Графиня отнюдь не проявляла признаков какого-либо желания идти спать, отметил Дуглас, подойдя к длинному сервировочному столу, стоявшему у одной из стен холла, чтобы поставить пустую кружку и наполнить собственную горячим пуншем.
Графиня Делла Лука сидела на мягком уютном диванчике у огня, весело болтая с лордом Дунканом. При виде дочери она подняла голову, выслушала ее и с покорной улыбкой встала. На взгляд Дугласа, она выглядела на редкость привлекательно в шелковом платье с турнюром. Фасон вышел из моды лет двадцать назад, но прекрасно смотрелся на ее статной фигуре, и, похоже, лорд Дункан думал так же. Поднявшись вместе с графиней, он склонился над ее рукой, затем, не удовлетворившись такой любезностью, проводил ее до лестницы, поднес ее руку к губам и остался стоять, провожая взглядом, пока она с дочерью не исчезла в полумраке лестничной площадки на втором этаже.
Уход графини и ее дочери послужил своего рода сигналом для остальной компании. Тетушки расцеловались с племянницами и отбыли наверх, закутанные в боа из перьев и кашемировые шали. Дуглас подошел к хозяевам, чтобы пожелать им спокойной ночи. Взяв Честити за руку, он запечатлел на ее щеке дружеский поцелуй, который даже самый строгий зритель не смог бы принять за нечто большее.
– Спокойной ночи, Честити. Спите спокойно.
– Вы тоже, – улыбнулась она, хотя и не сделала попытки вернуть поцелуй. – Надеюсь, церковные колокола не разбудят вас слишком рано.
– Ничего, я ранняя пташка. – Дуглас отпустил ее руку, затем обменялся рукопожатием с хозяином дома и поднялся по лестнице.
Честити проводила его взглядом и облегченно вздохнула. Первый день прошел, а следующие два будут настолько заполнены, что у нее не останется времени на сладострастные мечтания.
Но как же он невероятно привлекает ее, как она невыразимо желает его! О, она готова стукнуть себя, лишь бы избавиться от такого наваждения.
– Джентльмены, не хотите ли выпить со мной на сон грядущий? – обратился лорд Дункан к своим зятьям. – Никогда не любил пунш... слишком приторный на мой вкус.
Пруденс и Констанс жестами дали понять мужьям, что рюмочка коньяка, выпитая с тестем, входит в число их семейных обязанностей.
– С удовольствием, – поддержал Макс. – Пунш и в самом деле несколько сладковат.
– Женский напиток, – снисходительно улыбнулся старый лорд.
– Не все женщины сладкоежки, отец, – возразила Констанс.
Он окинул ее ироническим взглядом:
– Ты исключение из правила, Констанс.
. – А я – нет, – бодро прореагировала Честити. – Ладно, пойду спать. Спокойной ночи. Макс поднял руку:
– Задержись на секунду, Честити. Мы с Гидеоном хотели бы поговорить с вами тремя завтра утром..., после завтрака, если вы не против.
– Сюрприз? – оживилась Пруденс. – Все последние недели вы шептались о нем?
– Возможно, – таинственно отозвался ее муж, правда, несколько испортил эффект, подмигнув Максу. – Восемь часов подойдет?
Пруденс сморщила нос:
– Терпеть не могу твою привычку рано вставать, Гидеон. Уже час ночи, а мы еще не ложились.
– Сара все равно не даст нам спать, – напомнил он.
– Я не имела в виду рождественское утро, – пояснила она. – В детстве мы всегда вскакивали чуть свет, чтобы поскорее добраться до подарков. Надо будет повесить чулок на спинку ее кровати, чтобы она увидела его, как только откроет глаза. Кто этим займется, ты или я?
– Конечно, ты, – ответил Гидеон, притянув жену к себе. – В конце концов, ты поддерживаешь традиции Дунканов, а не Молвернов.
Пруденс подняла к нему лицо и улыбнулась:
– Некоторые люди посмеиваются над семейными традициями.
– Только не над традициями семейства Дункан, – торжественно объявил Макс. – Кстати, чем вы набиваете такие чулки?
– Скоро узнаешь, – усмехнулась Констанс. – Когда получишь свой чулок.
Честити внезапно почувствовала себя одинокой. Добродушное подшучивание, тихие семейные радости... ей хотелось того же.
– Спокойной ночи, – пожелала она всем жизнерадостным тоном. – Увидимся утром.
– Подожди, Чес. – Пруденс отстранилась от мужа и быстро подошла к сестре. – Поднимемся вместе. Мужчины собираются пропустить по рюмочке коньяка, но мне не хочется спать. А тебе, Кон?
– Ни капельки, – кивнула Констанс. – К тому же есть вещи, которые нам необходимо обсудить... планы на завтра и тому подобное, – туманно добавила она, взяв младшую сестру под руку.
Честити не возражала. Она знала, что сестры догадываются о ее чувствах.
– Если мы собираемся завтра играть в глупые игры, надо их как-то организовать, – проговорила она. – Иначе все превратится в хаос.
– В любом случае хаоса не избежать, – возразила Пруденс, поднимаясь по лестнице. – Вряд ли кто-нибудь сохранит ясную голову после охотничьего завтрака.
– Главное, что от нас требуется, – не подпускать отца к карточному столу, – вымолвила Констанс, когда они вошли в комнату Честити. – Я не могу играть в бридж, когда меня отвлекают.
– О каком сюрпризе говорил Гидеон? – поинтересовалась Честити, падая на постель.
– Не имею понятия. – Пруденс выразительно пожала плечами. – Они о чем-то шептались последнее время, но о чем именно, я не знаю.
– Интересно. – Констанс зевнула, рухнув в кресло у затухающего огня.
– Ты вроде бы сказала, что не хочешь спать, – заметила Честити.
– Внизу не хотела, а теперь хочу. Кстати, мне удалось намекнуть доктору на наши стесненные обстоятельства.
– Мне тоже, – хмыкнула Пруденс. – Он выглядел совершенно ошарашенным.
– Хм, довольно подозрительное совпадение, – задумчиво произнесла Честити. – Но похоже, оно сработало. – Она рассказала сестрам о разговоре с Дугласом. – Так что мы снова только друзья, – подытожила она, – чему я очень рада.
Сестры молча переглянулись. После небольшой паузы Констанс оповестила:
– Не хотелось бы разочаровывать вас, но у меня возникло ощущение, что мы можем столкнуться с трудностями, пытаясь соединить доктора с Лаурой Делла Лука. – Она снова зевнула. – Вы заметили, как он иногда смотрит на нее?
– Она хуже касторки, – изрекла Пруденс, расположившаяся на мягком табурете перед туалетным столиком. – И похоже, наш доктор не в состоянии проглотить горькое лекарство. Извини, Чес, но, на мой взгляд, он не собирается продавать душу этой дьяволице.
– Ну, дьяволица – слишком сильно сказано. – Честити тоже зевнула.
– Ничуть, – констатировала Пруденс. – Ты еще не слышала, что она наговорила Мэри.
Они еще немного поболтали, затем сестры ушли, оставив Честити в сомнении относительно брачных перспектив Лауры и Дугласа. Если Лаура отнеслась к идее с воодушевлением, то Дуглас скорее наоборот. Как она теперь знала, он имел свои принципы и убеждения, и такая зануда, как Лаура, не скрывающая пренебрежения к тем, кто ниже ее по положению, будет задевать его лучшие чувства на каждом шагу. И Дуглас едва ли сможет принять такой факт.
Какая досада! Теперь им придется искать для него другую невесту. Не говоря уже о том, что им просто необходимо найти кого-нибудь для Лауры, поскольку ни одна из них не выдержит более тесного общения с ней как с родственницей.
Честити широко зевнула, натягивая через голову ночную рубашку, и потянулась за халатом. Почему-то ей казалось, что ответственность за создавшуюся ситуацию целиком лежит на ее плечах. В конце концов, она предложила идею свести Дугласа с Лаурой, и потом, у сестер есть другие, личные, заботы и обязательства. Они не должны работать в рождественские праздники в отличие от нее. Честити покачала головой – еще немного, и она начнет жалеть себя! Она направилась в ванную комнату, которую всегда делила с сестрами... а теперь и с их мужьями.
Заперев за собой дверь, чего никогда не делала прежде, она сразу же увидела подтверждение своего поступка. На умывальнике лежали бритвенные приборы, недвусмысленно свидетельствующие о том, что времена изменились.
Каждый ее мускул был натянут, как тетива лука... В сущности, весь день она находилась в напряжении, сдерживая свои эмоции и порывы, словно стаю голодных волков. Честити вздохнула. Может, ей принять ванну, чтобы немного расслабиться? Нет, слишком долгое мероприятие, а она смертельно устала. Казалось, свадьба Эстер и Дэвида состоялась неделю назад, а не сегодня утром. Точнее, вчера утром, поправилась Честити, широко зевнув. Она умылась, почистила зубы, открыла дверь и вышла в темный коридор.
