Я всю ночь не спала... Хотя понимала, что сон наверняка смог бы остановить все эти безостановочные болезненные мысли о Дане. Проворочалась с боку на бок. Глаза опухли от слёз. Выключилась только под утро...

Меня будит телефонный звонок. Скидываю вызов Аверьянова и ставлю телефон на беззвучный режим.

Вновь засыпаю. Во сне не так тяжело и больно.

Окончательно проснувшись, долго лежу, уставившись в потолок. Сил нет... Меня словно выпотрошили.

Тянет позвонить Вере и пореветь в трубку. Она меня, конечно, пожалеет и не скажет, что я сама вляпалась во всё это, наивная дура.

Ведь предупреждала меня подруга об Аверьянове. А я самонадеянно посчитала, что со мной у него этот номер не прокатит.

Боже...

Не звоню Вере.

Иду в душ, чтобы взбодриться немного. Налив себе чай, проверяю телефон. От Дана двадцать пропущенных. И три сообщения. Голосовые.

Удаляю, не слушая. Буду ещё большей дурой, если поверю в его сладкие речи о том, что я какая-то особенная.

Уныло осматриваю холодильник. Теперь у меня есть продукты, но готовить совсем не хочется. И есть не хочется.

Ничего не хочется.

Грею руки о чашку, забравшись на табурет с ногами. Тоскливо смотрю в окно. Там просто серый пустырь, от вида которого настроение падает ещё ниже.

Вибрация телефона заставляет меня подпрыгнуть. Чуть не опрокидываю на себя чай.

На экране написано «Ильдар».

– Да, – принимаю вызов.

– Лиз, ну что там? Ты решила нарушить наше соглашение? – говорит он недовольным голосом.

Мне хочется наорать на парня за то, что у него голос Дана. А потом поплакать. Снова.

Пересилив себя, отвечаю ровным голосом:

– Говорила с твоим отцом вчера. Сегодня вечером он должен за мной заехать. Сказал, что покажет квартиру.

– Да ладно? – в голосе восторг. – А ты молодец! Хвалю! Быстро ты его обработала.

Морщусь. Никого я не обрабатывала... Хотя, наверное, так это и выглядит.

– Позвони мне потом, ладно? – просит Ильдар.

– Да, хорошо.

– А с голосом что? – напрягается он. – Что-то случилось?

И мне так хочется рассказать ему, какой говнюк его брат... Но я выдавливаю:

– Всё нормально.

И отключаюсь.

Проспала я почти полдня. Время быстро приближается к вечеру. К шести уже с трудом нахожу себе место.

Давид Русланович звонит в семь.

– Лизочка, я подъехал. Можно зайти к тебе?

Боже, нет!

– Аа... А я уже готова. Выхожу.

– Хорошо. Жду тебя.

– Бегу.

Поспешно обуваюсь и открываю дверь. Меня трясёт так, что даже с замком с трудом справляюсь.

Бегу вниз по лестнице, выхожу из подъезда. Ищу глазами серый мерседес седан Фридмана, на котором он ездил раньше. Но возле подъезда стоит только чёрный джип. Тоже мерседес.

Давид Русланович идёт мне навстречу.

– У Вас новая машина? – смущённо смотрю на него.

– Да, – усмехнувшись, мужчина берёт меня за руку. – Ну как ты? – второй рукой проводит по плечу.

Съёживаюсь. По спине пробегает холодок.

– Я...

Мне так хочется побыстрее убраться отсюда. Стоять под окнами соседей – не самая лучшая идея.

– У меня всё хорошо.

Отстраняюсь от Фридмана и иду к его машине.

– Ой, какая высокая...

– Я помогу.

Внезапно появившись за спиной, подсаживает. И меня передёргивает от его липких пальцев на моих бёдрах. Сажусь и нервно пристёгиваюсь. Костерю себя на чём свет стоит за то, что ввязалась во всё это.

Давид Русланович неторопливо обходит машину, даже здоровается с соседкой. Той самой, которая считает меня проституткой...

Да Господи!

Сползаю ниже в кресле. Не хочу, чтобы меня кто-то видел. Наконец Фридман садится за руль.

– Ты прячешься? – сразу замечает мою позу.

– Прячусь, да, – признаюсь я. – Не хочу лишних пересудов.

– Думаешь, нас будут обсуждать? Многим известно, что я просто тебя опекаю.

– А на самом деле? – вырывается у меня.

Ухмыльнувшись, он оставляет этот вопрос без ответа. Заводит мотор, и машина трогаемся.

Пока едем по городу, наблюдаю, как раз за разом загорается от звонков Дана экран моего телефона. Он вновь на беззвучном, даже не на вибро.

– Ответишь? – внезапно спрашивает Фридман, видимо, обратив внимание на мой телефон.

– Нет, – совсем отключаю его.

– Какой-то настырный ухажёр? – агрессивно повышается его голос.

– Можно и так сказать, – пожимаю плечами.

Даже интересно, что Фридман может сделать. Запретить мне иметь личную жизнь?

Внезапно хочется прощупать границы его терпения. Смотрю на мужчину. Он отвлекается от дороги и бросает взгляд на меня.

– Могу разобраться с любым ухажёром, – раздуваются его ноздри. – Ты только скажи.

– Я сама разберусь, Давид Русланович. Неужели я Вас дёргать буду из-за своей личной жизни?..

– Личной жизни... – задумчиво бормочет он, барабаня пальцами по рулю. – И насколько всё серьёзно? С этим ухажёром?

Вновь пожимаю плечами.

– Пока не поняла. Буду в этом разбираться.

– Ровесник твой?

– Чуть старше.

– Тебе такой не нужен, Лизочка. Мальчишки... Они не смогут позаботиться о таком хрупком сокровище, как ты. Тебе нужен настоящий мужчина.

Внезапно его ладонь ложится на моё колено. Похлопывает, потом несильно сжимает.

– Ты очень хорошая и умная девочка. Не трать своё время на недостойных тебя.

Господи... Убери свою руку!

Во мне поднимается волна гнева. Хочется врезать пощёчину по самодовольному лицу Фридмана. Его сыновья так похожи на него, чёрт возьми!

Сдвигаю колени в сторону, и Фридман убирает руку. В салоне повисает невыносимое напряжение. Стараясь взять себя в руки, отворачиваюсь к окну.

Наконец мы паркуемся в подземном паркинге элитной новостройки.

– Ну что? Идём? – смотрит на меня Давид Русланович, заглушив мотор.

– Да, – поспешно отстёгиваюсь и без его помощи выбираюсь из высокого джипа.

Заходим в подъезд, едем на лифте с большим зеркалом. Ловлю его взгляд в отражении. Тяжёлый, неприятный...

Выходим на седьмом этаже. Фридман открывает ключом одну из четырёх дверей на площадке.

– Прошу, – пропускает меня вперёд.

С опаской захожу внутрь. В прихожей темно и пахнет чем-то знакомым... Через мгновение понимаю, чем. Новой мебелью. Когда Фридман сменил мебель во всех комнатах старших в детском доме, пахло именно так же. Новизной.

Давид Русланович заходит следом, включает свет и закрывает дверь.

– Можешь не разуваться, – шепчет возле моего виска. – Проходи, покажу тебе твою квартиру.

Ох, что-то мне нехорошо...

– Смелее, Лизочка, – подталкивает меня Фридман.

Прохожу в гостиную. Мужчина включает свет. Осматриваюсь. Тут просторно, но неуютно. Стены холодного светло-голубого цвета. Что-то фактурное с перламутровым отливом. Мебель кажется вычурной и слишком тёмной.

Возможно, я просто придираюсь, чтобы найти повод отказаться от такого дара. Вот только я обещала Ильдару...

Молча выхожу из гостиной и захожу в соседнюю комнату. Фридман идёт за мной по пятам. Свет он здесь не включает, но я вижу, что это спальня. Кровать просто огромная, застелена тёмным пледом. На полу тёмный ворсистый ковёр.

Мне неловко находиться в этой спальне с мужчиной. Разворачиваюсь к двери, но он ловит меня за плечи.

– Подожди. Здесь пока не подключено потолочное освещение, но зато есть вот это...

Подводит меня к кровати, нажимает на кнопку над тумбочкой. Стена за изголовьем, декорированная деревянными рейками, начинает мерцать красными огоньками. Глазам становится неприятно от такого света.

– Не нравится? – ловит мою эмоцию Фридман.

– Всё просто восхитительно, – едва шевелю губами. – Мне хочется поскорее посмотреть всю квартиру.

Поспешно сбегаю. Нахожу кухню, сама включаю свет. Кухня современная и светлая. Здесь комфортно.

– Сейчас сделаю нам кофе, – Давид Русланович начинает открывать ящики.

– Это совсем не обязательно.