Ходим по магазину, Анька кидает в тележку разнообразную еду: нарезку, сыр, рыбу и ещё всякую подобную херню, а я наблюдаю за ней. Стараюсь понять, так ли сильно она поменялась за это время. Не внешне, конечно, она всё та же семнадцатилетняя девчонка для меня, я про внутреннее состояние и мировоззрение души. Говорят же, что со временем люди меняются. Я же вот, например, из куска дерьма поменялся и стал более-менее похож на человека.

— Скажешь, как решилась на развод? — спрашиваю у неё. Ну правда интересно! Потому что мне всегда казалось, что Анька — та ещё терпила. Видать, совсем её приспичило, ну или причина была действительно веская. Измена? Нет, она простила бы. Знаю. Скорее всего причиной был ребёнок на стороне. И не обида это вовсе, просто она такой человек, что не смогла оставить ребёнка без отца. И, наверное, не стоит так говорить, конечно, но я безумно рад, что она не родила никого от этого осла. Тогда бы она точно никогда не развелась бы с ним.

— На самом деле, давно думала об этом, но как-то не решалась, — говорит она, подтверждая мои слова и кидая куриную грудку в тачку.

— Не удивительно, — хмыкаю, — тебе всегда тяжело решиться на что-то, эм-м, радикальное.

— Правда? — руки в боки и щурится, глядя на меня. Как же она привлекательна! Настолько, что дыхание спирает от одного взгляда на неё. Улыбаюсь. — Ты так хорошо меня знаешь?

— А то! — отзываюсь.

— Ты не выносим! — шикает, отправляя фарш туда же. — И не прав!

— Да? — удивляюсь. — Тогда скажи, почему решилась?

— Потому что вы, мужики, все — одинаковые! Покрути перед вами одним местом, вы тут же готовы сорваться и занырнуть между ног бабе! И не важно, свободен ли ты или занят другой!

— Даже так? — издеваюсь над ней.

— А что, нет что ли? — возмущается.

— Нет, конечно! — отвечаю ей. — Чувства важнее!

— Ага! Так и поверила! — хмыкает мне прямо в лицо, будто из-за меня одни беды кругом. — Вот представь, что покрутила б я перед тобой чем-нибудь, ты бы что, не согласился что ли переспать со мной?

— Чем это? — уточняю у неё, расплываясь в улыбке.

— Что чем? — переспрашивает Сладкова.

— Ещё смотря каким местом покрутила б, — поясняю. А Гор уже ржёт над нами.

— Да пошёл ты! Я ж образно! И что, не согласился б? — спрашивает она.

— С тобой? Конечно, согласился б! — отвечаю вполне честно и не важно, каким бы местом она там крутила. Уверен, что у неё все места ничего такие.

— Да ну вас! — обижается почему-то, яростно кидая хлеб в корзину, а Тимур пихает меня в плечо. Показываю ему фак, двигаясь вместе с тележкой вслед за Анькой, как маньяк.

Идет впереди нас, опять наблюдаю за ней.

И не скажешь, что ей тридцать два скоро стукнет. Буквально через месяц уже. Ещё на юную девчонку совсем похожа. Прямо, как и помню её. Даже наивная такая же, как и десять лет назад. Хвостик завязала, джинсы надела, которые так удачно подчеркивают её сладкую задницу. Аж мурашки от того, что хочется схватить её, но не могу. Что за запрет у меня на неё?! Ведь никто и не говорил мне, что она табу! Никто, кроме Гора, бля. Вот и засела эта херня у меня на подкорке. Коз-зёл! Уже ненавижу его!

А она хороша, что глаз не отвести! Мужики и правда обращают на неё внимание. А я думал, что один такой двинутый по ней. Неприятно гложет под ложечкой. Провожаю этих ублюдков уничтожающим взглядом. Те сразу тушуются и отворачиваются, заворачивая за ближайший стеллаж, догадываясь, чья она. Понимаю их. Хороша же, ничего не скажешь! Что вид сзади, что спереди — у-у-ух! А она будто и не понимает своей сексуальности и привлекательности. Грудь, попа, ножки — просто отпад, несмотря на то, что коротышка. Чёрт! Что-то мысли мои пошли совсем не в ту сторону. Нужно приходить в себя, пока не навалился на неё!

Боже мой, сколько же раз в своих мечтах я яростно трахал её везде, где только мог нафантазировать?! Даже в этом магазине!

А мы останавливаемся уже у стеллажей с вином. Она медленно водит пальчиком по темным бутылкам, изучая полусладкое, даже не догадываясь о моих пошлых мыслях. Блядь! И зря же я подумал об этом, потому мой дружок тут же начал наливаться, неудобно упираясь в ширинку, разрывая молнию. Ну не поправлять же своё добро перед всеми?! Опять злюсь, потому что, сам того не желая, так остро реагирую на неё! Такое ощущение, будто мне снова восемнадцать. А чего я ожидал? Бесит, потому что все чувства загорелись во мне с новой силой! С новой страстью и новыми эмоциями! Это так странно! И почему-то волнительно. Я боюсь! Боюсь, что она снова отвергнет меня. И ужасно не хочу этого!

— Так мы до утра будем, — рявкаю я, хватая сразу три бутылки тех вин, между которыми она не могла выбрать. — Один хер, все одинаковые!

— А вот и нет! — огрызается она.

— Какая разница, что пить? — спрашиваю у неё. Это скорее вопрос риторический.

— Ты как всегда, Яр! — недовольно смотрит на меня наглая девчонка.

— Как всегда? — вскидываю брови. — И какой же это «как всегда»? — щурюсь я.

— Нетерпеливый! Резкий! Просто невозможный баран! — злится Анька на меня, сжимая свои кулачки, а у Гора, который стоит рядом с нами, выпячиваются глаза от удивления. Гробовая тишина. Смотрю на Сладкову, а её красивая грудь вздымается так часто от возмущения, что гляди выскочит из её футболки. Блядь! Какая ж она сексуальная, когда злится! А у меня это бешеное чувство как рукой сняло от этого вида.

— Пойду-ка я выберу себе пивко, — произносит Тимур, отходя подальше от нас.

Отчаянно хочу проучить её! Отшлёпать бы Аньку по такой прекрасной попке! Чтобы отомстить за всё! За то, что так страдал! Так желал! Так любил! За то, что заставила вспомнить всё это своим приездом, всколыхнув весь тот спектр чувств, затаившийся где-то глубоко внутри, высвобождая всё на поверхность из моей тёмной душонки! Отодрать бы её во все щели за это! Гадина!

Подхожу к Анне вплотную, стараясь казаться непробиваемым. Не боится меня, не отходит. Такая ж упрямая, как я и помню. И мне это нравится! Только голову задрала и бесстрашно смотрит мне в глаза. А я наклоняю своё лицо прямо к её. Так близко, что желание впиться в такой сочный прекрасный приоткрытый ротик становится просто нестерпимым. Из последних сил сдерживаю себя, до боли сжимая кулаки, чтобы этого не сделать. Но всё тщетно, я уже потерял себя. А Анькиной реакции можно позавидовать. Она быстро отворачивает своё лицо, но я успеваю проехать своими губами по её. Чёрт! Всё точно также, как тогда на моем выпускном. Улыбаюсь. И правда, также! Даже выстрел от этого действия точно в цель, прямо в сердце, точно такой же, тугой, резкий и сильный, пробивающий всё моё нутро, как и тогда.

— Да, я такой! — почему-то хриплю я ей прямо на ухо, теребя своим дыханием тоненькие волоски на её виске, с трудом узнавая свой собственный голос. — А ещё я люблю жёсткий секс и позу по-собачьи, малыш!

***

Анна Сладкова

— Что-о-о? — пищу я, задыхаясь от переизбытка кислорода, потому что от возмущения начинаю яростно хватать ртом воздух, глотая его полной грудью. Эти слова были так сладко сказаны и таким приятным бархатистым голосом с хрипотцой, что у меня затряслись колени. Но не от страха, а от предвкушения, клянусь! Чтоб его! Он точно так же иногда разговаривал со мной и раньше. Ну не на такие интимные темы, конечно же, а таким же голосом, имею в виду, от которого я сходила с ума последнюю неделю нашей встречи перед самым выпускным. Обволакивающим, страстным, жарким, что непроизвольно сжимаются бёдра.

— Что слышала! — говорит он, выпрямляясь во весь свой могучий двухметровый рост и щурится, изучая мою реакцию. А я как дура неожиданно закашливаюсь, давясь воздухом. Слёзы текут, что не продохнуть, и я сгибаюсь пополам, заходясь в ужасном сдавливающем грудь кашле. Ладонь Яра ложится мне на спину, с силой потирая позвоночник и похлопывая между лопаток. Чёрт его дери! Кое-как отхожу в сторону, махая рукой, чтобы эта детина отвалил от меня, потому что если он хлопнет ещё раз мне по спине, то переломает мой хребет пополам. А он хохочет, скотина такая! Смеётся так громко, что мне кажется, что он сошёл с ума. Ярик подаёт мне бутылку с водой, чтобы я попила немного. Делаю глоток. Второй. Дышу глубоко и часто. От волнения и потрясения. Полегчало вроде. — Лучше? — спрашивает у меня.