Бл*ть! Я всё равно его заберу!

В моей комнате висит дартс. Я попадаю в яблочко почти с закрытыми глазами.

Чётко выбиваю оставшиеся десять шаров. Лиза прыгает на месте, хлопая в ладоши. Сам тянусь за псом, срываю его с верхней полки. Пес довольно страшный и грязный. Вероятно, его первоначальный цвет был белым, но сейчас он серый от пыли, а изо рта вываливается грязно-розовый язык.

– Он просто прелесть... – умилённо смотрит на него Лиза.

– Он твой, – отдаю ей это недоразумение.

И вот мне уже хочется скупить какой-нибудь магазин с мягкими игрушками. Ну нельзя же так искренне радоваться грязному плюшевому псу из парка развлечений!..

Лиза обнимает это чудище и прижимает к груди. Пряча лицо за его мордой, с придыханием шепчет:

– Спасибо...

И я вдруг чувствую острую нужду в том, чтобы она обнимала меня. Как это будет, когда её носик прижмётся к моей шее? Когда нежные губы коснутся моей кожи...

– Пошли, перекусим.

Приобняв девушку за плечи, веду к открытой террасе кафешки. Отодвигаю для неё стул. Лиза садится, а пса пристраивает на соседний. Не желая долго ждать официанта, а потом и заказ, сразу иду к бару и заказываю молочный коктейль для Лизы и колу для себя. И какие-то хот-доги, потому что больше тут ничего нет. Возвращаюсь за столик.

– Я решила дать ему имя, – заявляет Лиза.

– Кому?

– Ему, – кивает на серое чудовище.

– Оу... И какое?

– Назову его Дан, – Лиза расплывается в улыбке.

Закашливаюсь от неожиданности. Неужели я выгляжу так же паршиво?

– Мы совсем не похожи, – возражаю я.

– Ещё как похожи! – хихикает она. – Глаза вообще идентичны. У него такие же синие, как у тебя.

И она смотрит в мои глаза с такой нежностью, что я готов дать этому псу даже свою фамилию.

Чёрт с ним. Пусть будет Дан. Обнимая его, она будет думать обо мне.

Но лучше бы она обнимала меня!

– Послушай... Я должна у тебя кое-что спросить.

Тон Лизы резко перестает быть игривым. Кажется, она немного застеснялась.

– Я весь во внимании.

– Ты сказал, что воспитывался в детском доме. Я, кстати, тоже. И мне стало интересно, в каком именно. Вдруг мы знали друг друга раньше, как считаешь? Ведь могли же быть знакомы до того, как тебя усыновили... Ведь тебя усыновили, я правильно понимаю?

Зависаю, вперив охеревший взгляд в её прекрасное лицо.

Она сирота?

Бл*ть! А у тебя, Дан, походу, мозгов не хватило... Это же очевидно, как дважды два. Она ведь живёт одна в какой-то убогой квартире. И ничего не говорила про родителей.

Но и ты не говорил о своих! И она вполне могла снимать эту квартиру. Потому что, например, неместная. И приехала сюда поступать.

Лиза напряжённо ждёт, пока я треплюсь сам с собой, а потом нервно усмехается и говорит извиняющимся тоном:

– Или эта тема для тебя запретная?

– Нет... Не запретная, – мямлю, пытаясь подобрать слова.

Эта блонди вновь и вновь укладывает меня на лопатки, вашу мать!

Я не говорю с тёлочками о детском доме. Они знают меня как Аверьянова Даниила – сына богатеньких пенсионеров, сколотивших своё состояние на удачных инвестициях и стартапах, в которые никто не верил в эпоху нулевых. А ещё у Аверьяновых имеется своя юрфирма, работающая, как отлаженный механизм. После универа я могу возглавить её. Но и об этом я с тёлками не успеваю поговорить. Мы слишком быстро оказываемся в горизонтальном положении.

А с Лизой всё иначе. И как-то всё чертовски сложно.

Нам приносят напитки и хот-доги, что становится некоторой передышкой для меня. Лиза пробует коктейль, втягивая его через трубочку.

– Очень вкусно. Спасибо.

– А хот-дог – дерьмо, – морщусь я, откусив немного. – Не ешь это, позже мы заедем куда-нибудь ещё.

– Я всё же рискну, – с вызовом отвечает Лиза и начинает есть.

И, похоже, её вполне устраивает вкус хот-дога. Поигрывая бровями, она тщательно жуёт и запивает коктейлем.

Смачиваю горло, хлебнув колы. Наконец, беру себя в руки.

– Я жил в детском доме номер восемьдесят три. Меня усыновили в семь лет. Я почти никого не помню из детского дома.

– В восемьдесят третьем? – шокированно распахивает глаза Лиза. – Я тоже оттуда.

Да пи*дец!

Мне не нравится этот поворот событий. Но я пока не понимаю, почему.

– Моей воспитательницей была Тамара Павловна. Не помнишь такую?

Может быть, и помню... Но я заставил себя всё забыть, когда попал в приёмную семью. Зачем мне эти грёбаные воспоминания?

Пожимаю плечами.

– Мне нечего тебе сказать, Лиза. Я не помню, как звали моего воспитателя.

– Эх... жаль. Но это так странно... Вот я хорошо помню себя в семь лет.

– А меня помнишь?

Лиза задумчиво вглядывается в моё лицо.

– Нет, не помню.

– Вот видишь. Значит, мы не пересекались раньше.

– Ну да.

Опустив взгляд, пьёт свой коктейль. Потом доедает хот-дог.

Что-то мы ушли куда-то совсем не туда. Лиза стала серьёзной и немного отстранённой. А я загнался, узнав, что она детдомовская.

– Я всё. Было вкусно. Спасибо.

Она отряхивает руки от крошек и салфеткой вытирает губы.

– Тогда пойдём, – решительно поднимаюсь.

Мы направляемся к колесу обозрения, но я больше не держу Лизу за руку, потому что она прижимает свою огромную мягкую игрушку обеими руками к груди. Использует его как щит от меня. Но и без этого щита между нами вдруг выросла стена. И, похоже, по моей вине.

– Высоты я тоже не боюсь, – с улыбкой сообщает Лиза, когда садимся в кабинку.

– Теперь я вижу, что ты ничего не боишься, – отвечаю, не глядя на неё.

Кабинка медленно поднимается. Лиза устраивает игрушку на соседнем кресле и внезапно касается моей руки.

– Ты прости, если я задела какую-то больную тему, Дан.

Перевожу взгляд на руки. Переплетаю наши пальцы и подношу тыльную сторону её кисти к своим губам.

– Я в порядке, – глядя в глаза девушки, прижимаюсь губами к нежной коже. – Как я могу быть не в порядке? Мне же просто повезло... А тебе нет. Вот, о чём я думаю.

И вновь целую её руку, смакуя эти ощущения.

Да что это со мной, бл*ть? Неужели готов поменять свои планы?

Ни за что!

Лиза разрумянилась. Её немного испуганный взгляд сосредоточен на моих губах, которые двигаются дальше по её кисти.

Усмехаюсь.

– Я знаю, как заставить тебя бояться.

– Как? – едва слышно произносит она.

Да ей уже страшно!

Отпустив её руку, завожу свою за спину девушки и подныриваю под её бедро. Рванув на себя, усаживаю Лизу на свои колени.

– Нет-нет-нет!

Она тут же пытается вскочить, но я держу крепко. От нашей борьбы кабина немного раскачивается, и Лиза взвизгивает и обмякает на мне.

– Вот так, – сжимаю её тонкую талию и припечатываю спиной к своей груди. – Сиди смирно, и будет совсем не страшно.

– Это неправильно, Дан. И так нельзя! По технике безопасности наверняка так нельзя сидеть.

– Нам можно всё...

Зарываюсь носом в её волосы. Мне хочется снять с них резинку. Чтобы её непослушные прядки рассыпались, и я смог запустить в них пальцы.

Кабина почти на самой верхотуре. Отсюда открывается бомбический вид почти на весь город.

– Просто расслабься и получай удовольствие, Лиза.

– А что, если я не могу расслабиться?.. – сконфуженно выдавливает она.

Я понимаю, что тороплю события. Что мне нужно добиться согласия на все одиннадцать свиданий. И сделать так, чтобы она не сбежала с этого. Но притяжение такое сильное...

Убираю её хвостик в сторону, пропуская шёлк волос между пальцами. И, не удержавшись, всё же стягиваю резинку.

– Дан!..

– Тсс... Тихо!

Надеваю белую резинку на своё запястье. Сдвигаю пепельную копну на левое плечо. И прижимаюсь к её шее справа. Носом веду по быстро бьющейся венке и громко вдыхаю аромат её кожи.

– Дан... Не надо...

– Шш... Просто посмотри вокруг. Город как на ладони... А мы такие микроскопические по сравнению с ним. А с целым миром?.. Да мы просто песчинки... Нас никто не видит сейчас... Про нас все забыли...