— Анюта! — зовёт меня мама, и я дёргаюсь вместе с Ярославом.

— Я здесь, — нехотя отзываюсь, помахивая ей рукой.

— Боже, Ярочка, как же ты вырос! — причитает мама. — Такой большой, что моей Анютки и не видно за тобой, — смеётся она, усаживаясь на диванчик у стола. У нас кухня большая. Столовая целая. Когда-то волевым дизайнерским решением моей мамы была снесена стена и соединены две комнаты в просторную кухню-гостиную.

— Да, ма, — хмыкает за спиной Яр, — вырос немножко! — отвечает он ей. — Причем везде, — чуть слышно над моей головой и типа нечаянно тыкается в меня тазом, чтобы я поняла и прочувствовала где именно он вырос. А я реально ощущаю его немалых размеров дубинку в джинсах. Черт возьми! Да видела я её уже! Ну не совсем видела, а через штаны, на выпускном ещё. Я тогда ещё подумала, что девке его будет несладко. Потому что тяжело поместить ТАКОЕ добро внутрь и скорее всего будет больно. А тут прям прочувствовала всё его богатство своим копчиком.

— Ага, — отпихиваю Ярослава прямо задницей, что тот даже крякнул от неожиданности. Резко разворачиваюсь, гневно глядя на него, чтобы дал пройти, подавая ему молоко из пакета. Нельзя так! Тем более, мы не одни! А он настоящий провокатор! — Или это я просто уже стопталась, мамуль!

Мама с Гором смеются над моей тупой шуткой, и я сую вино Федорцову в руки, чтобы охладить его. И вино, и Ярослава. Впервые понимаю, что он не злится. Лыбится только во все свои ровные и белоснежные зубы.

— Что? — спрашивает он, в мнимом удивлении чуть подняв свои брови, обхватывая своей ладонью мою, когда я подаю ему очередную бутылку с вином. Одёргиваю руку. Снова лыбится. Вот же ж, гад! Издевается! Цепляет! Смотрит на мою реакцию, и ему она нравится!

— Да вот, Ярочка, — цежу сквозь зубы, бесясь на него, — смотрю я на тебя и удивляюсь, как тебе ещё зубы не повыбивали?

— Тихо ты! — мгновенно серьёзнеет. — Мать не знает о моём, эм-м, небольшом хобби.

— Что? — удивляюсь я. Честно говоря, я и не думала, что Яр беспокоится о маме, не рассказывая ей именно об этой части своей скрытной жизни.

— Просто не хочу, чтобы тревожилась, — подтверждает он мои мысли. — Капа, — опять лыбится, показывая на зубы. А злюсь теперь я.

— Да знаю я, что это такое! Сама же вас водила к Гору и видела эти штуки для зубов, — огрызаюсь я. — Это был сарказм, если ты не понял!

— Отчего же? Понял, не тупой, — уже открыто ржёт надо мной.

— Придурок! — недоумённо свожу брови, хлопая его кулачком по руке, и резко отворачиваюсь, яростно сминая пустой пакет в руках. Вот набить бы ему харю за всё!

— Прости! Не смог удержаться! Просто ты такая чуднАя, когда нервничаешь и такая милая, когда злишься, — подходит ко мне практически вплотную, протягивая руку, будто обнять хочет. А здесь мама и Гор! Что он творит?! — Забыла, — говорит уже громче, чтобы слышали все, снова улыбаясь, раскрывая свою ладонь и показывая мне вывалившийся из пакета чек, чтобы я отправила его в мусорное ведро.

— Ты не выносим! — определённо нервничаю я от нашей близости.

— Повторяешься, сладкая! — нагло облокачивается о косяк, скрестив руки на груди и откровенно разглядывая меня, будто я голая сейчас стою.

— Я не… — тыкаю в него пальцем.

— А вот и мы! — перебивает нас зашедший в квартиру отец.

Бросаю всё и иду обнимать его.

— Папочка! — кричу я, бегу в прихожую, вешаясь ему на шею, как в детстве.

— Привет, мой кренделёк! — обнимает меня отец в ответ.

— Иди сюда, вредина! — тянет меня на себя Лёшка. Обнимаю его и смачно чмокаю в обе щеки, наклонив его голову к себе.

— Леночка, привет! — обнимаю невесту брата. — Нужна твоя помощь с готовкой, — тяну её на кухню, лишь бы не находиться рядом с Ярославом в одиночку, потому что маму полностью завлёк балабол Гор. Прекрасно понимаю, что при посторонних Яр не позволит подобного отношения ко мне.

— Без проблем, — отзывается девушка, улыбаясь, на ходу убирая рыженькие волнистые волосы в хвост, и идёт следом за мной. Она очень милая, и очень подходит моему братцу. Немного стеснительная, но в ней есть стержень. А зная моего Лёшку, его нужно держать в руках, чтобы периодически приструнивать его амбиции и неуёмные желания. Особенно это касается клуба Гора, на ринге которого Лёша получал люлей неоднократно. Не нужно ему это, у него талант в другом. У него своё предприятие по столярному делу. И нужно признать, заказов у него куча. Они с Леной давно уже вместе, лет пять, наверное. Хорошая девчонка. В общем, повезло Алёшке с ней.

— Аннушка? — спрашивает мама, помогая нам с тарелками, когда ребята уже ходят взад-перед и ставят блюда на стол. — Мы тут с папой хотели спросить у тебя, дорогая… А где же твой Максим? Мы думали, вы вместе приедете. В командировке опять что ли?

Открываю рот, испуганно пялясь на мать. Что ж сказать-то?

— В дальней, — вместо меня отвечает подошедший Ярослав, широко улыбаясь, хватая сырную нарезку у меня из рук и суя один кусочек «Королевского» себе в рот. Бью его по рукам и смотрю строго и с укоризной.

— Ну чё я сделал? Жрать хочу! — оправдывается Федорцов, пожимая плечами, как ни в чем не бывало. Дитё, ей-Богу. Детина, я б сказала!

— И что же, он на Алёшину свадьбу тоже не приедет? — спрашивает мама. Ну как мне ей сказать, что мы развелись? Аж сердце сжимается оттого, как представлю разочарование в глазах родителей. Как-то не принято у нас это. Я про развод. Мама всегда категорически относилась к тому, когда слышала, что какая-нибудь семья распалась. Она была уверена, что любой брак можно спасти. Её постулат — семья всегда должна быть на первом месте, и что любые проблемы можно преодолеть. Да и стыдно мне признаваться в этом, честно говоря, что не оправдала их ожиданий. Подвела. Огорчила. Тяжело вздыхаю, не решаясь произнести и слова.

— Не приедет, ма, — снова встревает Яр.

— Тебя не спрашивали! — отчитываю его.

— Так ты и не скажешь им правду никогда! — упрекает он меня.

— Это моё дело, понятно?! — рыкаю на него.

— Дети, что происходит? — спрашивает мама у нас, ничего не понимая.

— Этот бугай хочет кое-что сказать! А я не готова к упрёкам и негодованию с вашей стороны, мам! — повышаю я голос, оправдываясь.

— А с чего ты взяла, что твои родители будут упрекать тебя в чем-то? — возмущается Ярослав. — Ты ж уже давно не маленькая и можешь принимать решения самостоятельно!

— Слушай, Федорцов, тебя это не касается! — уже не на шутку злюсь я. Он недобро щурится. — Сама разберусь, ясно?!

— Это ты так намекаешь, что я к этой семье не имею никакого отношения? — рявкает он, делая шаг ко мне.

Обидела его. Но я не это имела в виду. Чёрт! Он просто взбесил меня не на шутку.

— Это я так намекаю, что расскажу всё без твоих соплей! — поясняю я очевидное, тыкая в него пальцем.

— Правда? — стоит передо мной, словно скала. — Так скажи им, что ты развелась, наконец! — показывает рукой в сторону родителей, Лёшки с Ленкой и Тимура, что столпились кучкой у диванчика и наблюдают за нашим концертом.

— Анюта! — выкрикивает мама, держась за сердце.

— Бля-я…ин! Федорцов! — рявкаю на него. Тот встревоженно подбегает к маме, также, как и я.

— Мамуль… — обнимаю я её. Вот же гад! Ну зачем он так?!

— Это правда, дочь? — спрашивает меня она.

— Ты только не волнуйся, пожалуйста… — говорю, глядя на неё.

— Правда? — спрашивает строго уже папа.

— Да что б тебя, Яр! — направляю всю свою злость в его сторону, мысленно проклиная этого невыносимого мужика.

— Ну как же так, Анечка? — спрашивает мама. — Что произошло? Почему?

— Слава яйцам! — подаёт голос Лёшка, облегченно выдыхая. — Не долог был тот день, когда б меня посадили за убийство этого кретина. Терпеть его не мог, Анька! Козёл он! Неужели до тебя только недавно дошло, что он за чепушило на самом деле? — обнимает меня братец, поддерживая.

— Так что произошло? — строго спрашивает отец.

— Па! — останавливаю его. — Это наше обоюдное решение.