверь всегда тонко чувствует страх и ложь. Нельзя этого допускать! Любой ценой!

Смотрю в сторону, напускаю в глаза печали, будто вспоминаю о чём-то неприятном и грустном:

— Увы, я слукавила, непросто о таком вспоминать лишний раз. Роды были тяжёлыми. Целитель сказал, что я больше не смогу иметь детей. Вики моё единственное утешение. Не представляю своей жизни без неё. Она для меня всё. Ей здесь нравится, сёстры дают прекрасное образование, она старательная и прилежно учится. Её здесь любят. Она бы очень расстроилась, если бы пришлось уезжать. Не думаю, что это необходимо. Лет до десяти точно, а там видно будет.

В зале становится тихо. Слышно потрескивание фитиля в догорающих свечах. Тяжёлый запах ладана забивает нос, кружит голову, но моё сознание остаётся чётким, как никогда.

Зачем тебе незнакомая девочка в твоей замечательной семье? Пусть Вики остаётся здесь, со мной. Ты ведь и сам видишь — это разумно!

Давай же, сжалься и просто уйди! Оставь нас в покое! Покажи, что ты не конченный бессердечный монстр! Отчаянно хватаюсь за пепел былых чувств к бывшему, за эту спасительную соломинку нелепой надежды. И жестоко обламываюсь. Снова.

— Ясно, — цедит сквозь зубы. Мигом теряет ко мне интерес. Сцепливает руки за спиной. Смотрит в упор на алтарь, который теперь ему явно интереснее, чем я. — Значит, к делу. Завтра я уезжаю. Дочь заберу с собой. О ней найдётся, кому позаботиться, не переживай.

— Но я…

— А ты завтра же примешь постриг, — обрывает меня глухим приказным тоном. — Как и должна была! Лично за этим прослежу. Быть может, я бы и передумал, но какая мне от этого выгода, раз ты не годишься даже для прямого женского долга? Вот и принесёшь монахиням хоть какую-то пользу вместо бестолкового нытья. Если обойдёмся без истерик и сцен, так и быть, разрешу переписываться с дочерью. Возможно, она даже навестит тебя через годик-другой. На большее не рассчитывай. Захочешь скандалить или выкинуть фокусы, можешь забыть о девчонке. Расклад понятен? Не слышу!

Поворачиваюсь дракону:

— Да, Рэйв, вполне, — улыбаюсь уголками губ, взмахиваю ресницами. — Ты сильный мужчина, а я всего лишь слабая женщина. Сделаю, как ты скажешь. Не думала, что тебе будет дело до дочери, учитывая при каких обстоятельствах мы расстались.