– Да нет же! Она сказала, что с тобой, ни с кем другим она не встречалась больше, – настаивала я. Он вздохнул.
– Послушай, – в его голосе послышалась усталость, – Как я уже сказал, мы с Машей расстались два месяца назад, у меня сейчас другая девушка. Если твоя сестра куда-то уехала, я к этому отношения не имею, и иметь не хочу. Возвращаться к ней не собираюсь. У меня все хорошо. Это она тебя подослала позвонить? Не надо ничего придумывать, если вы с ней хотите меня вернуть. Для меня все закончилось.
– Вот нужно-то мне сто лет! – возмутилась я, уже забыв, что сама ему позвонила, – И Маше не нужно. Но я хочу знать, где моя сестра? Она написала, что вы улетели вместе, ты говоришь, что расстались и вообще ее не видел! Как я могу быть уверена, что ты не прячешь мою сестру? Да я вообще не верю, что ты сейчас не в Стамбуле и не разыгрываешь меня!
– Ну, хочешь, приходи. – лениво откликнулся Митя. – Я живу в соседнем с вами доме, заодно познакомишься с моей новой девушкой! Хотя нет, не надо, вдруг она ревнивая. Просто подъезду спущусь.
– Через десять минут буду! – я почувствовала, что сердце уходит в пятки и уже не знаю, чему верить. Неужели, Маша обманула меня! Но что тогда случилось? Где она? Почему так поступила?
В мгновение ока накинула куртку, натянула кроссовки прямо на босу ногу, чтобы не тратить время на поиск носков, и помчалась, как была, не причесанная, не застегнутая, на встречу с Митей. Сердце буквально выпрыгивало из груди от волнения, а щеки опять раскраснелись – это Антон подметил верно, я легко краснела. И от смущения, и от бега, и вообще ото всего.
Когда подошла к подъезду, его еще не было. Я огляделась – никого. На миг во мне снова родилось ощущение, что меня разыграли, что Митя сейчас перезвонит и скажет, что пошутил, и они с Машей вместе смеются над моим испугом, над тем, что я, как глупая, прибежала сюда, к его подъезду! Это было бы некрасиво и даже жестоко со стороны сестры, но я бы обрадовалась, честное слово! Лучше, чем думать, что с ней случилось что-то страшное…
Но через некоторое время хлопнула входная дверь, он показался из подъезда, одетый по-домашнему, и я поняла, что мой откровенно растерянный вид искренне огорчил его: Митя даже приветственно хлопнул меня по плечу, вздохнул, а потом сказал:
– Ну, хочешь, если не веришь, пойдем, поднимемся ко мне наверх? Поговоришь с Ксюшей, это девушка моя новая, она тебе скажет, что мы уже несколько месяцев встречаемся и что с Машей я уже давно не общаюсь.
Сама не знаю, зачем, я поднялась в квартиру, Митя нажал кнопку звонка, дверь открыла какая-то незнакомая блондинка маленького роста, очень даже симпатичная, но, конечно, до моей сестры далеко! На ней был домашний спортивный костюм, уютный такой, мягкий, бледно-салатовый. Она вопросительно взглянула на меня.
– Ксюша, это Полина, сестра Маши, моей бывшей девушки, – с места в карьер представил меня Митя.
Ксюша сдвинула выщипанные бровки к переносице, отчего на лбу у нее образовалась вертикальная морщинка, и непонимающе смотрела на нас.
– Если кратко: Маша пропала, и ее сестра хочет убедиться, что мы ее здесь не прячем. Можно, она зайдет и посмотрит?
– Конечно, я никого не прячу, – раздраженно принесла девушка и передернула плечами. – Заходи.
– Да нет, что вы, я не пойду, я верю! – окончательно смутилась я и еще больше покраснела. – Просто очень расстроилась. Маша написала мне, что она уехала с Митей в Стамбул. Понимаете?
– Ну, это точно не могло быть правдой, – заметила Ксюша скептически. – Митя никуда не уезжал, все это время мы были вместе.
– И с Машей, как уже говорил, я давно не общаюсь, – быстро добавил Митя и обнял Ксюшу за плечи. Уже несколько месяцев ни слова от нее не слышал.
– Я поняла, спасибо. Извините меня! – с этими словами я понуро направилась к лифту.
– Напиши потом, как она найдется! – крикнул Митя мне вслед.
– Хорошо, – обернулась я. Они все так же стояли, обнявшись.
Домой я шла очень медленно, понимая, что вот-вот мой мир рухнет. Как такое могло случиться? Зачем Маша обманула нас? Если она уехала без Мити, то почему не сказала прямо, что поехала с кем-то другим? Ведь я же ее сестра, неужели, бы не поняла, не поддержала ее! Нет, она не могла так поступить, не могла обмануть нас, только не Маша! Даже если она поехала одна, могла бы сказать, что едет одна, а не исчезать просто так!
А что если она вовсе никуда не уезжала? Что если ее похитили? Что если просто пропала? И кто-то другой написал мне письмо? Может быть, нужно обратиться в полицию, подумала я, да, наверное, так и следует сделать! Нужно пойти в полицию! Три дня с момента исчезновения человека, как раз прошли, и теперь можно обратиться! Надо только сказать родителям… В этот самый момент я подняла глаза и неожиданно прямо у входа в мой подъезд буквально наткнулась на Антона Белоусова! Он сидел на скамейке и, уткнувшись в телефон, играл в какую-то электронную игрушку. Увидев меня, он поднял голову, оторвавшись от своего занятия.
– Привет, Крайнова!
– А ты чего тут сидишь? – я остановилась, удивление все не проходило.
– Да хотел спросить, что там, с сестрой твоей, выяснилось?
И я рассказала ему все, что узнала за этот вечер, а заодно поделилась своими мыслями и сделанными выводами.
– Ну да, в полицию не помешает обратиться, согласен, – глубокомысленно заметил Антон. – Но пусть это все родители твои, наверное, решают. Ты-то несовершеннолетняя, чего ты лезешь? Скажи им, пусть пойдут и напишут заявление, что человек пропал!
– Да, мы прямо сейчас пойдем, уже нельзя больше откладывать, – кивнула я. – Спасибо, что интересуешься! Правда, спасибо!
– Давай, я потопал я, – откликнулся он, поднимаясь и убирая телефон в задний карман штанов. Я было подумала, что он захочет попросить еще что-нибудь, например, списать на контрольной завтра или прикрыть его прогул, но нет, ничего такого он не сказал, кажется, его действительно волновала судьба моей сестры, и от этого мне почему-то стало очень приятно и как-то тепло на душе.
Поднимаясь в квартиру, я была абсолютно уверена в том, как пройдет остаток дня: сейчас я расскажу родителям, что Маша не улетела с Митей. Они испугаются, и буквально в чем были, мы побежим в ближайшее отделение полиции, чтобы написать заявление и просить стражей порядка найти мою сестру. Но все, как это часто бывает, сложилось иначе… Говорят же, что человек предполагает, а Бог располагает. И сейчас я получила наглядное подтверждение этой пословице: к моему изумлению, дома меня ждало письмо, электронное письмо, оказавшееся в моем почтовом ящике. И это письмо было от Маши. Мы никогда не общались с сестрой по почте, никогда не вели переписку, поэтому письмо напугало меня значительно больше, чем все, что произошло до этого. Вот, что было написано в том письме:
«Дорогая Полина! Возможно, ты уже знаешь, что я не уехала в Стамбул с Митей, наверное, он тебе рассказал… Наверное, ты думаешь, что со мной что-то случилось и хочешь обратиться в полицию. Пожалуйста, не делай этого. Папе и маме тоже ничего не говори, только напрасно будут волноваться. Все хорошо! С Митей мы расстались, я встретила другого человека, просто не решилась сказать вам сразу. Он замечательный, мы так романтично гуляли с ним в дубовой роще, что я и думать не могу теперь о ком-то другом… Но пока у нас все складывается непросто, поэтому просто дайте время, не мешайте нам, все так хрупко и так легко разрушить.
С любовью, твоя Мими».
Так я звала Машу в детстве и по этой подписи могла догадаться, что письмо писала именно она.
Снова и снова я перечитывала письмо и понимала, что моей сестре что-то грозит. Она не просто так говорит мне не обращаться в полицию! Но почему-то куда больше напугало не это ощущение опасности, исходящее от письма, а то, что в нем было нечто очень странное! Что за человек? Конечно, моя сестра всегда была влюбчивой, но чтобы вот так, уехать с незнакомцем! Это уже слишком! Что еще за дубовая роща? К чему писать об этом в письме? Лучше бы сказала, где она и что с ней случилось… Я пыталась напрячь память, но не могла вспомнить ни одного леса или парка, где росли бы дубы, ничего такого, о чем упоминала Маша. Она любила картины, любила живопись, иногда мы гуляли с ней в красивых парках, она даже делала там этюды, зарисовки для своей художественной школы. Но никогда ее внимание не привлекали дубы. О чем же она говорила, к чему?
