В роддом приехали быстро. Медсестра показала Анастасии её палату. Палата была очень светлая, выкрашенная белой краской, все кровати были аккуратно заправленные, будто и нет никого. Палату только что приготовили для новых рожениц. «Повезло, – подумала Тая, – если буду кричать, не буду мешать спать другим».

Роды были тяжёлыми. Анастасия мучилась в ломящих тело болях почти сутки. Только паучок, спрятавшийся в углу, занимаясь своим незатейливым ремеслом, немного отвлекал её в перерывах между острыми схватками. Наконец, совсем выбившись из сил, Анастасия услышала крик акушерки: «Чебаненко, в родовую!»

«Наконец-то», – подумала она.

Наступило утро, часы показывали 4:50. У нашей Таи совсем не осталось сил. Акушерка приговаривала: «Ну давай, моя хорошая, уже немного осталась, ещё тужься, ещё чуть-чуть! Ещё чуть-чуть!»

Наконец Анастасия родила девочку. Малышка громко и жалостливо плакала, доставляя маме невероятное счастье своим плачем.

– Тяжело ты мне далась, дочка, помучила маму.

У Анастасии в душе разлился тёплый мягкий свет, как будто её наполнили волшебным бальзамом. Она испытывала огромное счастье каждой своей клеточкой. Дочка. Ей показали орущий красненький комочек, такой родной и тёплый. Она вдруг почувствовала силы, неизвестно откуда взявшиеся. Теперь она точно знает: своих детей и себя она никому никогда не даст в обиду.

После трудного дня, приложив уже третий раз к груди дочку, Анастасия уснула.

…Соседский огород почему-то был невероятно заросшим и неухоженным. «Странно, – подумала Тая, – у её соседки всегда ухоженный огород… Почему у неё так много здесь капусты? Такая огромная страшная капуста. И почему так сумеречно, ведь уже день? А где Костя? Что-то долго его нет».

– Костя! Костя, ты где?! Иди сюда, где ты прячешься?

Костя выглянул из-за огромной капусты и пошёл восвояси, даже не думая идти к матери.

– Костя, почему ты уходишь? Иди ко мне! Тут чужой огород, здесь нельзя ходить!

Но Костя, не обращая никакого внимания, уходил всё дальше и дальше. Анастасия была в отчаянии.

«Почему он не слушает меня? – думала она. – Почему уходит? Почему прячется? Так нельзя, надо его вернуть».

Не теряя надежды, Тая всё громче и громче звала Костю. Она потеряла голос, она не могла больше кричать. Её сердце разрывалось от боли, Тая очень хотела вернуть сына. Она безудержно хотела видеть его, но он не возвращался. Куда он пропал? Где он? Почему прячется? У Анастасии навернулись слёзы на глаза, она очень устала, и ей больно. Душа кричала и разрывалась на куски от невероятной душевной боли.

Она проснулась вся в слезах рано утром. Ей было очень тяжело на душе. «Сон, – подумала она. – Слава Богу! Это был сон. На какое-то время ей стало легче, но необъяснимая тревога закралась ей в душу.

Скоро Анастасия услышала крик младенцев – везли кормить. Тася разглядывала свою дочку. Какой маленький носик, какие голубые глазки. У всех младенцев голубые глазки. А губки папины, а бровки мамины. Какое счастье держать на руках такое чудо! Даже если это чудо достаётся в таких невыносимых муках. Как же тебя назвать? Таней или Мариной?

В скором времени поступила ещё одна молодая роженица, красивая армяночка Гоар с огромными карими глазами и ямочками на щеках, совсем юная, лет восемнадцати. Потом ещё одна роженица и ещё… Наконец палата полностью заполнилась, в ней было восемь рожениц.

Анастасия с тревогой ожидала наступление ночи. Какая-то противная, вязкая тревога прилипала к её душе. Усталость взяла верх. Тая уснула.

…Тот же огород соседки был ещё более заросшим. «Почему она не пропалывает его?» – подумала Тася. Огромной капусты почему-то не было. Был колючий высокий бурьян, из-за которого выглянул Костя и снова спрятался. Темнело. Анастасия стала звать Костю всё громче и громче, но он даже и не думал возвращаться к маме, а уходил всё дальше и дальше. У неё встал в горле ком, ей захотелось рыдать и кричать от досады. Она видела, как Костя удаляется всё дальше, Анастасия его почти уже не видит.

– Костя! Вернись, сыночек! Пожалуйста, вернись! Иди к маме!

Костя пропал из виду, а Тася, упав на землю, стала неистово бить кулаками по тёмной противной траве и кричать. Ей не хватало воздуха и сил, куда-то пропал голос. Она попыталась встать с колен, но её как будто прижало к земле, она никак не может вернуть сына.

– Костенька! Где ты, родной мой сыночек?!

Её душили слёзы.

– Тася! Тася, ты чего? – будила женщину Гоар, – ты плакала во сне и кричала. Приснилось чего?

Анастасия проснулась, но слёзы не унимались, ей стало очень страшно. «Что это? Почему мне снится один и тот же сон? Почему так тяжело на душе?» – думала Тая. Только когда принесли дочку кормить, Анастасия немного успокоилась.

Выяснилось, что у Гоар и ещё у трёх рожениц не прибыло молоко или оно было очень скудным. Тася без размышлений взялась кормить всех младенцев. Молока у неё было хоть отбавляй!

– Не боишься кормить чужих младенцев? Говорят, счастье своё отдаешь… – спросила Гоар.

– Нет, не боюсь. Я очень люблю детей, – у Анастасии светились глаза от такого волшебного действия – кормления грудью младенца!

Через день Гоар сбежала из роддома, оставив своего мальчика на произвол судьбы. У Таи возникло желание забрать малыша себе, но ей его не отдали, поскольку у Таи уже было своих трое детей. Зарплата учителя не позволяла содержать четвертого чужого ребёнка.

Страшный сон про Костю, тот же огород и пропажа сына во сне мучили Анастасию все шесть ночей пребывания в роддоме.

Наконец настал день выписки из роддома. Анастасия спешно собиралась домой. Вскоре за ней приехала её подруга Мария с мужем. Друзья сообщили, что Андрей не сможет её встретить из-за работы. Анастасия была удивлена этим фактом, и тревога ещё больше заполнила её сердце. «Странно, – подумала она, – что-то здесь не так».

– С Костей всё в порядке? – нетерпеливо спросила Тая у подруги.

– А почему ты спрашиваешь? – пряча глаза, ответила подруга.

– Каждую ночь здесь, в роддоме, мне снился один и тот же сон про Костю. Какой-то нехороший сон. Мне не по себе.

– Всё нормально, поехали!

Анастасия отогнала плохие мысли, крепко прижала к груди дочку. «Всё-таки назову дочку Мариной. Красивое имя, – подумала Тая. – Надеюсь, Костя не обидится, он всегда меня понимал. Почему понимал? Он меня понимает!»

Наконец машина подъехала к небольшому деревянному дому Анастасии. Выглядел он как-то сиротливо и казался маленьким и тёмным. Яблоня и вишня, которые росли в палисаднике, почти полностью закрывали одну сторону дома, а ветки настырно лезли в окна.

Анастасия почти бегом одолела три лесенки с перилами и вошла в дом. В комнате возле недавно побелённой печки стояла Регина. Она смотрела на мать исподлобья, со слезами на глазах, как будто и не рада матери вовсе.

– Дочка, здравствуй, моя хорошая! Ты чего плачешь? Обидел кто? Смотри, кого я привезла. Это Маришка! Ты же хотела Маришку? А где Костя? Надеюсь, он не обидится, что мы с тобой назвали малышку Мариной, а не Таней! Где Костя?

Девочка на мгновенье улыбнулась, заглянув в свёрток с младенцем, но, спустя минуту, снова нахмурилась и приобрела своё привычное выражение лица.

– Я не знаю, где Костя! Он ушёл позавчера и не пришёл. Я одна дома спала и мне было страшно. А папа Андрей приходил ночью, он меня обижал! – девочка расплакалась, размазывая локтем пыльные сопли по щекам.

– Как позавчера! Ушёл? Куда ушёл?

У Анастасии подкосились ноги, земля вдруг в одно мгновенье ушла из-под ног. Закружилась голова и затряслись руки. Она чуть не выронила младенца. Медленно, боясь упасть, Тася подошла к аккуратно заправленной кровати и положила

маленькую дочку. Она вспомнила сон, который мучил её шесть ночей подряд.

– Я так и знала! А где сейчас Андрей? – у Анастасии дрожал голос и не хватало воздуха.