– Ваше высокопревосходительство, не нужно столь утруждаться! Я же писал Вам, что сам поднимусь! Ваше здоровье…

– Ой, что Вы голубчик! Я тот же орёл, что и шестьдесят лет назад! – и старичок залился радостным смехом. – Я ещё всем покажу, на что способен!

– Ну, что ж! Я не буду даже спорить! Вы как всегда правы! – заулыбался, при виде жизнерадостного старика, Андрей.

– Ну, что ж, сударь! Добро пожаловать в Военную Академию! – и Малиновский протянул руку.

– Благодарю, Вас Ваше высокопревосходительство! – и Андрей пожал добросердечному и яркому старичку руку также радостно и с той же добротой. А в этот момент колокола храма Св. Александра возвестили о четырёх часах вечера.

– Здесь ты найдёшь себя! – сказал генерал.

– Благодарю! – ответил Андрей и подумал про себя: «Вот она, юнкерская жизнь!».

Огромная толпа будущих офицеров и их дам собралась вокруг Житейского корпуса. Всем было интересно узнать кто же это такой приехал, что к нему выходил сам начальник Академии. Повсюду были слышны теории и мысли. Кто-то говорил, что это видимо кто-то из богатой или влиятельной семьи, кто-то говорил, что этот человек из другой страны, и таких идей было много. Шёпот всё усиливался и усиливался, пока не дошёл до гула, как вдруг дверь в подъезд открылась и все увидели знакомое лицо начальника, а позади него и самого незнакомца. Как оказалось, господин Малиновский показывал сначала весь Учебный Корпус, а после и Житейский. Окончив экскурсию, начальник распрощался с юношей и уехал по своим делам, а самого молодого человека оставил осваиваться в Житейском корпусе.

По дозволению Императора и личному решению юноши, Андрея поселили в самую обычную комнату. Она располагалась на втором этаже с восточной стороны. Благодаря расположившейся берёзке, в комнате никогда не было слишком ярко. К тому же каждое утро жильцы комнаты любили распахнуть окно во всю ширь, послушать пение соловья и шелест листвы и насладиться видом этой чудесной берёзки. Сама комната была небольшой, где-то в ширину – пять, а в длину – шесть метров. Здесь, в этой уютной комнатке, помещалось четыре кровати и четыре шкафа к каждой кровати, для каждого жильца по одному. У окна стояла тумба, на которой стоял засоленный и облезший подсвечник с огарками свечек. Каждый вечер он исполнял свой священный долг – светил, когда это нужно. Зимой в каждой комнате растапливали печки, которую благодаря гениальному проекту корпуса, позволяли долго держать в помещении тепло.

Соседями Андрея стали три человека: Матвей Шабанов – сын купца из южного города Братов, Семён Васильев – сын генерала Васильева, очень известного благодаря своей военной и политической деятельности, и Николай Перов – сын простого крестьянина, который без проблем сдал все экзамены в Академию, и который сейчас является лучшим учеником первого курса. О них самих Андрей услышал от начальника Академии. Теперь осталось их найти и познакомиться. Сделать это не представлялось трудным, ведь все три курсанта, как всегда, практиковались бою на шпагах на заднем дворе Житейского корпуса. Расположившись в комнате, переодевшись в чёрный кафтан с белой рубашкой, тёмно-синие кюлоты и чёрные сапоги, а на голову одев парик, который юноша терпеть не мог, и свою любимую чёрную треугольную шляпу с пером, которые считались сейчас очень модными, и взяв с собой шпагу с гравировкой, двинулся навстречу новым знакомствам.

Выйдя из комнаты, спустившись на первый этаж и пройдя по сквозному коридору, юноша вышел на заветный двор. Как и предполагалось, господа юнкера, корнеты и курсанты практиковали и улучшали свои навыки боя. Из всех тренирующихся выделялся один статный и красивый, черноволосый человек, который раз за разом одерживал победу за победой над всеми, кто отважился вызвать его на поединок, а после очередной победы он подходил к своей даме и каждый раз одаривал её каким-нибудь нежным жестом полным любви. Сама дама была очень красива, то была княгиня Варвара Шабашина, из знатнейшего рода, умная, красивая до потери сознания, нежная и невинная, честная и добрая. В её глазах, так же, как и в глазах её кавалера, играла настоящая любовь. Каждый поединок она смотрела, будучи полностью завороженной, и вздрагивала при каждом движении либо её наречённого, либо его противника, но только бой заканчивался, как беспокойство пропадало, а на его место выходила вечная, безграничная и неописуемая любовь к этому человеку. Даже самый отдалённый от любовных, страстных или нежных чувств человек, понял бы, что эти оба созданы друг для друга.

Когда Андрей подошёл к небольшой арене, на которой разгорелся новый бой, но который закончился в то же время, когда и начался, взгляд княгини неожиданно спал с предмета её симпатии и лёг на него. Варвара сразу поняла, что это кто-то кого она ни разу не видела, ведь, ко всеобщему удивлению, она обладала великолепной памятью на лица и потому знал почти всех курсантов и ректоров.

– Фух! – сказал Борис, протирая полотенцем свой потный лоб, при этом полностью торжествуя победу над противником. – Готов ли кто ещё попрактиковаться со мной? – сказал он, явно ожидаю молчания со стороны.

– Сударь, если Вы не против… – торжество Бориса прервалось мгновенно, он яростно повернулся, чтобы увидеть кто без страха бросил ему вызов, но увидев аккуратного и опрятного человека, подшутил:

– Господа, держите меня! Похоже я словил солнечный удар! Мне мерещится, что со мной разговаривает игрушечный солдатик. – толпа вокруг залилась громким смехом.

– Но как минимум, солдатик, который с высочайшим уважением обратился к своему противнику, а не принялся его высмеивать… – лицо радостного Андрея, сменилось на холодное и без эмоциональное, с взглядом зелёных глаз способным убить наповал. – Сударь, Вы либо боитесь меня, либо разыгрываете дурочка… – от его холодной и непоколебимой речи не по себе стало даже Борису, который настолько был впечатлён, что, когда Андрей шагнул в его сторону, тот схватился за шпагу, но не вытащил её, а лишь приготовился. И хоть эта сторона Андрея пугала всю толпу и других практикующихся, в Варваре она пробудила непонятное чувство. Сейчас она была полностью погружена в изучение этого человека, и сама того, не понимая она стала испытывать к нему чувство обожания. А тем временем, под давлением тяжёлого взгляда нового объекта обожания Варвары, Борис сдался и принял вызов. Через минуту закончились приготовления. Правила были оговорены: бить с достаточной силы, чтобы противник сдался, но не с достаточной, чтобы убить.

– Сударь мне искренне жаль Вас, и я даже готов принести свои извинения, лишь бы не нанести в первый день вашего пребывания здесь серьёзного урона Вам и Вашей форме. Если Вы просто хотите…

– Я недолюбливаю высокомерных и властных людей. – отрезал холодной речью Андрей. – Я отчётливо понимаю всё и полноценно готов ко всему.

Секунданты готовились объявить начало поединка. В этот момент два титана: хладнокровный новенький и пылкий отличник Академии готовились скрестить свои шпаги. Три, два, один… Матвей объявил начало поединка. По традиции, оба противника вытянувшись по струнке и убрав левую руку за спину, поднесли шпагу к носу, как знак уважения друг к другу. Секунда! Борис не желая тянуть с этим решил ударить первым, и поэтому, медленно подвигаясь к противнику и достигнув расстояния в три шага, сделал скоростной выпад, но Андрей ловко ушёл с линии атаки, сблокировав своей шпагой шпагу противника, но он тут же встретил удар с боку, который Борис планировал как контратаку. Атака была непредсказуемой, но Андрей защитился и тут же ударил сверху и, надавив на шпагу врага, а также за счёт вспотевших рук противника, выбил шпагу у Бориса и сам сделал выпад. Секунданты объявили:

– Бой закончен! Победу одержал господин Победоносцев. – Андрей забыл, что он сообщил о своей фамилии только некоторым людям, в том числе и секундантам. И поэтому толпа начала гудеть и перешёптываться, мол Бориса победил Великий князь. Сам Андрей подошёл к своему противнику, который стоял словно из него выбыли всю душу и разум, и, протянув руку, сказал: