Сексуальные подводные течения в его тоне ясно давали понять, что это было. Несмотря на все его попытки оттолкнуть ее, он, несомненно, ее хотел. И если единственным выходом для него будет физический контакт, то она даст ему разрешение использовать свое тело для удовлетворения его эмоциональных потребностей.

— Я никогда не пожалею о том, что мы с тобой делали. Никогда, — сказала она, надеясь, что он будет помнить эти слова еще долго после ее ухода.

Прежде чем он успел сказать что-нибудь еще, она смело сократила расстояние между ними, обвила руками его шею так, что ее тело прижалось к нему, и подставила свои губы его губам.

Прикосновение их губ было всем, что потребовалось Клэю, чтобы прийти в себя. С хриплым гортанным стоном его руки поднялись и схватили ее волосы, и она обрадовалась легкому уколу боли. Он откинул ее голову назад и прижался губами к ее губам, полностью контролируя поцелуй, и она без проблем позволила ему взять инициативу в свои руки. Плотское, примитивное соитие витало вокруг него, и она отдалась бы всему, что он от нее хотел или в чем нуждался.

Он прижал ее своим мускулистым телом к ближайшему столу, глубоко проникая языком, а его рот опустошал ее, пока ее губы не распухли.

Отпустив ее волосы, он просунул руки под ее длинную ночную рубашку и обхватил ее попку ладонями, приподнимая и прижимая ее лоно к огромной выпуклости, натянувшей ширинку джинсов. Она прижалась к нему тазом, и сильнейшая дрожь сотрясла его тело. Он скользнул руками вниз по ее бедрам и поднял ее, пока она крепко не обхватила ногами его талию.

Они оба застонали друг другу в рот, когда его твердый член потерся и прижался к влажному шелку, прикрывающему ее лоно. Он двигал бедрами вверх, жестко и мощно, снова и снова, трахая ее через одежду, разделяющую их тела, полный решимости достичь удовольствия, которого искал, несмотря на проклятую одежду. Вцепившись руками в его волосы, она выгнула спину, так жаждая Клэя, и еще более отчаянно желая ощутить всю длину этой твердой, сильной плоти, наполняющей ее. Так идеально, как ни один мужчина больше никогда не сможет.

С резким шипением он оторвался от ее губ и зарылся лицом в шею, его горячие, влажные губы приблизились к ее уху.

— Саманта… — простонал он, опустошенным, эмоционально разбитым голосом. — Ты мне чертовски нужна.

Это признание чуть не разбило ей сердце. Такой мужчина, как Клэй, не хотел ни в ком нуждаться, но он позволил ей, единственным известным ему способом, увидеть его уязвимую сторону, которая действительно оставила его эмоционально выпотрошенным и беззащитным.

Она не примет этот дар как должное.

— Бери меня, как хочешь, — прошептала она в ответ. — Я твоя.

И что бы ни случилось после этой ночи, она знала, что всегда будет принадлежать этому мужчине. Сердцем и душой.

Его стон был наполнен чистым облегчением. Обвитый ее руками и ногами, он понес ее в спальню, уложил на матрас и быстро стянул с нее ночную рубашку и трусики. Отступил назад, снимая джинсы и трусы. Достав презерватив из тумбочки, и надев его, он залез на кровать, между ее уже раздвинутых ног.

Он благоговейно провел кончиками пальцев по ее нежным, влажным складкам, его тихая ласка так не вязалась с собственническим жаром, пылающим в его диких глазах, который говорил ей, что это соитие будет требовательным и жадным. Что как только он погрузится глубоко в нее, это будет безжалостная, беспощадная гонка к финишу.

От этой мысли ее живот задрожал, а соски превратились в твердые, жаждущие комочки. Она уже была мокрой и чувствительной, ее тело было так настроено на его прикосновения. Еще одно погружение и движение его умелых пальцев, и она сжала одеяло в руках и вздрогнула, зная, что для нее не займет много времени, чтобы кончить.

Убедившись, что она готова, он поднял ее ноги и положил лодыжки себе на плечи. Он прижал набухший кончик члена к ее входу и склонился над ней так, что его руки оказались по обе стороны от ее головы. Не сводя с нее темных блестящих глаз, он слегка отстранился и вошел в нее одним жестким, безжалостным толчком.

Она потрясенно втянула воздух — от первого приступа боли и удивительно плотного контакта, и от того, как ее бедра естественно приподнялись, чтобы принять его так невероятно глубоко. Она была прижата к нему, ее тело было для него полностью открыто. Эта необычная поза давала ему всю власть, все рычаги, необходимые, чтобы взять ее так, как он хотел.

Его напряженное тело задрожало, и она поняла, что он сдерживается. И она инстинктивно знала почему.

— Ты ничего не можешь сделать такого, чтобы причинить мне боль, и я не сломаюсь, — хрипло заверила она его, говоря то, что он хотел услышать. — Трахни меня, Клэй. Трахни жестко, потому что я тоже этого хочу.

Ее слова заставили его сорваться, и он начал двигаться, входя в нее снова и снова. Его бедра двигались все быстрее и быстрее. Вбиваясь все сильнее и сильнее. Скользя все глубже и глубже, каждый раз касаясь головкой члена чувствительных нервных окончаний внутри нее, пока ощущение не заставило ее попытаться найти отражение агрессивным толчкам Клэя. Она не могла дышать, не могла двигаться. Она могла только позволить кульминации нарастать, когда контроль Клэя, наконец, рухнул.

Оскалив зубы, с животным рычанием, его бедра вбивались, вбивались, вбивались, пока безжалостное трение не заставило ее высвободиться. Все ее тело раскололось изнутри, восхитительное ощущение заставило ее переступить через край и удерживать там. Она застонала и откинула голову назад, чувствуя, как ее внутренние мышцы продолжают трепетать, напрягаться и сжиматься вокруг его члена, пока она кончала, кончала и кончала — так долго и сильно, что не могла сдержать крик удовольствия.

С последним мощным толчком он с хриплым криком последовал за ней, его тело сильно дернулось, выпуская не только оргазм, но и, как она надеялась, его демонов.

Это был последний подарок, который она могла ему дать, и она хотела, чтобы он имел значение.

Глава 13

Затишье после бури. Вот что чувствовал Клэй, лежа на спине, на кровати с теплой, обнаженной Самантой, свернувшейся калачиком в изгибе его руки, ее голова покоилась на его плече. Хотя он все еще беспокоился о ситуации с Уайаттом, гнев и едва сдерживаемая ярость, которые он носил с собой весь день и ночь, теперь были просто тупой болью в груди. Слава Богу.

Саманта помогла ему пережить один из худших дней за последнее время, отдалась ему так самоотверженно, отдала свое тело и, как он подозревал, даже больше. Она отдала ему все, не раздумывая, позволила утолить первобытную потребность в ней, освободить всю боль, которую он скрывал с детства, потому что он ни черта не знал о том, как справляться со своими эмоциями.

Она спросила о шрамах на его спине, и после всего, что Саманта только что дала ему, наряду с тем фактом, что Уайатт держал ее в поле зрения, она заслуживала знать правду. Обо всем. Но сначала он должен извиниться за то, что был так груб с ней, за то, что взял ее, как гребаное животное.

Положив ее голову себе на плечо, он поднял руку и нежно провел пальцами по ее мягким шелковистым волосам.

— Прости, — сказал он хрипло.

— Нет, — тихо ответила она, понимая причину его извинений еще до того, как он смог объяснить. — Это было то, что тебе нужно, и я благодарна, что оказалась здесь с тобой. — Ее теплое дыхание коснулось его груди, когда она заговорила.

Он был благодарен ей больше, чем она думала. Боже, она так хорошо его знала. Понимала, что ему нужно, еще до того, как понимал он сам.

— Тогда, полагаю, я должен сказать тебе спасибо. — Прежде чем она успела ответить, он быстро произнес следующие слова, чтобы не передумать. — Ты спрашивала о шрамах на моей спине и о том, что случилось, когда я был ребенком.

— Да. Ты мне скажешь? — она была спокойна и полна надежд, но не требовательна.