Я была очень маленькой девочкой, но могла уже читать, прочитала на её руке такую надпись: «Нет счастья в личной жизни». Ну и конечно, я спросила у неё:

– Мама, почему так у тебя написано?

На что она ответила:

– Подрастёшь, расскажу!

И вот я подросла и опять за своё:

– Почему?

– Дочка, жизнь она такая была, потому и написала так… – ответила мама.

– А что у тебя случилось? – не могла угомониться я.

– Во время войны это я написала, – глаза её стали влажными.

Мама рассказала свою историю.

Мама работала на Орском мясокомбинате (в цехе медпрепаратов). Она отличилась на работе, так как она у нас была очень ответственная и трудоголик… Её отправили на слёт стахановцев в Москву в 1943 году.

Стахановское движение – массовая форма социалистического соревнования, всенародное движение за повышение производительности труда.

После этого маму и ещё одну девушку направили на учёбу в город Миасс. И вот на вокзале бабушка встала на колени и попросила маму не уезжать…

– На кого ты нас оставишь, кормилица ты наша? – заплакала бабушка.

Дело в том, что мама, работая в цехе медпрепаратов, свой паёк, который ей полагался как работнику мясокомбината, отдавала в семью, а сама, как все работники цеха, питалась тем, что они готовили из бракованной крови. По очереди выходили домой и разносили по домам продукты, которые смогли сэкономить. Они практически не выходили из цеха, постоянно там работали. А дома у неё были ещё два младших брата, сестрёнка и приёмная сирота. Один из братишек после наводнения в 1942 году опухал от голода, и здоровье его было сильно подорвано. Вот бабушка пошла на такой шаг и уговорила маму не ехать. Дедушка и старший брат были на фронте. Тяжело было ей кормить семью…

Вот, когда подошла мамина очередь выносить продукты, её остановили на охране и арестовали за хищение социалистического имущества… Так она пострадала за отказ ехать учиться.

– Но всё-таки есть справедливость, – сказала мама. – Наш сменный мастер Павел Иванович смог за меня заступиться и смог доказать мою невиновность, – продолжила мама.

– Мама, а ведь в это время всё решалось по законам военного времени? Как он не побоялся? – спросила я.

– Не побоялся, он нас всех жалел и беспокоился за нас, о себе он никогда не думал, он просто такой был человек, – ответила мама.

Маме пришлось отсидеть почти полгода, пока разбирались с её делом. После её выхода она была ещё и реабилитирована. Но пережитое отразилось на её восприятии жизни, может, из-за этого она была такой мудрой… Мама называла фамилию мастера, но я не запомнила, к сожалению…

Не имея специального образования, мама знала, как с кем разговаривать, как разрулить ту или иную ситуацию, чувствовала, за кого из сыновей надо заступиться, а кого отправить давать сдачи самому. А меня, после того как я натворю что-нибудь, она не ругала, а молча осуждала, что мне было больнее, чем если бы она накричала на меня!

Мама была очень весёлой по жизни, и это тоже помогало ей переносить все трудности… Я горжусь своей мамой.

Моя мама Мустафина Таскира Гарифовна.

Никогда не забуду эти нежные, в меру сладкие духи «Ландыш серебристый». Наверное, они, вместе с «Красной Москвой» воплощали в себе аромат целого поколения советских женщин.

Моя мама тоже была поклонницей этих духов. Иногда мне кажется, что других она и не знала, но они удивительно ей подходили. В них так естественно сочетались изысканность и простота. Словно глоток весны в зимнюю стужу, приятен и свеж.

Этот запах сопровождал меня всё детство. С ним я засыпала, когда мама приходила поцеловать меня на ночь. С ним просыпалась, когда, сонно топая на кухню, заставала маму, уже собранную на работу. Тюбик этих духов неизменно стоял в серванте, возвышаясь над дешёвой советской косметикой: тональный крем «Балет», тушь «Ленинградская», безымянная красная помада и он… «Ландыш».

Мама… Как приятны были её объятия. Они словно согревали изнутри, заряжая невидимой энергией, дающей силы жить, успокаивали и подбадривали. В них хотелось раствориться полностью и возродиться вновь. Уходили нелепые сомнения, отступали печали… Никто не умеет так обнимать.

Как незаметно промчалось время, равнодушно отчитывая года, десятилетия. Уже в прошлом Советский Союз, в прошлом «Ландыш серебристый», и мама тоже уже в прошлом. Вокруг суета, взрослые заботы. Для ностальгии даже времени нет. И, кажется, уже давно отвыкла называть кого-то мамой. Не жду тёплых объятий и поцелуев. Просто живу. Бегу, бегу, словно пытаясь догнать кого-то, и всё равно не успеваю.

Сегодня, проходя мимо неприметного магазинчика, я наткнулась на рекламу скидок и решила его посетить. И вдруг… знакомый флакон. Взяла в руки, послушала запах и сразу купила. Они мамой пахнут. Принесла домой и долго боролась с желанием побрызгать все углы, дабы почувствовать её знакомое присутствие, но всё же успокоилась и побрызгала только подушку. Буду обнимать её ночью и вспоминать тёплые мамины объятия.

Всем нужна мать… в любом возрасте. Её тепло ничем не заменить.