– Наверное, боится постучать.

Лорд покачал головой и нетерпеливо распахнул дверь. Джейк стоял в коридоре, прикусив губу.

– Ты хотел поговорить с Габриэль? – спросил лорд.

– Да, сэр, – кивнул Джейк.

– Тогда заходи.

Натаниэль махнул рукой, и мальчик протиснулся в дверь, опасаясь задеть отца. Сжав крепко руки, он с каким-то отчаянием посмотрел на графиню и заговорил скороговоркой:

– А Примми говорит, что, когда люди женятся, у них бывают пажи, – выпалил он. – Можно я буду твоим пажом, когда ты будешь венчаться с папой?

– Конечно, можно. – Габриэль наклонилась, чтобы поцеловать его серьезное личико. – Я сочту это за честь… да и папа тоже.

Графиня взглянула на Натаниэля.

– Конечно, – серьезно проговорил лорд Прайд. – Мне хочется, чтобы ты делал что-нибудь очень важное. Мне нужен человек, который будет держать кольца и подаст их, когда они понадобятся. Ты сможешь это сделать?

Лицо мальчика стало пунцовым, карие глаза расширились, и он лишь закивал в ответ. А потом Джейк резко развернулся и выбежал из комнаты. Через мгновение из детской, находящейся наверху, раздался вопль восторга.

– А вот теперь папа – молодец, – одобрительно улыбнулась Габриэль. – И ты заслуживаешь поцелуя.

– Думаю, больше чем поцелуя, – промолвил Натаниэль. – Кажется, я запер дверь?

На следующий день Джейк стоял рядом со своим отцом в тускло освещенной деревенской церквушке. Они ждали Габриэль. Мальчик с такой силой сжимал золотое кольцо, которое ему дал папа, что на его горячих и потных ручках остались следы.

Папа сказал, что в церкви будут только трое их друзей, Примми, миссис Бейли да те слуги, что смогут в субботний день прийти в церковь, если им захочется посмотреть на венчание лорда Прайда. На самом деле оказалось, что церковь полна народу. Явились все жители деревни, все работники поместья.

У Джейка сосало под ложечкой. Он ужасно боялся, что пропустит нужный момент или, хуже того, уронит кольцо. Мальчик смотрел на неровный каменный пол; он так и представлял себе, что вот он случайно споткнулся, кольцо золотой змейкой мелькнуло в воздухе и укатилось под церковную скамью…

Он шагнул поближе к отцу и подергал его за фрак свободной рукой.

– А что, если я уроню кольцо? – спросил он громким шепотом так, что его было слышно с передних рядов.

– Мы поднимем его, – спокойно ответил Натаниэль.

Вдруг по церкви пробежал шепот, все повернулись к входу, и Джейк тоже посмотрел туда.

В церковь вошла Габби, держа под руку лорда Ванбрука. Она улыбалась, приветливо кивала знакомым, а подойдя к Джейку, нагнулась и поцеловала его.

– Вдруг я уроню кольцо? – прошептал он ей.

– Мы поднимем его, – как папа, сказала графиня.

И вдруг Джейк понял, что это не так важно и что волноваться не стоит. Мальчик отпустил отцовский фрак и украдкой огляделся вокруг, когда преподобный Эддисон начал говорить торжественным голосом – таким же, каким он читал воскресные проповеди.

– Мне кажется, я сейчас заплачу, – прошептала Джорджи Майлзу на ухо. – Разве Габби не прелестна?

Да, согласился с ней Майлз. Натаниэль был против черных бантиков, и она надела серо-голубое платье, украшенное драгоценными брабантскими кружевами. Ее высокую прическу украшал серебряный ободок с жемчугом. Шею и запястья графини тоже украшали жемчуга, которые, сливаясь с ее кожей, подчеркивали живость черных глаз и отливающие огнем рыжие кудри.

У Натаниэля закружилась голова. Сможет ли он привыкнуть к ней настолько, что у него не будет перехватывать дыхание при виде этой женщины? И тут она улыбнулась, кокетливо взглянула на него, и Натаниэль понял, что навсегда стал ее пленником.

– И пусть это кольцо… – нараспев заговорил преподобный Эддисон.

Джейк тут же протянул вперед руку. Его отец взял кольцо и пригладил другой рукой волосы. Габриэль подмигнула мальчику, и он тоже прикрыл один глаз, сморщив нос, подражая ей.

– И пусть мое тело…

Рука Габриэль задрожала, она крепче сжала его пальцы и посмотрела Натаниэлю прямо в глаза.

Джорджи не смогла больше сдерживаться и заплакала счастливыми слезами, вытирая глаза платочком. Даже Майлз заморгал. Магнетизм, исходящий от пары, которая стояла возле алтаря, был почти физически ощутим.

А потом все было кончено. Заиграл орган. Лорд и леди Прайд прошли в ризницу, чтобы расписаться в церковной книге.

– Джейк, я хочу, чтобы ты выполнил одно поручение, – попросил Натаниэль, – если я найду листок бумаги. Вот, спасибо. – Прайд взял у викария бумагу и перо и стал быстро писать. – Я прошу тебя передать эту записку мистеру Стюарту, управляющему. Я видел его в церкви, но теперь он, наверное, ждет нас у входа. Сделаешь, что я прошу?

Джейк кивнул с важным видом, взял листок и убежал.

– О чем ты ему написал? – спросила Габриэль, поставив свою подпись в книге и отступив на шаг в сторону, чтобы дать место мужу.

– Я не ожидал такого поворота, – промолвил лорд. – Наверное, надо было устроить прием. Я написал Стюарту, чтобы он звал всех в «Красного льва». Напитки и угощения – от лорда Прайда.

Габриэль улыбнулась. Она вспомнила тот зимний день на реке, когда ей впервые открылась другая сторона его натуры: Габриэль впервые увидела, как лорд общается с простыми людьми. Она была тогда поражена его простотой и естественностью.

За дверями церкви их ожидала радостная толпа. Женщины что-то приветливо кричали, мужчины бросали в Воздух шапки, дети робко улыбались, и все желали им любви и счастья.

Казалось, их поздравления придавали завершенность тому обряду, что только что закончился в церкви. Габриэль почувствовала удовлетворение и удовольствие. Она была замужем за Натаниэлем Прайдом. Ложь и страхи остались позади, впереди – простая счастливая жизнь. Талейрану было бы смешно.

– У нас медовый месяц, – прошептала она, когда толпа стала расходиться.

– Да-а, – протянул Натаниэль. Рука, которой он обнимал ее за талию, скользнула вниз, и лорд слегка похлопал свою жену по мягкому месту.

– Вокруг люди! – возмущенно проговорила она, шагнув от него. Прайд не отпустил руки.

– И что? Я могу трогать свою законную жену где хочу и когда хочу…

Натаниэль так довольно улыбнулся, что Габриэль не смогла удержаться и рассмеялась.

– Интересно, откуда это у меня такое чувство, что мы здесь лишние? – весело прошептал Майлз своим спутникам.

– Да, пожалуй, нам лучше пообедать в Лимингтоне, – согласился с ним Саймон, оглядываясь по сторонам. – А где же Джейк? Ах вот он!

Саймон подозвал мальчика. Джейк, все еще преисполненный важности от ощущения собственной значимости, подбежал к ним.

– Хочешь поехать с нами в Лимингтон, Джейк? – спросил Саймон у сына лорда Прайда.

– С Габби и папой?

Джорджи покачала головой:

– Нет, малыш, только с нами.

Джейк нахмурился. Он видел, что папа и Габби идут, прижавшись друг к другу. И ему припомнился минувший вечер, когда он увидел, как они целуются. Краска залила личико ребенка, и он кивнул.

– Да, пожалуйста, возьмите меня с собой. Если, конечно, папа позволит.

– А вот об этом не беспокойся, – улыбаясь, произнес его крестный. Он взял Джейка за руку. – Сомневаюсь, что у твоего отца сейчас есть какие-то соображения на этот счет.

– Они захватили весь датский флот! Копенгаген бомбили, и весь флот сдался! – то и дело восклицал император Наполеон, бегая по одной из зал Тюильрийского дворца.

Над коротенькими ножками Бонапарта нависал живот, глаза горели бешенством, когда он бросал взгляды на своих министров, рядком стоявших перед императором Франции.

– Похоже, что дела обстоят именно так, сир, – подтвердил Талейран, беря понюшку табаку.

Он стоял у окна, прислонившись к широкому подоконнику. В этой позе его больная нога отдыхала, и он мог спокойно выслушивать все, что говорилось вокруг.

Английское правительство моментально отреагировало на информацию, переданную лордом Прайдом. Датский флот не сможет вести блокаду Великобритании в портах Балтийского моря. Разумеется, датчане были не в восторге от этого, к тому же взятие датского флота не позволяло провести в жизнь один из секретных пунктов Тильзитского мира.