Они глядели, как люди, усевшись подле палаток, пытаются съесть ужин. Туча накрыла теперь все небо и поглотила звезды.

Мак сказал:

– Кое-кто, думаю, так и поваров прибьет, пожалуй. Давай-ка сходим к Лондону.

– Я что-то не вижу палатки Дейкина, Мак.

– Ее нет. Миссис Дейкин сняла ее. В город уехала и палатку с собой прихватила. Чудной этот Дейкин. Даже при смерти будет о деньгах думать. Лондона нам отыскать надо.

Они направились по проходу к холщовой палатке Лондона. Сквозь холстину просвечивал огонек.

Мак приподнял полотнище у входа. Лондон сидел на ящике с вскрытой банкой сардин в руках. На полу на тюфяке съежившись лежала темноволосая Лайза. Она нянчила младенца. При виде мужчин она прикрыла краем платка младенца и голую грудь и, бегло улыбнувшись вошедшим, вновь занялась ребенком.

– Как раз ужинать время, – сказал Мак.

Лондон выглядел смущенным.

– У меня тут осталось кое-что из еды…

– А месиво это скотское ты попробовал?

– Ну да.

– Вся надежда, что и у других кое-что осталось из еды. Необходимо раздобыть что-нибудь, иначе парни на нас накинутся.

– Похоже, провизию нам поставлять перестали, – сказал Лондон. – У меня еще одна банка сардин имеется. Хотите?

– Ты в самую точку попал! – вскричал Мак, жадно хватая банку и вертя ключ. – Давай свой ножик, Джим. Сейчас мы ее раскурочим!

– Как твоя рука? – осведомился Лондон.

– Как чужая.

Снаружи послышалось:

– Вот тут это. Где свет горит.

Холщовая складка приподнялась, и вошел Дик. Он был аккуратно причесан. Держал в руке серое кепи. Серый костюм был чист, хотя и не отглажен. Только по нечищеным, покрытым пылью башмакам можно было догадаться, что он добирался пешком и путь его был долгим. Остановившись у входа, он окинул всех взглядом.

– Привет, Мак! Здравствуй, Джим! И ты здравствуй, детка, как поживаешь?

Глаза у девушки блеснули. Щеки вспыхнули румянцем. Она кокетливо поправила платок на плечах.

Мак взмахнул рукой:

– Это Лондон, а это наш Дик.

Дик приподнял руку в полуприветствии.

– Как вы тут? – спросил он. – Послушай, мы этих молокососов в городе, кажется, неплохо проучили.

– Ты это о чем? И зачем вообще сюда заявился?

Из наружного кармана Дик вытащил газету и передал ее Маку. Мак развернул газету, а Лондон с Джимом, заглядывая через его плечо, силились прочесть текст.

– Это утренняя, – пояснил Дик.

– Вот черт! – воскликнул Мак.

Крупный заголовок гласил: «Правление решило подкормить бастующих». «На заседании вчера вечером правление единогласно проголосовало за предоставление еды бастующим сборщикам яблок».

– Да уж, проучили, нечего сказать, – заметил Мак. – И кормить уже начали, Дик?

– Начали, черт возьми!

– Не вижу причины артачиться, – вмешался Лондон. – Хотят угостить нас яичницей с ветчиной? Мы не против. Я уж точно!

– Конечно, – издевательски протянул Мак. – Если и вправду хотят! Газета умолчала о другом заседании правления, которое состоялось вслед за первым.

– И в чем же тут подковырка? – возмутился Лондон. – Что не так?

– Слушай, Лондон, – сказал Мак. – Этот трюк хотя и старый, но действенный. К Дику толпой валят сочувствующие, тащат нам еду, одеяла, деньги. И вдруг объявляют это. Дик начинает очередной сбор пожертвований. А сочувствующие ему говорят: «Какого черта! Вас же теперь власти штата кормят!» «Кормят они! Как же!» – говорит Дик. А на это ему: «Я в газете видел. Помощь вам теперь посылают, еду. Ты, видать, с помощи нашей себе кое-что отщипнуть вздумал»! Вот как это работает, Лондон. Видал ты сегодня еду, от властей штата присланную, а?

– Нет, ко…

– И Дик тоже ничего собрать не смог. Теперь-то ты понял. Они нас вздумали голодом морить. И, ей-богу, им это удастся, если нам никто не придет на помощь. – Он повернулся к Дику: – У тебя ведь отлично получалось.

– Конечно, – согласился Дик. – А то, что произошло, – это мелочь. Дайте мне малость времени, и я все налажу. Только мне нужна бумага от вашего главного здесь, в которой говорилось бы, что никакой еды вы в глаза не видели. И чтоб подпись председателя вашего была, ответственного за забастовку.

– Ладно, – кивнул Лондон.

– В Торгасе полно сочувствующих, – продолжал Дик. – Но после того как правление Союза садоводов так хорошо подсуетилось, сочувствующие попрятались, в щели заползли, как сверчки. Но никуда они не делись, и я до них доберусь.

– У тебя это отлично получалось до всей этой заварухи, – сказал Мак.

– Конечно, получалось. Правда, вышла загвоздка со старой дамой одной. Уж так рвалась она нашему общему делу помощь оказать, что я даже испугался.

Мак засмеялся.

– Вот уж не думал, что ты из скромности можешь на шаг отойти от кормушки! А если она всерьез хотела всю себя отдать нашему общему делу?

Дика передернуло.

– Всю себя весило полтонны!

– Ладно. Подготовим тебе бумагу. И сматывайся отсюда поскорее. Надеюсь, тебя не засекли?

– Не знаю, – отвечал Дик. – Подозреваю, что могли засечь. Так что я Бобу Шварцу отписал с просьбой приехать. У меня такое чувство, что вскорости мне придется опять ноги в руки и уходить отсюда. Боб тогда меня заменит.

Порывшись в ящике, Лондон извлек оттуда клочок бумаги и карандаш. Мак взял их у него и написал требуемый документ.

– Красиво ты пишешь, – с восхищением произнес Лондон.

– Что? О, ну да, конечно. Хочешь я за тебя распишусь, Лондон?

– Ясно, хочу. Действуй.

– Господи, я и сам бы мог все это проделать, – сказал Дик, беря бумагу и аккуратно складывая ее. – Да, Мак, я слыхал разговор, что парня одного шлепнули.

– А ты и не знал? Это был Джой.

– Черт!

– Ну да. Он с группой скэбов прибыл и пытался их сагитировать, чтоб к нам переметнулись, когда в него пулю пустили.

– Бедняга!

– Он быстро концы отдал. Может, с минуту мучился, не больше.

Дик вздохнул.

– Джою на роду так было написано. Раньше или позже, но это бы случилось. Похороны готовите?

– Завтра.

– И все парни участие примут?

Мак покосился на Лондона.

– Конечно. Может быть, нам удастся вызвать этим общественное сочувствие.

– Ну, Джою бы это радость доставило. Он был бы на седьмом небе. Жаль, что не увидит. Ну, пока. Пора мне. – Дик повернулся, чтобы уйти. Лайза подняла на него глаза. – Пока, детка. Еще пересечемся, может быть. – Щеки у девушки опять запылали. Губы чуть приоткрылись, и, когда борта палатки перестали уже колыхаться за ушедшим, она еще глядела ему вслед.

Мак сказал:

– Господи, как же у них здесь все схвачено. Дик работу знает как никто. Если уж он не может достать еды, стало быть, это просто невозможно.

– А с трибуной, чтоб речи говорить, что слышно? – спросил Джим.

Мак повернулся к Лондону:

– Ты обеспечил это, Лондон?

– Ребята поставят ее завтра утром. Удалось достать только штакетины старые. Так что помост будет совсем небольшой.

– Не важно, – сказал Мак, – каким он в длину будет. Лишь бы высокий, чтобы Джой каждому был хорошо виден.

На лице у Лондона промелькнула озабоченность.

– А что же я ребятам-то скажу? Ведь ты велел мне с речью выступить.

– Да у тебя достаточно накипело, – сказал Мак. – Скажешь им, что парень этот жизнь за них отдал. Что если он это сумел, то разве не смогут они сами за себя постоять?

– Не мастак я по части речей, – жалобно возразил Лондон.

– Да и не надо речей. Просто поговоришь с ребятами. Как часто делаешь. И это, уверяю, будет лучше любой речи.

– Если так, тогда ладно!

Мак повернулся к Лайзе:

– Как ребятенок твой?

Покраснев, она плотнее укутала плечи платком. На щеки легли тени от ресниц.

– Ведет себя очень даже неплохо. Спокойный. Не плачет совсем.

Борт палатки, резко дернувшись, впустил доктора. Быстрые, порывистые движения Бертона не соответствовали по-собачьи грустным его глазам.

– Я молодого Андерсона навестить иду, Мак, – сообщил он. – Хочешь со мной?