Стало даже как-то неловко, что мы пришли просто поглазеть на все это мрачное великолепие. Видимо, неуютно себя чувствовала не только я, потому что мы почти не разговаривали, только изредка перебрасывались фразами:

– Смотри!

– Вот это да!

– Осторожно, она еще тлеет!

Я обо всем забыла, и о персиках, и о дурацкой ссоре. Во мне очнулась журналистка, погруженная на время отпуска в анабиоз, и стала помимо моей воли сочинять статью о лесном пожаре на жарком юге, остро жалея об оставленном в номере фотоаппарате. Ну ничего, можно завтра прийти, это не дождь, который прошел и следов не осталось, еще лучше получится, при свете, а то сейчас уже совсем стемнело…

Оживленно вертя головой по сторонам, я не заметила, как отстала. Вначале я совсем не испугалась, просто прокричала:

– Надя! Рома!

И даже, когда они не откликнулись, пересилила себя:

– Леня!

Никто не ответил, и тогда мне стало по-настоящему страшно. Нас вел Рома, поэтому за дорогой я не следила и теперь смутно представляла, в какой стороне находится дом отдыха. Может, днем я и нашла бы обратную дорогу без проблем, но поздним вечером, в темном лесу, который неохотно покидал пожар…

А вот, слава богу, голоса впереди. Ну я и паникерша, в трех соснах заблудилась и сразу в истерику… Я вылетела на освещенную полянку и замерла на месте, увидев пожарную машину и бравых парней, сворачивающих шланги. Впрочем, при моем появлении они это занятие бросили.

– Ого! – заржали они. – Какая пташка! А мы-то думали, тут все живое выгорело! На пожар посмотреть пришла? Иди сюда, мы тебе такой пожар покажем!..

Я в ужасе попятилась, но споткнулась и растянулась на земле. Еще успела подумать, что вся в саже буду, идиотка!

– Надежда!

– Я здесь! – изо всех сил завопила я.

Из темноты вывалился Рома, помог мне встать и, окинув взглядом мизансцену, потащил прочь.

– Спасибо! – выдохнула я.

Он только хмыкнул и подтолкнул меня к Лене со словами:

– Следил бы ты за ней!

– Надька, ты где была? – немедленно вцепился в меня тот.

– А ты где был? – закричала я. – Почему за мной Роман пошел?

– У меня реакция лучше, – усмехнулся Рома.

Всю обратную дорогу Леня не отпускал мою руку. Он угрюмо молчал, и я наконец не выдержала.

– Ты-то чего надулся? – спросила я и немного сгустила краски: – Не тебя же изнасиловать пытались…

Он вздрогнул и мрачно проговорил:

– Ни на что я не способен. Даже свою девушку защитить не могу. Ты была права…

– Я такого не говорила, – заметила я, даже не прокомментировав «свою девушку».

– А зачем говорить, и так все ясно…

– Вместо того, чтобы ныть, попробовал бы измениться!

– Я изменюсь, обещаю, – пообещал Леня. – Для тебя!

– Изменись лучше для себя, – посоветовала я.

– Мы завтра уезжаем, – сказала Надя за ужином.

– Как, уже? – удивилась я.

– Что значит «уже»? – хмыкнул Рома. – Две недели прошло! Мы сначала в первую смену ели, забыла?

– А, ну да… Во сколько едете?

– Ой, да просто ужас, рань несусветная, – пожаловалась Надя. – В шесть утра нам уже надо быть в городе на автовокзале! Там на автобус до Туапсе… Приедем днем, а поезд у нас ночной. Ну ничего, погуляем по городу, покупаемся еще…

– А сколько поезд идет?

– Пять суток.

– Пять? – ужаснулась я. – Это ж сколько драгоценного отпуска пропадет! И сюда вы столько же ехали?

– Нет, сюда на самолете, – пояснила Надя. – А вот на обратную дорогу почему-то билетов уже не было…

– В общем, приходите к нам вечером, – подытожил Рома. – Отметим наш отъезд.

После ужина Леня зашел за мной, и мы отправились с Наде с Ромой. Они встретили нас на пороге.

– Мы на море, – сообщила Надя. – Монетку хотим бросить. Давайте с нами?

На пляже была непроглядная темень, только свет из окон прибрежного бара падал на гальку неровными квадратами. Я осторожно ступала по камням, вцепившись в Ленину руку.

– Ой! – вдруг вскрикнула я.

– Что? – испуганно остановился он.

– Прямо по камню большим пальцем!

– Ну, тихо-тихо, – дурашливо начал Леня. – У собачки боли, у кошечки боли, а у Надюшки…

– Подуй! – капризно заявила я, выставив вперед ушибленную ногу.

Он послушно опустился на колени и начал дуть на мой многострадальный палец.

– Встань, ты что, – дернула его я, воровато оглянувшись.

К счастью, Надя с Ромой ушли вперед, а плескавшимся в воде ночным купальщикам было весело и без нас.

– Сама же сказала… – обиженно протянул Леня.

– Пошли, они уже на пирсе!

Мы тоже поднялись на пирс и вышли на самый его край, обогнув непонятного назначения будку, над которой мотался одинокий фонарь. На берегу было тихо, а здесь налетали порывы ветра и с шумом разбивались о бетонную стену волны, поднимая брызги.

– Кажется, шторм начинается! – восхищенно протянула я. – А мы как будто на корабле и попали в бурю… А где, кстати, Надя с Ромой?

– Не знаю, – Леня прислонился к углу будки, потянул меня от края пирса и прижал к себе.

– Ты что? – слабо возмутилась я.

– Надька, – шепнул он, зарываясь носом в мои волосы.

Я вздрогнула, Леня испуганно отстранился и вопросительно посмотрел на меня.

– Холодно, – соврала я.

– Холодно? – он сделал шаг, и мы поменялись местами.

Теперь брызги до меня не долетали, стало тепло и уютно, я уткнулась в Ленино плечо и затихла. Он погладил меня по волосам, и почему-то от этой нехитрой ласки что-то внутри дрогнуло и перевернулось…

– Вот вы где, – раздался веселый голос Ромы.

На этот раз мы не разжали рук и не шарахнулись друг от друга. И смутился сам Рома, с преувеличенным вниманием посмотрел под ноги:

– Ух ты, тут сети!

– Рыбку хочешь половить? – подхватила появившаяся из темноты Надя.

– Ага, давай! Только наши друзья, – кивнул он, – наверное, уже всю рыбу тут распугали!

– Чего это мы распугали? – возмутилась я.

– Так, ладно, я бросаю, – Надя выудила из кармана монетку, размахнулась и закинула далеко в море.

– Ну все, – потер руки Рома. – Пошли, а то и так уже тут… – и он опять выразительно посмотрел в нашу сторону.

На обратном пути мы неожиданно наткнулись на Лариску, вытиравшую волосы полотенцем.

– Ты что, купалась? – удивилась я.

– Ага, – энергично ответила она. – Мне так нравится вечером! Уж точно не обгоришь!

– А мы вот ходили монетку бросать, – доложила я. – Надя с Ромой завтра уезжают.

– Пойдемте к нам! – вклинился Рома.

– Да как-то неудобно… – вдруг застеснялась Лариска.

Я удивилась: что это с ней? А потом сообразила – она ведь, по-хорошему, даже не знакома с соседями! Только в коридоре сталкивалась да мои рассказы слышала…

– Ничего неудобного! – поддержала мужа Надя. – Пошли!

– Ну хорошо, только зайду к себе переодеться, – согласилась Лариска.

Минут через пятнадцать мы наконец собрались в номере Нади и Ромы. На столе, придвинутом к кровати, наблюдался набор традиционных местных угощений: сыр, фрукты и, конечно, вино в пластиковой бутылке. Посадочных мест не хватало, и Ленечка притащил стул из моего номера.

– Ну что ж, мы отлично отдохнули, – начал Рома, – и во многом благодаря тому, что познакомились здесь с замечательными людьми, – он посмотрел почему-то на меня. – Давайте же за это и выпьем.

Мы взялись за пластиковые стаканчики. И почему такое вот разливное южное вино всегда лучше любого импортного, даже из дорогого магазина?

– Вкусное, – протянула Лариска. – Как называется?

– «Черный лекарь», – ответил Рома.

– Класс. Надо будет домой такого купить…

– Ленечка, спой, – попросила Надя.

– Да я не… – привычно засмущался он.

– Ну спой, что тебе стоит, а то уедем, так тебя и не послушаем!

Я с любопытством ждала, чем кончится дело, решив для чистоты эксперимента промолчать.