– Не надо, Тилли, успокойся, прошу! – прошептала сквозь слёзы я.

– Как я могу успокоиться, когда ты в таком состоянии? – Тильда, ломая руки, меряла нашу небольшую комнату шагами. От узкого окна, из которого нещадно дуло, до крохотного умывальника – и обратно мимо жёстких кроватей и покосившегося комода. Шесть шагов туда, шесть обратно. И так все двенадцать лет…

Я лелеяла большие надежды на зимние каникулы и будущую жизнь в целом, но они разбились в одночасье. И я совершенно не понимала, что мне делать с этими осколками. Склеить невозможно, а пораниться – запросто.

– Не переживай, милая! Мы что-нибудь придумаем! – Тилли присела на кровать рядом со мной, обняла за плечи. – Я тоже не поеду к тёте, останусь здесь, с тобой.

– Нет, что ты! – запротестовала я. – Не лишай себя радости провести праздники с родным человеком! Ведь, кроме тётушки, у тебя никого не осталось!

– Тоже мне радость – все каникулы выслушивать нотации выжившей из ума старухи! – фыркнула Тильда. – А у меня есть ты, Хетти. И девочки.

– Спасибо, Тилли! Ты настоящая подруга! – растрогалась я.

– Мы сами устроим себе праздник, – продолжала она. – Думаю, мисс Норридж не будет против. Тем более, такой повод!

– Да какой там повод! – всхлипнула я и неожиданно для самой себя выпалила: – Мои похороны!

– Похороны?.. Не преувеличивай! Стерлингсоны не стоят твоих слёз. Подумаешь! Нам без них будет намного веселее!

– И правда, Тилли.

Какое-то время мы просто сидели рядышком, наблюдая, как за окном в свете одинокого фонаря кружатся снежинки, пока Тильда не нарушила молчание вопросом:

– Кстати, что тебе рассказала леди Аурика?

– Какую-то ерунду молола, – отмахнулась я.

– А что именно? Я вот увидела переливающийся огнями старинный замок. Может быть, там живёт мой будущий муж, с которым я познакомлюсь в следующем году? Я, конечно, не особо-то верю во всякие предсказания, но вдруг сбудется?

– А мне не мужа нагадали, а смерть. Причем в день моего рождения.

Впечатлительная Тильда так и застыла с открытым ртом, позабыв, что нужно дышать. Всхлипнула, закашлялась, замахала руками.

– Ничего себе! – выдавила она, смахивая слезинку. – Хетти! Как этого избежать, она сказала?

– Сказала, – неохотно ответила я. – Мне нужно срочно влюбить в себя парня и влюбиться в него самой.

– Насколько срочно?

– Тилли! Мы же не верим в предсказания, помнишь?

– Помню. Так какие у нас сроки?

– У нас?

– Да, у нас, я же не оставлю тебя в беде одну!

– Всего ничего. До моего совершеннолетия.

– Влюбиться за неделю, значит. Миссия сложная, но выполнимая. Итак, что мы можем сделать? В кого влюбиться?

– В кого здесь можно влюбиться? На весь Адельхейм один глухой престарелый дворник, он же сторож, печник и разнорабочий. Других представителей сильного пола сюда не пускают.

– Значит, будем искать вне стен Адельхейма!

– Но как? Зимняя ярмарка уже прошла. Теперь нам до весны отсюда не выбраться! Ты же знаешь, директриса никого не выпускает из пансиона без присмотра и без сопровождения опекунов или классной дамы!

– А мы сбежим! – горячо зашептала Тильда. Глаза её лихорадочно блестели.

– Нет, Тилли, это исключено! – отрезала я. – Всё будет хорошо. Никто не умрёт. Это всего лишь дурацкое предсказание.

Верила ли я своим же словам? Хотелось верить. Очень хотелось. Но сомнения, что греха таить, были…

Тильда не успокоилась, пока не выведала у меня всё до малейших подробностей. Я рассказала об «испытании», которое устроила ведьме, о проклятии и её уверенности в том, что я вернусь вызнать правду.

– Хетти, дорогая, прости меня, конечно, но этого так оставлять нельзя. Верим мы или не верим, но меры предосторожности соблюдать нужно. Тебе стоит попытать счастья!

– Я не представляю, как именно, – призналась я. – Предположим, мы выберемся из пансиона. И что дальше? Будем бродить по улицам в поисках подходящего парня? Обратимся в брачное агентство? Дадим объявление в газету?

Тилли прикусила губу – задумалась.

– Уедем в столицу, – решила она. – Каждую зиму в канун Новогодья король и королева дают бал. Там будет куча народу. Мы найдём самого красивого юношу. Он пригласит тебя на танец, вы полюбите друг друга и чары спадут!

– Ох, Тилли, как у тебя всё просто! Наверняка этот бал по приглашениям, которые давно подписаны и розданы. И далеко не простым смертным. Но спасибо тебе за готовность помочь. Я очень это ценю.

– Ты говоришь так, будто прощаешься! Не смей! – Она даже ногой притопнула, так рассердилась. – В столице есть балы и для простых смертных. Тысячи людей собираются на главной площади, чтобы отпраздновать Новогодье, устраивают народные гуляния. Вот там ты и найдёшь себе жениха! А может, и я заодно!.. – и Тильда мечтательно закатила глаза.

– Всё это звучит очень заманчиво для той, кто действительно хочет срочно подыскать себе пару, но у меня, кроме одной-единственной гинеи, которую любезно подала баронесса Филби, совершенно нет денег, – призналась я, сгорая от стыда, – я потратила всё до последнего пенни на подарки и сладости.

– У меня есть.

– Тилли, я не могу их принять!

– Можешь, – упрямилась Тильда. – Что мне какие-то деньги, если на кону жизнь единственной подруги? Я не приму отказа, так и знай! Я уже всё продумала. Сперва дойдём пешком до Литлчестера, потом поездом до Клифтона, а там до столицы рукой подать. К слову, это не так уж дорого, как ты думаешь.

– Путь займёт два дня, – прикинула я.

– Значит, нам нужно отправляться в дорогу немедленно! Как раз поспеем к началу гуляний.

– Ни в кого я влюбляться от безысходности не собираюсь, – решительно сказала я. – Мы поступим по-другому. Вернёмся в Литлчестер и потребуем у ведьмы объяснений. Она либо признается в мошенничестве, либо расскажет, кто и когда наложил проклятие и, главное, снимет его. Я пообещаю заплатить за работу, когда вступлю в наследство. Что скажешь?

– Неплохой план, – одобрила Тильда. – Попробовать стоит.

План был далеко не идеальным, но другого не имелось. Что-то предпринять было необходимо. Сидеть сложа руки и гадать, заберёт ли тебя смерть в самом начале жизненного пути, когда ты вот-вот выпустишься из тюрьмы под названием Адельхейм и расправишь крылья – не вариант.

Я практически не сомкнула глаз, ворочаясь в постели без сна, и всё думала о словах леди Аурики. Разумеется, я всё ещё находила их бредом больного воображения, но вместе с тем некоторые факты из моей биографии наталкивали на определённые мысли.

Во-первых, моё заточение в Адельхейме. Я живу здесь с шести лет и выхожу за пределы пансиона считанные разы в году. На зимние каникулы меня обычно забирает дядюшка Джозеф. На лето же я остаюсь здесь с теми двумя-тремя несчастными, которых не могут или не желают забрать родственники, но пару раз за сезон мисс Норридж выводит нас на берег реки полюбоваться природой и послушать пение птиц, а уж летняя ярмарка, которую в Литлчестере традиционно проводят в августе, намного предпочтительнее зимней, ведь там и развлечений больше, и сладостей всяких, да и вовсе не холодно возвращаться лесной дорогой в пансион.

Я понимаю, дядя и тётя не горят желанием уделять время мне, когда у них двое родных детей, но всё же было немного обидно из-за того, что мной так откровенно пренебрегают.

Во-вторых, за последний год я без видимой причины сильно похудела. Как выразилась однажды Тильда, я буквально таяла на глазах, хотя ничего у меня не болело, а питалась я, как обычно, впроголодь. Мисс Норридж даже пришлось показать меня аптекарю, когда его вызывали к больным скарлатиной младшим девочкам, и тот прописал мне витамины в блестящей упаковке и калорийное питание. Понятное дело, меню в пансионе не изменилось, и директриса посоветовала доплачивать кухарке, чтобы та приносила мне из Литлчестера масло и булочки. На такой диете мои скудные сбережения мигом растаяли, но видимого улучшения не принесли, а дядюшка, которому я написала с просьбой оплатить нормальное медицинское обследование, сослался на временные финансовые трудности и предложил отложить лечение до совершеннолетия.